Это была позиция разумная и человечная. Бен-Гурион ее охотно поддержал.

С этого момента, можно считать, началось непрерывное восхождение Харела по служебной лестнице. Он заслужил признание в борьбе с правыми экстремистами, но позднее в своем противостоянии левым чуть было не потерпел поражение. Харел выжил только потому, что позаботился вовремя обеспечить себе поддержку и расположение Бена-Гуриона.

Часть вторая

ПЕРВЫЕ СРАЖЕНИЯ

Глава пятая

28 января 1953 г. места для прессы были забиты до отказа. Авраам Бар и Шолмен Ахаби, сидя на скамье подсудимых, нервно поеживались.

Дело было таинственное и, на первый взгляд, напоминало уотергейтский скандал в Вашингтоне, который разразился, как известно, примерно двадцатью годами позднее.

Двое людей были пойманы с поличным ночью в кабинете генерального секретаря оппозиционной правительству партии и сначала пытались выдать себя за простых грабителей. Была, однако, доказана их связь с разведкой. Так же, как в уотергейтском деле, правительство решительно отрицало свое в нем участие.

И вот сейчас «грабителям» было предъявлено мелкое обвинение в «незаконном вторжении», и дело слушалось в небольшом районном суде.

Опять же все происходило так же, как на первых порах в Америке. Обвинение было зачитано. Авраам Бар и Шолмен Ахаби признали себя виновными в том, что проникли с целью грабежа в помещение МАПАМ, левой партии, находящейся в оппозиции к правящей партии МАПАЙ, партии Бен-Гуриона.

Бен-Ари, прокурор и заместитель начальника Отдела уголовных преступлений в Тель-Авиве, потребовал для обвиняемых наказания в форме большого штрафа. Судья с этим не согласился и приговорил «грабителей» к штрафу в двадцать израильских фунтов или к двухнедельному тюремному заключению. После суда Бар и Ахаби поспешили скрыться. Так что все связанное с этим таинственным делом осталось невыясненным.

Вопросы все же были заданы (и даже удовлетворительные ответы на них получены) наутро после ночного вторжения, 28 января 1953 г. Натаном Пеледом, руководителем партии МАПАМ. Созвав наскоро пресс-конференцию, Пелед сделал заявление, которое было опубликовано на следующее утро во всех газетах страны на первых страницах.

«С недавних пор мы стали замечать, — начал Пелед, — что, непонятно каким образом, но сведения о наших самых секретных совещаниях попадают в печать. В комнате Меира Яари, генерального секретаря партии, мы обнаружили аппарат, укрепленный на внутренней стенке письменного стола. — И Пелед продемонстрировал собравшимся миниатюрный радиопередатчик. — Убедившись в этом, — продолжал он торжествующим голосом, — мы устроили засаду и вчера ночью поймали двоих людей, которых отдали в руки полиции, после того, как их допросили. Нам известно, кто они. Это шпионы из МАПАЙ, которые находятся на службе у Бен-Гуриона». — Пелед прибавил, что во время обыска у задержанных были найдены наборы ключей, отмычки и отпечатанное на машинке руководство по взлому.

Канцелярия премьер-министра утверждала, что ничего об этих людях не знает. Шин Бет также решительно от них отмежевался. Многие тем не менее догадывались, откуда могло появиться руководство по взлому.

Инцидент, казалось бы в общем незначительный, оказал в дальнейшем огромное влияние на структуру и характер деятельности израильских разведывательных служб.

Работа Исера Харела в качестве руководителя Еврейского дивизиона Шай никогда не была ни легкой, ни тем более приятной. В израильском обществе, как в маленьком провинциальном городе, все события сразу же становятся известны. Все знают всех. Израильская полиция, например, уверяет, что, арестовав какого-нибудь человека, она не может быть уверена, что он не окажется кузеном во втором поколении тещи ближайшего соседа. В политических кругах это положение было еще более острым.

Но Исера Харела все это нисколько не волновало. Он был человеком прямолинейным и решительным и в своих действиях руководствовался простым правилом: враги Бен-Гуриона — мои враги. В первые годы существования Израиля это были правые. Трудно было себе даже представить, что когда-нибудь врагами станут крайне левые.

Партия Бен-Гуриона МАПАЙ была партией социалистической. Россия когда-то содействовала в ООН принятию резолюции о создании Израиля. Она, следовательно, была потенциальным союзником нового государства. Еврейские лидеры в большинстве своем свободно владели русским языком. Они были выходцами из кибуцев, которые олицетворяли собой воплощение коммунистических принципов в чистом виде. В 40-х годах британское министерство иностранных дел возражало против независимого Израиля, главным образом, по этой причине — оно опасалось, что Россия, используя Израиль, закрепит свои стратегические позиции на Ближнем Востоке. В то время такое предположение не казалось невероятным.

Первые поселенцы, люди типа Бен-Гуриона, прибыли в Израиль по самым идеалистическим побуждениям. Сионизм в их понимании был философией трудящихся. Евреи, «вечно странствующие жиды», очистятся от скверны, вернувшись к земле, к тяжелому физическому труду. Они организовали кибуцы, в которых все было общим, и даже дети воспитывались коллективом, а не родителями. Таким образом, марксистские догмы были претворены в жизнь — от каждого по способностям, каждому по потребностям.

Поколение Бен-Гуриона приехало из России, где в обществе господствовали отношения авторитарного характера. Мнения высказывались в категорической форме, возражения во внимание не принимались. Этот стиль господствовал в деятельности Еврейского агентства и его политического филиала в Израиле — Рабочей партии (МАПАЙ). В середине 40-х годов в Израиле человеку, не принадлежащему к партии, сделать карьеру было трудно. Партийная дисциплина была жесткой. Не философия партии, а сама партия стала господствующей силой в обществе.

По случайному стечению обстоятельств в Израиле появилась новая организация, построенная по военному образцу, которая, как впоследствии выяснилось, сыграла ключевую роль в истории страны и в ее разведке.

Этой организацией был Пальмах. Название составлено из двух слов «плугот» и «махац», что на иврите означает «ударная сила».

В мае 1951 г. высшее командование Хаганы создало независимый, действующий подпольно, ударный отряд, состоящий из девяти войсковых единиц. Это была первая с библейских времен постоянная еврейская армия. Сама Хагана призывала своих людей на службу всякий раз, когда в этом возникала потребность. Пальмах был соединением, которое постоянно находилось в состоянии мобилизации. Солдаты Пальмаха по существу входили в состав регулярной армии.

После интенсивной подготовки Пальмах стал активной военной силой и отличился в боях с войсками французского правительства «Виши» в Сирии и Ливане, где воевал вместе с англичанами. Энергичные и стремительные, военные из Пальмаха заслужили прекрасную репутацию. Люди из отрядов Пальмаха использовались в качестве разведчиков и диверсантов, работали по секретным заданиям в тылу врага. Совместная с англичанами деятельность обогатила опытом обоих участников. В распоряжение британской армии поступили молодые энергичные бойцы, которые знали арабский язык и арабов. Бойцы, со своей стороны, получали от англичан специальную подготовку и знакомились с самыми совершенными методами ведения партизанской войны и диверсионной работы. Многие из наиболее способных «пальмаховцев» (так их вскоре стали называть) стали членами Арабской секции. Их тайно направляли в арабские города. Многие историки считают, что подлинным предшественником современного Мосада и была Арабская секция Пальмаха. Первым начальником Секции был Йерухам Коген, человек исключительных способностей, который учил своих воспитанников, как сойти за араба. Учил он их и военному делу. Но начинались занятия с посещения мечетей в Иерусалиме. Каждому новичку в израильской разведке внушали одно и то же: нельзя выдать себя за мусульманина, если не умеешь молиться, как мусульманин.