И снова Иван согласился.

— То есть они знали, что мы возвращаемся. Знали точно… Но не совсем.

— КПП, — напомнил Иван.

— Правильно. Отлично. Враг сидел на КПП и предупредил тех парней. Оставим вопрос, где дежурили те самые парни, ведь сорвали их, надо думать, быстро, значит, караулили они неподалеку. Не будем в этом копаться. Подумаем о другом. Если они получили информацию с КПП, то почему не действовали наверняка, не расстреляли нас, как только заметили, послали зачем-то солдата, который, в общем, нас и предупредил… На контрольно-пропускном пункте точно знали, когда мы вышли, и знали, что перед нами и после нас никто не шел. Точно знали. Совершенно точно. Есть еще варианты места утечки информации?

Иван задумался.

Это к чему-то его Круль подводит. Ведет как на веревочке, подергивает и тащит. Что-то он или знает, или догадывается. Ему проще, с ним работают психологи и аналитики Службы Спасении. Теперь, конечно, можно изображать перед Иваном гения.

Спокойно, одернул себя Иван. Нужно думать не о проблеме, нужно думать над проблемой. Не рассматривать себя, решающего задачу, обиженного и жалкого, а в задачку нужно всматриваться, ручками в нее залезть, подергать за рычажки и покрутить колесики. Сообразить, как она устроена, эта долбаная проблема, и — да, кстати, — принять к сведению намеки предавшегося.

О группе… о возвращении группы стукануть нужно было дважды, по-любому. Сперва сообщить, что возвращается рейдовая группа Ордена Охранителей досрочно и нужно выдвигаться перехватчикам в точку ожидания. Потом сообщить конкретно, что вот только-только группа вышла. Дважды нужно было сообщить.

Кто-то из группы? Квятковский поднимает пистолет, стреляет в затылок Смотричу… Нет. В смысле мог Анджей стрелять, мог, а вот сообщить о передвижениях ему было трудно. Мобильники ни в Элате, ни в Деннице, ни в пустыне не работают. Рация в «Рейдере» была одна, к ней Квятковский не подходил. Иметь при себе что-нибудь миниатюрное… Через горы не достанешь до Иерусалима. Да и от Элата… Не получается. Это, говорят, до Возвращения можно было с мобильника куда угодно дозвониться через спутник. Когда Земля еще была круглой. Сейчас — фигушки, не получится. Кто еще мог навести?

Иван искоса глянул на Круля, тот сидел на стуле, сложив ручки на коленях, и рассматривал Ивана с каким-то умилением во взоре. Сволочь.

Понимает прекрасно, что Иван придет к нужному решению, найдет ответ. Уже нашел, только себе не хочет в этом признаться.

Капитан Мовчан доложил своим, те связались с Инквизицией, а Инквизиция сообщила Токареву. И тот потребовал выступать немедленно. Потом с ним связались непосредственно, и он, в общем, приказал выезжать, но оставил все на усмотрение Ивана. Погода, то-се…

Два предупреждения и неуверенность в том, что на дороге именно «Рейдер». Все сходится. Получается, что утекала информация прямо из Конюшни. Где-то возле самого Токарева. Оставалась возможность прослушки по радио и через телефонный кабель. Оставалась именно как возможность. Все очень сложно получалось в этом случае. Галаты такие сложные технические способы не используют.

Если это галаты, раздраженно напомнил себе Иван. А мы ведь недавно поняли, что это мог быть кто угодно, даже предавшиеся. Хрен там учуешь на ветру в пустыне.

Наиболее вероятно — кто-то из близкого окружения Токарева. Кто-то из группы связи? Техник? Покрутить бы их всех, подергать. Но тут…

Твою мать, тут Круль снова прав, на хрена им такой агент. Не нужен им агент, который, появившись в Конюшне, будет посажен в холодную. Или убит. Или то и другое последовательно.

— По печальному выражению лица я могу предположить, что ты дошел в своих размышлениях до того места, когда понял, что Конюшня не является безопасным местом. Подмигни, если я неправ, — Круль вздохнул. — Понимаю, тяжело. Но других вариантов нет. И выходит, что из трех известных тебе сил, сцепившихся в Святом Городе, только одна для тебя гарантированно безопасна.

— Себя имеешь в виду?

— Это ты сказал, не я, — поднял руки Круль. — Но сказал совершенно правильно. Если бы мы тебя хотели убить — я мог тебя просто не взять с собой. Не тащить, надрываясь, а просто уйти. Если я сделал глупость, нарушил планы своего руководства, то тебе дали бы умереть в Клинике. Тебя очень долго и напряженно удерживали на этом свете, поверь. Информацию от тебя получить… Какую? Зачем? О внутренних делах Конюшни я и так все знал, сообщил… О новостях? Есть и другие способы, попроще, чем ломать упрямого и склонного к саморазрушению оперативника. Какой отсюда вывод?

— Использовать вы меня хотите.

— Правильно! — вскричал Круль. — Молодец. Использовать. Именно — использовать. И используем. И дальше будем использовать. Ты против?

— Да.

— Глупо. Глупо, но честно. Вариантов только у тебя немного. Пойти к галатам и умереть. Пойти в Конюшню — и тоже умереть. Попытаться сбежать из Святого Города и ничего не узнать, а прятаться до самой своей смерти, пусть даже и не очень скорой. А можно остаться с нами… Не дергайся, без Договора, без вони, без гарантий, кстати, тоже. Остаться и получить ответы на свои вопросы. А потом уже решить, куда и что. Как тебе такой вариант? Думай, пара минут у тебя есть.

Пара минут — это много, подумал Иван. Это слишком много. Все и так понятно. И Круль это знает. Прекрасно понимает, что сейчас творится в голове у специального агента… Бывшего специального агента, неожиданно поправил себя Иван, и внутри у него что-то оборвалось.

Он старательно не думал об этом, обходил, стараясь не замечать. Он больше не опер. Не жеребец из Конюшни. Он… А кто он? Может, не на те, первые, вопросы нужно ответить — не то, кто предал, кто подставил Фому, сейчас важно, а то, кто теперь Иван? Кем он стал?

— Что мне нужно сделать? — спросил Иван.

— Ну, во-первых, произнести вслух фразу: «Я согласен». Или: «Хорошо, поработаем вместе». Можно даже добавить: «Будьте вы прокляты», — хотя мы и так прокляты. Я слушаю.

Иван облизал губы.

Тварь. Он ведь прекрасно понимает, что Иван согласен, что будет Иван сотрудничать, пока не дойдет до последней черты. Будет вместе с предавшимися искать ответы на вопросы. И все-таки требует, чтобы Иван произнес свое согласие вслух.

Сволочь.

— Я…

— Давай-давай, — подбодрил Круль. — У тебя получится. Уже пошло…

— Я согласен. Хорошо, поработаем вместе. Будьте вы прокляты, — проговорил Иван. — Что мне нужно сделать?

Круль открыл рот, чтобы пошутить, снова поддеть Ивана, но промолчал. Встал со стула, подошел к стенному шкафу и открыл дверцу:

— Я тут тебе захватил одежду и обувь. Должно подойти.

Иван подошел к шкафу.

Шмотки Круль принес только сегодня, заскочил в палату, сунул в шкаф и вышел на крышу. Все знал. Все подготовил. Свобода выбора, говоришь? Ладно.

Потом, когда будет понятно, что предел достигнут, тогда можно будет все Крулю объяснить. Все. Сломать ему шею. Распороть брюхо. Просто выбросить в окно с этажа повыше.

Высказать, глядя в глаза, все, что накопилось и еще накопится, и прикончить. Или просто прикончить, чтобы не устраивать киношный финальный монолог, который, обычно, плохо заканчивается для говорившего. Просто убить мерзавца. Убить — и все!

Иван снял больничное, надел принесенные джинсы, свитер, замшевую куртку, высокие светло-коричневые ботинки. Почти такие же, как он носил раньше.

— Готов? — спросил Круль, когда Иван завязал шнурки и застегнул куртку.

— Готов, — ответил Иван.

— А вот ни хрена ты не готов! — заявил Круль, достал с верхней полки пакет и протянул Ивану. — Как же ты без самого главного?

В пакете был Иванов «умиротворитель» в поясной кобуре и пять запасных магазинов.

— Как ты любишь — через один бронебойный и останавливающий.

Иван задумчиво смотрел на оружие, держа руки в карманах.

— О чем задумался? — осведомился Круль. — Брать или не брать? Это для самозащиты и поддержания уверенности. Не все ж мне тебя охранять. А то ты вдруг посреди города решишь все бросить и уйти, выскочишь из машины безоружный, без документов и денег? Бери-бери, еще твое удостоверение здесь и наличка… Не дергайся, не покупаем. Здесь столько, сколько у тебя было на счету. Вот и молодец.