— Значит, вы потеряете этот картонный дворец?

— Да, сударыня, он рухнет вместе с нами.

— Вы пугаете меня: подобная манера путешествовать весьма опасна. Я даже в собственной карете езжу с опаской, боясь перевернуться, так что судите сами, как вы растревожили меня.

— Время торопит, нельзя терять ни минуты. Сударыня, соблаговолите сесть на канапе вместе со служанками вашими и накройтесь этими шелковыми занавесями: они защитят вас от опасностей. Главное, ничего не бойтесь.

Едва графиня закуталась в занавеси, как раздался оглушительный раскат грома, и в ту же минуту Нельмур плавно опустилась вниз, словно провалилась в какой-то люк… Откинув занавеси, она увидела, что находится на палубе фелуки, плывущей по морю, где совсем недавно происходило сражение. Фелука плыла в окружении двенадцати маленьких корабликов, снасти которых были образованы лучами света, а сами они, равно как и мачты, палубы и паруса, состояли из некоего светящегося материала. Гребцами на фелуке были юные девы шестнадцати лет, все дивной красоты, в венках из роз, одетые в простые панталоны телесного цвета, — перехваченные у талии, они приятно обрисовывали их формы.

— Не утомила ли вас дорога? — спрашивал гений графиню, подходя к ней и склоняясь в почтительном поклоне.

— Невозможно путешествовать быстрее и приятнее. Но покажите же мне, где сейчас находится дворец, откуда мы уехали.

— Вот он, сударыня, — отвечал гений, — но там более нет ни замка, ни скалы.

Действительно, где раньше высился утес, не было ничего: и скала, и замок удивительным образом превратились в очаровательную фелуку, плывущую сейчас по морю.

Тем временем матросы гребли — волны стонали под усилиями их весел. Внезапно раздалась чарующая музыка, звуки ее полетели за кораблем нашей героини. Как принято на карнавалах в Италии: музыка звучит, но оркестр, исполняющий ее, не виден. Музыкальные сочинения сменяли друг друга, на смену одним исполнителям являлись другие, голос флейты смешивался с пением арфы и гитары, здесь слышны были гобои и кларнеты, там — скрипки и виолы, и повсюду разливались гармония и блаженство.

Легкие и мелодичные звуки, глухой шум весел, ритмичный плеск, ясный и спокойный воздух, множество огней, отраженных в ледяной воде, глубокая тишина, что поглощала все прочие звуки, нарушающие гармонию, — все это как нельзя лучше способствовало величию сцены сей, обольщало и опьяняло, погружая душу в нежную меланхолию, в божественное сладострастие, обещанное нам в лучшем мире…

Наконец показался Алмазный остров, и гений Луны сообщил об этом даме своей. Остров легко было узнать по исходившему от него яркому свету и по великолепному дворцу, возвышавшемуся посредине.

Эта постройка в коринфском стиле являла собой огромную ротонду со многими колоннами, сделанными из алмазов, ибо именно от них исходило ярчайшее сияние. Светящийся пурпурным светом купол был сделан из топазов и рубинов и как нельзя лучше сочетался со сверкающими алмазными колоннами, отчего дворец поистине походил на жилище небожителей: никто еще никогда не видел ничего более прекрасного.

— Вот, — молвил гений, — остров, где вы хотели отужинать. Но прежде чем пристать к нему, я поведаю вам о проклятье своем… Увы, и тут я не волен распоряжаться собой: гений Воздуха, столь любезно отправивший вас ко мне, в любой момент может вернуться и потребовать вас обратно; я же буду слишком слаб, чтобы сразиться с ним, — скрепя сердце мне придется уступить вас ему. Лишь сердечная склонность ваша может принести мне победу. Соблаговолите же одарить меня надеждой на благосклонность вашу…

— Давайте пристанем к берегу, — отвечала госпожа де Нельмур, — и пусть приготовленные для нас развлечения будут столь же приятны, как и все то, что мне уже довелось увидеть в волшебных краях ваших. Затем посмотрим, что я смогу сделать для вас…

С этими словами все высадились на берег. Перед ними расстилалась дорога, усыпанная цветами; по обеим сторонам ее в лучах света стояли сладострастные скульптуры наяд; из уст их и сосцов вырывались струи чистой и прозрачной воды. Под чарующие звуки музыки графиня в сопровождении гения сошла на землю и, окруженная толпой резвящихся нимф, дриад, фавнов и сатиров, направилась в Алмазный дворец.

Посреди ротонды, столь же великолепной внутри, как и снаружи, стоял круглый стол на пятьдесят человек. Мягкий свет падал на него откуда-то из-под свода, так что не видно было, где же расположен источник его[4]. Гений Луны представил графине де Нельмур гостей, гениев обоего пола, и попросил ее дозволить им присутствовать на пиру в ее честь. Графиня была согласна, и все заняли свои места.

Едва она села, как сверху полилась нежная сладостная музыка, в тот же миг появились двадцать юных сильфид и ловко и проворно стали украшать стол и разносить кушанья. Через десять минут другие воздушные божества уже убирали первую смену блюд, столь же стремительно ставили новую и также исчезали в облаках, постоянно клубящихся в центре свода. Оттуда они спускались всякий раз, когда надо было сменить блюда: всего за трапезу было двенадцать перемен.

Подали фрукты, и тут тихая, ласковая музыка сменилась бодрым военным маршем…

— О, Небо! Сударыня, я пропал, — возопил гений, только что усердно воздававший должное празднику. — Приближается мой соперник… Я слышу голос Оромазиса: против него мне не устоять!

Шум усиливался, и вот, окруженный сильфидами, появился Оромазис. Он тут же бросился к стопам своей возлюбленной.

— Наконец-то, сударыня, я вновь обрел вас! — возгласил он. — Враг мой сдается без боя, ему не удалось похитить ваше сердце.

— Могущественный гений, — отвечала графиня, — ничто не сравнится с удовольствием вновь видеть вас, но заклинаю, будьте снисходительны к сопернику своему… Я не могу нахвалиться его великодушием и любезностью.

— Тогда я дарю ему свободу, — отвечал Оромазис, — и выбрасываю оковы, в кои намеревался заключить его. Жестоко лишать возможности видеть вас… Сейчас же благоволите следовать за мной: нас ждут новые приключения, так летим же им навстречу.

Они возвратились к кораблям, уселись и поплыли во владения гения Воздуха. Сойдя на берег, они попали прямо в прекрасный, дивно освещенный театральный зал… Лучшие певцы Оперы исполняли для графини де Нельмур Армиду. По окончании спектакля графиня и возлюбленный ее в легком и элегантном экипаже катались по ярко освещенным аллеям парка, где шло всеобщее веселье: все танцевали, пели.

— Сударыня, — говорил Селькур, провожая героиню праздника в отведенные ей апартаменты, — сейчас мы расстанемся: завтра вас ждут новые опасные приключения, и, чтобы они благополучно завершились, вам необходимо отдохнуть хотя бы несколько часов.

— Я последую вашему совету, однако не могу обещать, что сон мой будет безмятежен. Впрочем, я все равно не раскрою вам причину волнения моего.

— Но почему, сударыня?

— Ах, коварный соблазнитель, причина эта важна лишь для меня!

И госпожа де Нельмур отправилась в приготовленные для нее прекрасные комнаты. Те же самые девушки, что прислуживали ей сегодня утром, уже ждали ее. Но сколько сокровищ украшало теперь ее покои! Графиня увидела перед собой не только безделушки и украшения, выбранные ею, но и те, что сегодня утром на ярмарке она пожелала лишь мысленно… на которых взгляд ее задержался с интересом… Двери следующей комнаты распахнулись, и она оказалась в том самом японском кабинете, что был во дворце гения Луны. Посредине стоял столик, а на нем — маленький алмазный дворец.

— О, невероятно! — воскликнула она. — О чем только думает Селькур!

— Он молит вас принять эти безделушки, сударыня, — отвечала одна из служанок. — Они все ваши! Нам приказано упаковать их и к завтрашнему утру доставить к вам домой.

— И алмазный дворец?

— Конечно, сударыня, господин де Селькур будет безутешен, если вы откажетесь его принять.

— Положительно этот человек сошел с ума, — говорила графиня, позволяя служанкам себя раздеть. — Но, несмотря на это, он необычайно любезен. Я буду самым неблагодарным существом, если оставлю любезность его без вознаграждения…