Честно говоря, я в растерянности. Дядя Михаил всё ещё сидит в Петропавловке. Если он вообще жив. Вполне могли и удавить его тихонько. А больше как-то хоть относительно подходящих кандидатур я представить себе не могу. Лёшка тоже смог придумать только свою маму. Но она, во-первых, также арестована, а во-вторых, она уже сильно скомпрометирована в глазах света своей подозрительной связью с колдуном Распутиным.

За окном темнеет. Как незаметно пролетел день. Надоела эта неопределённость. Скорее бы уж выбрали бы хоть кого-нибудь. Сегодня шестое октября. Расширенное заседание регентского совета продолжается уже третий день. Помимо собственно совета, участвует в нём кабинет министров в полном составе, Бухарин, Ногин, Дзержинский, Пуришкевич, Келлер, несколько губернаторов не признавших Временное правительство губерний, представители могилёвской Ставки. Всего больше ста человек. Ну и срач, наверное, у них там происходит! Жалко, меня не позвали. Мне тоже интересно. Но в выборах собственного регента участвовать я не могу.

Чаю, что ли, попросить? Но только я хотел встать и позвонить в колокольчик, чтобы мне чаю заварили, как в комнату просунулся друг Колька с совершенно квадратными глазами. Выбрали, говорит. Второго регента выбрали. Но, говорит, такого он ну никак не ожидал. И кто же это? А Колька говорит мне, что сейчас сам увидишь. Тихон вместе со вторым регентом пришли представляться мне. Они оба уже тут, за дверью. А ещё советует с кресла, где я сижу, не вставать. Дабы от изумления не упасть. И, на всякий случай, лучше держаться за подлокотники.

Ладно, говорю, проси. Очень любопытно, кто это такой? Я его знаю?

Входит Тихон, а следом за ним…

— Ёпт!.. — непроизвольно вырвалось у меня. Да у них там что, коллективно у всех башни посрывало?! Это что происходило у них там три дня? Заседание регентского совета или шабаш обкуренных клоунов-полудурков? Кого они мне выбрали, идиоты?!

Рядом с патриархом Тихоном стоял и немного смущённо улыбался в усы мой новый регент, Фридрих Вильгельм Виктор Альберт Прусский, действующий король Пруссии и последний германский император…

Глава 25

(Алексей)

— …Это невозможно, говорю же, невозможно!!

— У нас нет выхода, Ваше Святейшество. Ситуация выходит из-под контроля. Страна вот-вот погрузится в хаос.

— Упразднение монархии в России этот хаос лишь усилит. Монархические традиции и православная Вера — два столпа, на которых держится наше государство.

— Монархия полностью дискредитировала себя в глазах народа. Эта дикая выходка с назначением регентом Алексея бывшего кайзера стала последней каплей.

— Да, идея была неудачная, согласен.

— Неудачная? Да она просто безумна!

— Вы же сами были там, Феликс Эдмундович, сами видели, как это случилось. В этой безобразной свалке, в которой сцепились друг с другом боровшиеся за регентство великие князья, о благе России никто не думал. Главное, не отдать голосов конкуренту. "Кто угодно, только не он" — так считал почти каждый из претендентов. Голоса специально перетягивались на самого, как казалось тогда, невероятного претендента. В результате побеждает Вильгельм. Никто ведь не думал, что он на самом деле наберёт большинство голосов. Для меня тоже было шоком, когда я подсчитал бюллетени. Вы сами-то за кого голосовали?

— Гм… Как Вам сказать… Честно говоря, достойных кандидатов я просто не видел. Кандидатура господина бывшего кайзера действительно казалась непроходимой, вот я и…

— Вот видите. И Вы были далеко не одиноки в своём заблуждении, Феликс Эдмундович.

— В любом случае, теперь нужно срочно искать выход из крайне затруднительного положения, Ваше Святейшество. И иного пути, кроме упразднения монархии в России, я не вижу. Причём сделать это нужно срочно. Юго-Западный фронт уже объявил о безоговорочном переходе на сторону Временного правительства. В Киеве уличные бои, часть отрядов Красной гвардии переметнулась к эсерам. Непонятное брожение в чехословацком корпусе. Даже в Москве власть мы держим лишь авторитетом церкви при поддержке ВЧК. И поспешный переход Вильгельма в православие недовольство масс снизил незначительно. Москва — это не Париж, а Вильгельм — не Генрих IV. Монархия в России изжила себя. Император должен отречься.

— Да говорю же, это невозможно! Я, как регент, не имею права отрекаться за Алексея, настолько далеко моя власть не распространяется. Сам Алексей тоже не может отречься, он несовершеннолетний. И отречение, даже если его подпишут оба регента и сам Алексей, всё равно будет незаконным. Пока Алексею не исполнится шестнадцати лет, снять с него корону невозможно физически. Невозможно! Ни при каких обстоятельствах!

— Что ж, мне очень жаль, Алёша, — обращается Дзержинский уже ко мне. — Мне жаль, но… ЦК уполномочил меня заявить о немедленном упразднении монархии в России. Россия — более не империя.

— Россия — империя! — патриарх в волнении вскочил на ноги и заговорил на повышенных тонах. — У нас есть законный император, которому присягал народ. Никто, даже я, не в силах снять с него такое бремя. Никто!

— Я сниму.

— Как?

— Очень просто. Ты хороший мальчик, Алёша. Мне жаль тебя по-человечески, но… Ты император и символ. В некоторых случаях самодержец может снять с себя корону только вместе с головой. Твой случай как раз такой, Алёша. Веди себя достойно.

— Снять вместе с головой?!! Да Вы в своём уме? Вы что, хотите вот так хладнокровно убить ни в чём не повинного ребёнка?

— Я тоже человек. И ребёнка по-человечески мне жаль. Но император должен немедленно отречься. Любой ценой, любой. И жизнь одного, пусть даже самого замечательного ребёнка — невысокая плата за то, чтобы остановить сползание страны в кровавое безумие. Пойдём, Алёша. Я сделаю это не больно. Или сначала хочешь попрощаться с Его Святейшеством?

— Прокляну. Отлучение от церкви и анафема тебе и всем исполнителям — это самый минимум. Ты не боишься Его суда?

— Я возьму на себя этот грех. Это мой крест. Вставай, Алёша, пора.

— Вы… Вы забываетесь, господин палач, — Тихон в ярости сжал кулаки и с ненавистью уставился на Дзержинского. — Мы пока ещё в Кремле, а не на Лубянке! И здесь — моя власть. Моих людей здесь гораздо больше, чем ваших бандитов.

— Вы так считаете, Ваше Святейшество? В таком случае, быть может, Вам следует подойти к окну и пересчитать ещё раз?..

Господи, как же страшно-то! Меня ведь убьют сейчас. Убьют! Меня!! Но я же не хочу!! Петя!!

Петя, что-то же надо делать! Петя!!

Но Петя не слушает меня. Он перехватил управление телом и покорно идёт следом за нашим будущим убийцей. Петя тоже не видит выхода из сложившейся ситуации. По-моему, он считает то, что сейчас с нами сделают, своим наказанием, карой за попытку вмешаться. Он не пытается сопротивляться сам и не позволяет это делать мне. Петя молча идёт и поёт красивую и страшную песню:

Конечно, кроме меня этой песни не слышит никто. Вот мы вышли на улицу. Да, Кремль захвачен Красной гвардией. Разоружённые солдаты лейб-конвоя кучкой стоят в сторонке под охраной красногвардейцев. Красиво они нас сделали. И ведь без единого выстрела! А, ну понятно, конечно. Предательство, кто бы сомневался. Сволочи. Двое офицеров лейб-конвоя уже поспешили надеть нарукавные повязки с надписями "Красная Гвардия". А как же присяга?