- Да, я знаю.- Амит снова повернулся лицом к бескрайнему морю. – Они уже приступили.
Фузу устремил свой взгляд туда же, что и хозяин этого места, и увидел на горизонте восемь разноцветных и очень ярких огней. Это были элементали, догадался он, восемь элементалей, которые с минуты на минуту приступят к воплощению в реальность сложнейшей из когда-либо написанных магических формул.
Старый медиум осёкся и боязливо глянул на Амита: он и забыл, что чтение энергии для него является очень простой задачей, не требующей практически никакого напряжения. И тот спокойно продолжал смотреть вперёд, туда, где восемь огней медленно выстраивались в круг.
- Люди забавны. – Усмехнулся Амит. – Всё моё детство я как мог старался испортить ему жизнь, дважды он из-за меня едва не умер, а он все еще хочет меня спасти.
- Ты его друг.
- Знал бы он, кто этот друг.
- Не говори мне, что эти чувства не взаимны. Кем бы ты не становился, Амит, есть создания, которых ты не забудешь никогда, и Стижиан один из них. – Старый медиум снова обернулся и взглянул на Ксардеру. – Ты запоминаешь не события, ты запоминаешь всплески эмоций… или энергий. Да, скорее энергий, ведь ты их повелитель. Скажешь, что не было такого всплеска, что заставил тебя запомнить Стижиана и почувствовать себя его другом?
Амит прищурился, в это время впереди, на горизонте, четыре ярких пятна выстроились в круг: это были синий, белый, красный и золотистый. Еще одно пятно, видевшееся не более чем дымкой, находилось в центре и медленно теряло форму, растекаясь между прочими цветами. Этой дымкой был Дримен, распространяющий энергию нейтрали между четырьмя элементалями Первой системы: огнем, землей, воздухом и водой.
- Я храню много воспоминаний, и среди них есть те, что заставляют меня беспокоиться о Стижиане. Но есть и одна вспышка... и я не знаю, эмоции ли это или лишь моя чувствительность к волнениям энергии, но… Тот день, когда Стижиан умер… Он ждал меня в Ринеле целый месяц, а я опоздал всего на один день. Когда Ринель заполыхал огнём, я был уже не далеко: ехал с торговцами. То мгновение, когда сердце Стижиана остановилось… мне казалось, будто остановилось и моё. Я помню, это было больно, очень больно. Так, словно мою грудь пронзил магический клинок, то обжигающий самым жарким пламенем, то режущим холодом, как будто сам лёд пронзает сердце. Я больше никогда не испытывал подобной боли. Даже те моменты, когда там, в пустыне Нериль, сила осколка расщепляло моё тело, было далеко не так больно ,как в день казни Стижиана.
- Эту вспышку ты запомнишь навсегда.
- Да, это воспоминание всегда будет со мной. Пусть оно не из приятных, но мне нравится вспоминать те ощущения, что заставляли мои истинную, нечеловеческую сущность трепетать.
- Да, я помню те мгновения. – Голос Фузасу стал тихим и усталым. – Мне казалось, что этот всплеск, что ты ощущал тогда, разорвёт нашу с тобой связь, но ты выдержал.
- Было глупо предполагать, что я не справлюсь. – На лице Амита мелькнула ехидная улыбка. – Нет того, чего бы не выдержала моя душа.
- Не стоит переоценивать свои способности.
- Не стоит недооценивать их. – Он посмотрел Фузу прямо в глаза, и тому стало не по себе: во взгляде читалась лишь маленькая толика силы, который Амит действительно владел. – Не забывай, с кем разговариваешь.
- Прости.
- Смерть Стижиана была не единственным пятном, оставшимся на ленте моей памяти. Была еще одна.
- Только смерть оставляет следы в твоей душе?
- Ты хочешь сказать о том, что должно называться моей душой? – Вдруг рассмеялся Амит. – Ты же знаешь, что назвать это, - всё ещё смеясь, он положил руку на грудь, - душой очень тяжело.
- Но у тебя есть душа. Даже у тебя.
- Она была у меня когда-то, но её стёрли множество жизней, которые я прожил. Их было слишком много.
- Но ты живешь, и пока ты живешь, у тебя есть душа, ты способен чувствовать и ощущать, пережить и радоваться, что еще нужно?
- Я живу пока я не знаю, кто я. – Амит всё еще улыбался. – Тебе этого не понять, не пытайся.
- Но я…
- Лучше не пытайся. – Его зрачки резко сузились, а лицо стало каменным. – Потому что на моём пути растёт лишь боль, а она может уничтожить всё что угодно.
- Почему только она? Неужели нет того, что заставляет тебя чувствовать себя живым всегда?
- Нет. На пути выполнения моих обязанностей умирает всё. Мне начинает казаться, что это необходимое условие выполнения моей функции.
- Это абсурд. – Громко выдохнул Фузу.
- Это правила и то, к чему они приводят. Я смирился с этим. Но если Стижиан переживет то, чему предначертано случиться, я стану чуточку счастливее.
Фузасу уже почти улёгся на зеленую траву и задрал кверху голову, наблюдая бездонную синеву чистого неба. Он и предположить не мог что Амит уже…
Но это было против правил, думал он про себя, необходимо доиграть свою роль, иначе может случиться всякое. Нельзя прервать действие, и нельзя провоцировать скорейшею развязку. Амиь ещё не совсем понимал, кем является на самом деле, а потому нельзя подталкивать его. Сейчас Фузу мог только слушать.
- Так что за второе пятно?
- Млинес.
Фузу удивился такому ответу:
- А почему не мать? Не Амфитеа? Не те двое несчастных, что мне пришлось сшить по твоему приказу?
- Брат с сестрой? – Амит вскинул брови, и голос его вильнул вверх. – Они не умерли от наших рук, они лишь изменили форму своего существования, не более.
- Ты хоть представляешь, какие страдания они пережили, будучи двумя умами в одном изуродованном теле?
- Страдания? Фузу, о чём ты?
- Ни о чём. Забудь.
- Их страдания ничто по сравнению с тем, что было бы, не пробуди я в себе твою силу.
- Не тот инцидент пробудил в тебе духа медиума, не обманывай себя.
- Да. Снова Стижиан. Я так за него испугался…
- И тогда пришла Млинес?
- Да, пришла и научила меня быть медиумом. Слышать целый мир…
- Этому она едва ли могла тебя научить. Слышать мир… Такое медиуму не по силам. Поверь мне.
- Она была со мной с самого детства, и для многих детей она была как мать. – Амит согнул ноги в коленях и приобнял их руками. – У меня была мать, но она была другой. Млинес учила нас быть сильными, а потом она учила меня быть хитрецом. Она не раз говорила, посмеиваясь, что с моим скверным нравом из меня выйдет замечательный медиум: я умею бить и прятаться, лгать и молчать, нашептывать… Это идеальные черты для медиума.
- Ну зачем же рисовать нас такими негодяями?
- Потому что мы таковыми являемся. Мы можем пробраться в самые тёмные уголки человеческого ума и выудить оттуда всё, что нам нужно, или даже больше. Млинес учила меня не только слышать духов и улавливать частоту, на которой духи общаются со своими хозяевами. Она учила меня находить лазейки, через которые можно перехватить духа, как сильно бы он не был привязан к хозяину. – Он вздохнул полной грудью. – Я рад, что учился у неё и развил силу медиума. Пожалуй, единственное, чему она меня не смогла научить, это игнорировать твой голос в моей голове.
Фузасу громко рассмеялся. Ему было так смешно слышать это, что на глазах едва не проступили слёзы.
- Вот ты какого мнения о создании, столько раз спасавшего твою жизнь.
- Я ничего не имею против тебя, но… - Амит поджал губы и посмотрел старому медиуму в глаза. – Ну неужели нельзя было молчать, когда я находился наедине с девушками?
- Мне казалось, ни одна из них тебе не подходит! – Того всё ещё трясло от смеха.
- А это не тебе решать.
- Ну прости, прости меня, я не думал, что это так ранит тебя.
- Да не то чтобы ранит, просто всем… всем иногда хочется… ну…
- Я понял тебя.
Амит нахмурил брови и снова устремил взгляд вперёд. Там, на горизонте, четыре цвета медленно покрывались почти прозрачной дымкой. Прошло несколько минут, хотя там, в реальности, быть может, минули часы, но вскоре силы элементалей первой системы оказались полностью окружены нейтралью Дримена, и на сцену выступили прочие три цвета: серый, черный и ярко-голубой.