А Никон, непонятно почему, запретив в 1653 году шатер, в 1657 году начал постройку монастыря на Истре в своей патриаршей резиденции. Стены, башни, ворота и Воскресенский собор — большой шатер из изразцов. До войны мы жили шесть лет на даче на Истре недалеко от Воскресенского монастыря и нагляделись на блестящий широкий шатер Никона. Он так блестел на солнце, что не вписывался в пейзаж (рисунков не осталось). Часто подходили ближе, рассматривая его причуды и красоты. Интересно было заглядывать и в нижние окна — очень много синего бархата. Восемнадцатый век, решили мы про себя, — значит, после Никона. Царь сослал его в Ферапонтов монастырь. Позднее в Ферапонтовом монастыре, с разрешения заведующего музеем, мы даже сидели по очереди в деревянном кресле Никона. Вот судьба!

Из церковных ансамблей я с особым увлечением рисовала просторный Новодевичий монастырь на прудах и на реке Москве. К нему стекались городские улицы, у него была конечная остановка трамвая № 17. Возвращаться на нем домой к Сухаревой башне было всегда комфортабельно, — можно ехать, сидя у первого окна около выходной двери, и глядеть на Москву.

Монастырь богат постройками: надвратная церковь — высокая, нарядная, розовая, с темно-зелеными фигурными куполами. Зубчатые стены, солидные башни с коричневым верхом, торжественный собор и красная, очень высокая колокольня среди жилых корпусов. Все сливалось во что-то единое, складное, яркое. Если глядеть на него издали — монастырь похож на старинный городок, а если близко — отдых глазам и ногам; ходишь по земле и траве в городе Москве. Летом можно покупаться за его стенами… Благодатное место.

На другом конце Москвы за красивым Черкизовом — Измайлово (бывшее царское охотничье хозяйство) заставит задержаться надолго, так притягательны не ярко-белые и не цветные каменные громады: шатровые ворота и ступенчатая башня возле высокого Покровского собора, увенчанного большими зелеными куполами. Стены его щедро украшены блестящими зелеными узорными изразцами. Строили храм с 1671 по 1679 год, из «царской казны», под началом «подмастерья» Ивана Кузнечика. Величественное впечатление остается и от контраста с окружающей зеленью, в которой затерялась белая деревенская церковка.

Недалеко отсюда Замоскворечье, богатое храмами. Неизменный интерес вызывает группа куполов на высокой церкви в Кадашах. Царские ткачи и прядильщики поставили церковь высоко, ее отовсюду видно, она розовая, да еще рядом высокая колокольня. Ее высоту хорошо подчеркивает знаменитая чугунная решетка забора старой мужской гимназии… Я рисовала Кадаши без конца.

А самая знаменитая в Замоскворечье все-таки церковь «Красная» Григория Неокесарийского на Полянке. Тот же подмастерье Иван Кузнечик, и строилась из «царской казны» в те же годы (1679), и украшена изразцами, что и у Покровского собора в Измайлове. Но получилось совсем другое. Если там серьезно и величественно, то на Полянке Иван Кузнечик разыгрался, обтянув церковь ярко-зеленым изразцовым поясом. Сделал широкие красные ворота, а шатровую колокольню смело вынес на улицу и тоже обтянул изразцовым поясом. Народ всегда толпится около нее… «Красной» церковь названа за подкраску кирпича (для еще большей яркости) суриком, и в противовес угличской «Белой», Успенской — дивной, троеверхой. Если можно сказать про церковь, что она веселая, — к церкви Григория Неокесарийского это приложимо. Народ и церковь в одном ритме неспешного движения или стояния. И толпа цветная, и церковь цветная, узорная.

Недалеко от Полянки на Ордынке — церковь Климента Римского, чаще над домами видишь только три (из пяти) ее больших широких купола. Загадочная, интересная, необычная и размером, и формой, и названием.

На Таганке совсем другое. По всем правилам — яркая Успенская пятиглавка. А на Берсеньевской набережной опять необычное для Москвы — фигурный белый каменный дом «дьяка Аверкия Кириллова». Поражает своей бытовой красивой стариной. Такой дом один в Москве. Сейчас говорят о другом его владельце — Малюте Скуратове.

О кремлевских башнях я уже писала, про Замоскворечье добавлю. Хороша, с широкой красной волной ворот, коричнево-красная церковь на Якиманке. Уютная на Ордынке. Черные купола и парчовые ворота у Донского монастыря. Розово-фиолетовая высокая церковь на Донской улице, при выезде из Москвы, в былые времена около нее была последняя остановка перед выездом — прощание с Москвой. Близко от реки — «Никола в Хамовниках». Церковь выделяется в беспорядке сгрудившихся жилых домов своей белизной и ярким узором необычных цветов: зеленого и коричневого. Знаменита еще и тем, что рядом — московский дом Льва Толстого.

Несколько слов о Грузинской церкви в переулке около Красной площади. Она первоклассная по великолепию и замысловатости, но рисовать в переулке ее было трудно, я не успела сделать это как следует.

Буду заканчивать альбом Петровским дворцом. Это более поздняя постройка у въезда в Москву, когда-то воспетая Пушкиным в «Евгении Онегине». Мне всегда интересна и находящаяся рядом с дворцом бело-розовая церковь на красном нижнем этаже среди деревьев. Близко от моего нового жилья на улице Усиевича. На этом кончаю рисунки альбома.