- А вот и Кулаков вернулся, - радостно поприветствовал Симаков Генку, - вообще, я тебя завтра ждал. Ну, и хорошо, что уже здесь. Вчера заехали туристы на 326 маршрут, сегодня с утра их принял Марат, а завтра и ты подключайся. Через два дня у вас выход на маршрут. Завтра тренировочный день, поднимитесь на левый панорамный пункт, а после обеда, медосмотр. Да, и завтра тебе придётся подежурить по турбазе, будет заезд на 65 маршрут. Надо будет организовать встречу, ну, ты и сам всё знаешь, что делать. А на панораму группу Марат без тебя сводит, – в конце добавил Симаков.

- Хорошо, дежурить, так дежурить, ничего страшного в этом нет, первый раз что ли, – спокойно ответил Кулаков.

Поговорив ещё минут 20 о разных текущих делах, инструктора стали расходиться. Генка тоже встал и хотел, было идти, но Симаков его задержал.

- Ну, как съездил в город, все дела свои привёл в порядок? Отдохнул? Отдохнул, я вижу. Обычно после походов люди усталыми выглядят, а ты ничего, бодренький, свеженький, - хитро прищурился Симаков.

- Особо я и не отдыхал, как только всё уладил, так и назад, на турбазу, - улыбнулся в ответ Генка.

- Ладно, Геннадий Петрович, - уже серьёзным тоном начал говорить Симаков, - видел я тебя два дня назад, где-то в районе обеда, на перевале «Выпускников». Вот в этот самый бинокль. Посмотри, какой он мощный, правда хорош? – и Симаков протянул Кулакову увесистый бинокль.

- Смотри-ка, какая прекрасная штука! И не советская штука, тут, вроде, по-немецки что-то написано, - восхищённо сказал Генка, разглядывая бинокль.

- Да он и есть немецкий. Подарили мне, когда я ещё альпинизмом занимался. Одного немца на горбу своём тащил, километра четыре, до базового лагеря. Упал он неудачно. Одну ногу подвернул, а вторую сильно о камень ушиб. Совсем идти не мог, а тут ещё пурга началась. Вся группа уже в базовый лагерь спустилась, а мы шли последними, замыкающими. Вот тут он и упал. Как потом мне сказал, что внезапно сознание потерял. Оставить его я не мог, замёрз бы, вот и тащил из последних сил. Потом в знак благодарности мне этот бинокль подарил. Когда два дня назад я глянул в него на перевал «Выпускников», то тебя сразу признал. Ну, Геннадий Петрович, город то, совсем в другой стороне находится, - похлопал по плечу Кулакова Симаков.

- В другой стороне, вы правы, - спокойно ответил Генка.

- А теперь давай садись и рассказывай, что ты там видел, - попросил Симаков Генку, - меня можешь не бояться и не стесняться. Всю эту историю, с пропажей Горина, я знаю. Мне самому как-то не вериться во всю эту фантастику, но от фактов никуда не денешься. Меня, в своё время, привлекали для разгадки этого случая, но ответов мы так и не нашли. Сегодня, когда ты вошёл в кабинет, я понял, что ты ближе всех стоишь к этой разгадке. Рассказывай, я очень интересуюсь пропажей Антона Горина, - ещё раз попросил Генку Симаков.

Почти целый час Генка рассказывал Симакову и историю трёхлетней давности с подробностями, которые он никогда не забудет, и то, что он видел вчера, возле загадочных скал. Рассказал и о ледорубе Антона. Когда Генка сказал, что нашёл ледоруб Горина, Симаков подскочил со стула и стал нервно ходить по кабинету.

- Так значит, Геннадий Петрович, никому больше ни слова! Я тоже никому ничего не скажу. Пусть этот разговор будет только между нами. Со мной ты можешь делиться мыслями, соображениями, по этому поводу, и я с тобой буду, откровенен, но больше, ни с кем! Понятно?! А то нам, за такую самодеятельность, головы оторвут, – и тут Симаков глянул на часы, - Ба! Уже без четверти 11, а ты уже дежурный инструктор! Давай-ка иди, через 15 минут пора объявлять отбой по турбазе. Завтра увидимся! – сказал Симаков и проводил Генку до дверей кабинета.

Вернувшись с маршрута, Кулаков не застал на турбазе Симакова. Того срочно вызвали в Республиканский Совет по туризму на заседание Президиума. Произошла трагедия на турбазе «Чимган», в Южном Казахстане. При переправе через горную реку, погибло сразу 17 человек. Для разбора чрезвычайного происшествия вызвали всех старших инструкторов и начальников спасательных служб турбаз республики. У Кулакова заканчивался отпуск и он вместе с группой туристов 326 маршрута, которых привёл с Иссык-Куля два дня назад, на автобусе уехал в город.

В 1968 году Кулаков во второй половине июня, опять приехал на два месяца на турбазу. У него установились дружеские отношения с Симаковым, и они часто встречались в межсезонье, но разговор о загадочных скалах, не заводили.

Получилось так, что первый заезд группы туристов для Кулакова, был намечен только на 24 июня. Три дня у него были свободны, чем он не преминул воспользоваться. О своём желании сбегать к скалам, он поделился с Симаковым. Симаков внимательно выслушал и посмотрел на график заезда туристов. И вдруг неожиданно заявил, что он тоже не прочь потратить трое суток на исследование загадочных скал.

- Всем остальным инструкторам и директору турбазы я скажу, что мы на три дня уходим на инспектирование 65 маршрута, - с воодушевлением предложил Симаков.

- Вот здорово! Вдвоём веселее будет, - радостно заметил Генка.

Утром, 22 числа, сразу после завтрака, старший инструктор турбазы «Озеро Иссык» - Анатолий Васильевич Симаков, и инструктор горного туризма - Геннадий Петрович Кулаков, ушли на «инспектирование» 65 маршрута. Прятаться, от кого-либо, не было никакой необходимости, и они довольно быстро стали подниматься по более пологой тропе к перевалу «Выпускников». Часам к четырём вечера они ставили палатку за огромным валуном. За разговорами у тлеющего костра, на углях которого ещё стоял котелок с крепким чаем, незаметно опустился вечер, похолодало. На быстро темнеющем небе, стали зажигаться яркие звёзды. Через час уже было так темно, что очертания горного хребта едва угадывались, и то лишь благодаря тому, что ледяная шапка гор слегка белела в ночи.

Генка встал, обошёл валун и стал внимательно вглядываться в ночное небо. Ничего, кроме ярких звёзд и смутных очертаний гор, он не увидел. Ночью он раза три вылезал из палатки, обходил валун и смотрел в сторону неприступного перевала. Зелёного луча не было. Утром, когда ещё толком не рассвело, Генка опять посмотрел в сторону перевала, но на утреннем небе постепенно гасли звёзды. Небо светлело, и из совсем чёрного неба, стало тёмно синим.

- Ты совсем извёлся, - из палатки вылез Анатолий Васильевич, - так ничего и не было?

- Нет. Несколько раз ночью вставал. Только тишина и темнота, - грустно ответил Генка.

- Сейчас, быстренько соберёмся и, налегке, сбегаем, постарался утешить Генку Симаков.

- Мне кажется, что сегодня ничего интересного не произойдёт. Предчувствие у меня такое, - обречённо произнёс Генка.

- Ничего, ничего, давай не падай духом! Костерок разведём, чайку согреем, попьём и побежали, - с наигранной весёлостью подбодрил Генку Симаков.

Ещё солнце не заиграло в белых шапках вершин, а два инструктора уже поднимались по крутому контрфорсу на вершину «Связной». Кулаков шёл впереди и хорошо ориентировался. Это и не удивительно, по сути дела, он четвёртый раз преодолевал этот путь. Первый раз, когда спускался четыре года назад, с Петром и Рахимом, а в прошлом году прошёл туда и обратно один. Не доходя до вершины метров 20, Кулаков остановился.

- Фу, ты, - ругнулся незлобно Генка и обернулся к Симакову, - Анатолий Васильевич, придётся ступени рубить. По такому натёчному льду, не поднимемся, а обойти невозможно. В прошлый раз, когда я ходил, здесь был снежный наст. Плотный такой. Я по нему без всяких проблем к вершине поднялся. А сейчас снег растаял и обнажил лёд. Да гладкий какой!

- Ничего страшного, нас же двое и верёвка для страховки есть, - невозмутимо сказал Симаков,- я и не такое видал. Дальше в связке пойдём, - и стал доставать верёвку.

На преодоление ледовой преграды, понадобилось минут двадцать. Генка рубил ступени и шаг за шагом поднимался к вершине. Симаков же, упёршись в скалу, внимательно следил за продвижением Генки и был готов в любой момент подстраховать Кулакова. А потом уже Генка с вершины, постепенно выбирал верёвку, страхуя поднимавшегося Симакова. Дальше, до скал, добрались без проблем. Они вовсю освещались утренним ярким солнцем, но тепло от них не исходило. Генка сразу же обратил на это внимание. Скалы хранили холод тёмной ночи.