— Этого я не знаю, — ответил Романондо Свами. — Человеческие знания здесь бессильны, а закон безмолвствует. Кроме бога, властелина того мира, куда ты идешь, никто не ответит тебе. Одно могу я сказать: если победа над своим чувством — добродетель, то тебе суждено вечное блаженство; если умение подавить свои страсти — добродетель, то сами боги не могут быть добродетельнее тебя; если тот, кто помогает ближнему, достоин рая, то ты достоин рая больше, чем Дадхичи[124]. Я молю бога только об одном, чтобы в следующем рождении я смог бы так же, как ты, побеждать свои чувства...

Романондо Свами умолк. Жизнь Протапа постепенно угасала. Он лежал на душистом травяном ложе, словно сияющее золотое дерево.

— Прощай, Протап! Ты уходишь в бесконечный мир, где уже не нужно подавлять свои чувства, где красота не подчиняет себе человека и где в любви нет греха. Иди же в тот чудесный мир, где и красота, и любовь, и счастье бесконечны, где счастье и добродетель едины. Иди в тот великий и таинственный мир, где душа каждого страдает от печали ближнего, где каждый охраняет добродетель другого и восхваляет его победы, где никому не приходится жертвовать своей жизнью ради любимого. Там, даже если сотни тысяч Шойболини склонятся к твоим стопам, ты уже не захочешь любить их...