Семья вообще многое значила в жизни Утесова – он любил жену и обожал дочь. Правда, как уже отмечалось, Леонид Осипович был человеком влюбчивым, находящим утешение и поэзию в женской красоте. Но он никогда не переставал любить и уважать свою жену Елену Иосифовну Голдину, которая сделала его дом полной чашей и полностью посвятила ему свою жизнь.
Да, Леонид Осипович на многих женщин обращал внимание. Он часто повторял: «Я женился в 1 7 лет и по существу холостяком не был… не отгулял свое». Елена Иосифовна была женщиной мудрой и смотрела на увлечения мужа сквозь пальцы.
Утесов часто говорил на любовные темы с юмором и оттенком легкой бравады, будто подчеркивая: хотите верьте, хотите – нет. Однажды редактор книги его мемуаров «Спасибо, сердце!» Людмила Булгак попыталась узнать у Леонида Осиповича имена его избранниц. Он усмехнулся и сказал: «Вы хотите узнать, изменял ли я жене? Каждый день».
Как уже упоминалось, в юности он увлекся юной одесситкой, впоследствии известной певицей оперетты Клавдией Новиковой, а в 2 7 лет пережил большую любовь к красавице-польке Казимире Невяровской, актрисе МХАТа, ушедшей в оперетту. Через несколько лет Казимира погибла, став жертвой случайного пожара, но Леонид Осипович всю жизнь хранил о ней самые нежные воспоминания. Одно время артист симпатизировал певице и актрисе Елизавете Тиме. В первой половине тридцатых годов у него возник бурный роман с актрисой Марией Мироновой, которая не скрывала свою связь с Утесовым, а он стеснялся открытых проявлений ее любви. Когда его спрашивали, был ли у него роман с Мироновой, то он отшучивался: «Да какой там роман, так, брошюра».
В жизни Утесова был и такой случай: жена, узнав, что Леонид Осипович встречается со своей любовницей в плохо отапливаемом деревянном доме, прислала туда дрова, передав хозяйке: «Топите лучше, а то у Лени быстро замерзают ноги». Понятно, почему он не ушел из семьи, а смерть жены в 1962 году воспринял как тяжелый удар судьбы.
В конце жизни Леонид Осипович женился второй раз – на Антонине Ревельс, которая в свое время работала в его ансамбле, а потом на протяжении многих лет помогала вести хозяйство в доме Утесовых. Эдит решительно возражала против женитьбы отца на Антонине. Как-то Утесов, пребывая в нерешительности, спросил у Романа Ширмана: «Так как же, Рома, жениться мне или не жениться?» Тот долго молчал, а потом ответил: «Но ведь надо кому-то ухаживать за могилой»…
Брак с Ревельс, заключенный втайне от Эдит, не принес Утесову счастья. Его друзья вспоминают, что Леонид Осипович и его новая жена духовно были далеки друг от друга. Недаром Утесов все время вспоминал о своей первой жене и просил похоронить его рядом с ней на Востряковском кладбище.
24 марта 1981 года состоялось последнее выступление Утесова на сцене. В Центральном Доме работников искусств прошел «антиюбилей» артиста, организованный его друзьями. Это было шуточное действо, в котором «антиюбиляра» чествовали А. Райкин, Н. Богословский, Р. Плятт, М. Жванецкий, Р. Карцев, В. Ильченко, актеры Театра на Таганке и многие другие. В конце вечера на сцену поднялся сам Утесов, прочитал свои стихи, затем исполнил несколько песен.
Леонид Осипович часто говорил: «Каким я был, таким я не остался». Он был человеком с неистощимой энергией и признавался друзьям: «Эх, сколько еще я мог бы сделать!»
Уйдя на пенсию, Леонид Осипович много читал, а слушая свои старые пластинки, говорил: «Как хорошо играли мои ребята, зря я их так ругал». Теперь он и внешне выглядел иначе, появляясь даже в ЦДРИ в стареньком спортивном костюме и поношенном пальто. К нему приходили старые друзья, забегал и молодой Кобзон, но это не спасало артиста от одиночества.
В самые последние годы жизни Утесов чувствовал себя одиноким и забытым. В одной из бесед он признался: «Мои близкие в последние годы долго болели, и все внимание было на них, а на меня никто внимания не обращал. Я чувствовал себя в семье сиротой».
Мечта Леонида Осиповича иметь внуков так и не осуществилась. Умер его зять – кинорежиссер А. Гендельштейн, вскоре за ним умерла Эдит. На похоронах дочери он порывался броситься в ее могилу. На эти похороны пришло столько ценителей эстрады, что, потрясенный утратой дочери, Леонид Осипович с горечью заметил: «Наконец, Дита, ты собрала настоящую аудиторию слушателей».
Окружающие всячески пытались подбодрить Утесова. Он получил письмо, с которым не расставался. Ему написала маленькая девочка: «Леонид Осипович, миленький мой, дорогой дедушка мой, мой родной, хороший, дорогой! Какое большое горе постигло вас, как тяжело испытывает вас судьба! Но только не надо отчаиваться, Леонид Осипович, дорогой, пусть в вашем сердце рядом с памятью о невосполнимой утрате живет горячая воля к жизни, пусть появится желание, вопреки всему, жить, не сдаваться под ударами судьбы. Вспомните, что говорил Гойя, которому судьба нанесла немало ударов – потеря близких, тяжелая болезнь. Потеряв жену, двоих детей, он говорил: «Мертвых – в землю, живых – за стол». Да, это страшные по своей жестокости слова, от этого можно содрогнуться, могут волосы встать дыбом. Но это закон жизни, это вечный закон жизни: кто-то умирает, а кто-то только что родился. Умрут и те, кто еще не родился. От этой безнадежности можно сойти с ума… Надо гнать от себя такие мысли, потому что это слабость, а вы сильный – я знаю… Леонид Осипович, как вас поддержать, как утешить, чем помочь вам? Хотите, я еще напишу вам длинное, веселое письмо, чтобы вы не грустили, можно? Будьте сильным, не надо грустить. До свидания. Оля Соловкина».
Леонид Осипович прожил после смерти дочери всего полтора месяца. 9 марта в 7 часов утра 1982 года он умер в военном санатории «Архангельское» почти в тот же день, когда и родился. Последними его словами были: «Ну, все…»
Однако жизнь Утесова продолжается в его песнях и его учениках.
Из утесовского оркестра вышла целая плеяда талантливых музыкантов. Владимир Шаинский, выпускник Бакинской консерватории, некоторое время был скрипачом оркестра, а позже стал популярным композитором. Он не раз вспоминал, что работа в оркестре Утесова стала для него хорошей школой эстрадного мастерства: «Он открыл мне законы сценической жизни и любовь к созданию песен». Аккордеонисту Аркадию Островскому выпала та же судьба, но гораздо раньше, чем Шаинскому. Он не раз отмечал, что стал композитором благодаря влиянию Леонида Осиповича.
В начале 1969 года в оркестр к Утесову пришел юный Геннадий Хазанов – выпускник Московского училища циркового и эстрадного искусства. Геннадий Викторович рассказывал, что устроиться на работу ему в то время было весьма сложно. В 1968 году его исключили из училища после гастролей в одном из волжских городов. Только отважный человек мог решиться принять на работу выпускника с «волчьим билетом». Человеком этим оказался Леонид Осипович Утесов.
Хазанов считал, что Утесов его многому научил: «Он был уникальным человеком во многом… Необразованный музыкально, Леонид Осипович обладал бешеным дарованием. Человек необыкновенно открытый, безусловно мудрый, он нередко общался со мной. Его голос с характерной хрипотцой и неистребимой одесской интонацией слышится мне до сих пор. “Сынок, – говорил он мне, – запомни: музыкант – не профессия, а национальность”». Геннадий Викторович даже пригласил Утесова быть свидетелем на своей свадьбе: «Леонид Осипович сразу согласился. И вот 25 декабря 1970 года приезжаем мы со Златой в ЗАГС, а мой свидетель уже там. Мы вошли в зал. Регистраторша, увидев Утесова, словно окаменела. Все слова, которые она обычно говорит молодоженам, она произносила каким-то неестественным тоном, вперив взгляд в Утесова.
– Деточка, – сказал наконец Утесов, – это они женятся, а не я.
Но на нас она так ни разу и не взглянула. Быстро-быстро закончив необходимые формальности, она кинулась к Утесову и, задыхаясь от счастья, сказала:
– Леонид Осипович! Как давно вы у нас не были!
Удивленный Утесов ответил:
– Деточка, я у вас вообще первый раз.