Итак, телохранители убрали труп лянского вана и отправились ко двору. Чжан Бан-чан опередил всех и доложил государю:

— Экзамены сорваны из-за Юэ Фэя, любимчика Цзун Цзэ. Он убил лянского вана!

К счастью, Цзун Цзэ верно служил императорам, при дворе его любили за честность, и поэтому государь не стал его наказывать, а только лишил должности.

Когда Цзун Цзэ возвратился в ямынь, привратник опустился перед ним на колени и доложил:

— Приезжал Юэ Фэй, плакал, кланялся и говорил, что во веки веков не забудет ваших милостей.

Цзун Цзэ тяжело вздохнул и приказал:

— Принесите мой сундук. Поедем за ним вдогонку!

— Он уже далеко!

— Откуда вы знаете? — строго сказал Цзун Цзэ. — Сяо Хэ отправился за Хань Синем[49] почти через месяц после того, как тот сбежал, и все-таки догнал! А ведь благодаря Хань Синю династия Хань прославилась на четыреста лет! Юэ Фэй по своим способностям не ниже Хань Синя, его надо обязательно вернуть.

Принесли сундук, Цзун Цзэ приказал навьючить его на коня и поскакал вслед за Юэ Фэем.

Между тем, когда Юэ Фэй отъехал от ворот ямыня, Ню Гао сказал ему:

— Зачем мы мчимся во весь дух?

— Ничего ты не понимаешь, брат! — возразил Юэ Фэй, — Разве продажные сановники согласятся простить нас? Скажи спасибо господину Цзуну за то, что нас так легко отпустили!

— Ты прав, старший брат! — согласились остальные. — Надо поскорее уезжать отсюда!

Начинало смеркаться. Солнце — золотой ворон — скрылось за горами, на востоке показался нефритовый заяц — луна.

Братья проехали уже больше двадцати ли, как вдруг позади раздались крики.

— Вот видите? — обратился Юэ Фэй к братьям. — За нами гонятся телохранители лянского вана!

— Остановимся! — предложил Ван Гуй. — Перебьем их, и делу конец!

— Братья, чего вы боитесь! — вскричал Ню Гао. — Давайте захватим Кайфын! Старший брат объявит себя императором, мы станем его полководцами. Зачем нам тогда какое-то звание «первого из сильнейших»?

— Ну-ка замолчи! — прикрикнул на него Юэ Фэй. — Ты что, с ума сошел?

Ню Гао умолк, но сквозь стиснутые зубы все же процедил:

— Ладно, поступайте, как знаете, я и пальцем не пошевелю! Сам подставлю шею — пусть рубят!

— Зачем ты кипятишься, брат Ню? — упрекнул его Тан Хуай. — Остановимся и узнаем, зачем они явились: на переговоры — будем разговаривать, драться — будем драться. Неужто испугаемся?

Вскоре братья увидели мчавшегося к ним во весь опор всадника, который махал рукой и кричал:

— Господин Юэ, подождите! Наместник Цзун хочет вас видеть!

— Оказывается, это наш благодетель! — воскликнул Юэ Фэй. — Интересно, зачем я ему понадобился?

Подъехал Цзун Цзэ, сопровождаемый слугами. Братья сошли с коней, почтительно встали на колени. Цзун Цзэ спрыгнул с седла и поднял Юэ Фэя.

— Вы спасли нам жизнь, а мы в спешке не только не смогли вас поблагодарить, но даже попрощаться не успели! — сказал Юэ Фэй. — Приказывайте, господин, мы слушаем.

— После всей этой истории Чжан Бан-чан подал государю доклад, и высочайший указом снял меня с должности, — сообщил Цзун Цзэ.

Смущенные братья стали просить прощения.

— Не расстраивайтесь, друзья, — успокоил их Цзун Цзэ, — без дела я все равно не останусь. Ну, а если окончательно дадут отставку, тоже не беда — поживу на покое. — И он обратился к телохранителям: — Как называется эта местность? Можно здесь где-нибудь остановиться?

— Неподалеку отсюда начинаются сады советника Ли, там можно и переночевать, — доложили ему.

Цзун Цзэ приказал ехать дальше.

Когда путники приблизились к воротам сада, их приветствовал смотритель. Все спешились и прошли в павильон.

— Мы проголодались, можно здесь достать вина и закусок? — спросил Цзун Цзэ.

— Чуть подальше — деревня Чжаофынчжэнь, там можно купить все необходимое и найти повара.

Цзун Цзэ дал слуге денег и послал его за провизией. Потом он приказал внести сундук и, передавая его Юэ Фэю, сказал:

— У меня нет ничего, кроме этих доспехов и боевого халата. Примите их в знак моего искреннего расположения.

Обрадованный Юэ Фэй, у которого как раз не хватало лат, с благодарностью принял подарок.

— Нынче вы не прославились, друзья, но не унывайте, — продолжал Цзун Цзэ. — Как только удастся разоблачить продажных сановников, я представлю доклад государю, и, ручаюсь, вы получите высокие должности. А сейчас возвращайтесь домой, хорошенько прислуживайте родителям и упражняйтесь в военном искусстве. Нельзя из-за случайной неудачи забывать о великом долге.

— Мы выполним ваш наказ, — в один голос ответили молодые люди.

Между тем слуги накрыли стол и наполнили вином кубки. Завязалась непринужденная беседа о военном искусстве, о последних событиях.

Ван Гуй и Ню Гао весь день ничего не ели и сильно проголодались. Как только на столе появились вино и закуски, они набросились на яства, как голодные волки, и принялись уничтожать все подряд. Занятые едой, они не прислушивались к беседе.

Получилось так, что повар, — то ли в спешке, то ли по рассеянности, — пересолил закуски. Ван Гуй и Ню Гао съели слишком много соленого и стали просить чаю.

Слуга, который кипятил чай, покачал головой и тихо сказал своему товарищу:

— Смотри, за столом идет ученый разговор, а этим двум неотесанным парням и дела нет до него. Ты им подал по чашечке горячего чаю, так они еще морщатся — не нравится! Подай-ка им по большой чашке холодного чаю — лучшего они не заслуживают!

Слуга так и сделал. Ван Гуй выпил подряд пять или шесть чашек и воскликнул:

— Неплохо освежает! — И снова принялся за вино.

За беседой время летело незаметно. Уже начало светать, и Юэ Фэй стал прощаться.

— Дайте господину Юэ коня и сундук, — распорядился Цзун Цзэ.

Юэ Фэй еще раз поблагодарил.

Поистине:

Итак, Цзун Цзэ со своими людьми возвратился в город, а братья поехали дальше. Юэ Фэй без конца восхищался честностью и справедливостью Цзун Цзэ.

— Да! На свете редко встречаются такие люди! По нашей вине его лишили должности, и он же нас ободряет! Сумеем ли мы когда-нибудь отблагодарить нашего благодетеля?

Вдруг Ван Гуй громко вскрикнул и свалился с коня. Лицо его сделалось серым, как земля, челюсти крепко сжались. Перепуганные братья спешились и торопливо подняли его.

— Дорогой брат, очнись же, очнись! — звал Юэ Фэй, но Ван Гуй даже не шевельнулся.

Юэ Фэй громко заплакал:

— И откуда такая напасть! Если ты умрешь, как нам смотреть в глаза твоим родителям?

Молодые люди совсем растерялись.

— Ведь брат Ван раньше ничем не болел, — заметил Ню Гао. — Видно, он вечером объелся, а потом выпил холодного чаю, и у него раздуло живот. Дайте-ка я его полечу.

И он с силой начал мять Ван Гую живот. Больного стошнило, он застонал и понемногу пришел в себя.

— Брат Тан Хуай, — сказал Юэ Фэй, — поезжай в Чжаофынчжэнь и позаботься о месте для отдыха, а мы подождем тебя здесь.

Тан Хуай поскакал в село. По обе стороны улицы стояло несколько постоялых дворов, но всюду было полно народа. Хозяин постоялого двора, находившегося немного поодаль, заметил, что Тан Хуай в нерешительности оглядывается, и обратился к нему: