— Британский индюк победил, — продолжала она, — хотя думаю, что сэр Перси, сдерживаясь, поминал про себя всех святых календаря.

Блейкни тотчас же присоединился к жене, смеясь над самим собой.

— Чертовски остроумно, не правда ли? — заметил он, любезно поворачиваясь к виконту. — Моя жена — весьма сообразительная женщина, сэр. Вы поймете это, если проживете в Англии подольше.

— Сэр Перси прав, виконт, — вмешался наконец лорд Энтони, дружески кладя руку на плечо молодого француза. — Вам едва ли подобает начинать карьеру в Англии, навязывая ему дуэль.

Несколько секунд виконт колебался, затем пожал плечами, выражая свое отношение к странному пониманию кодекса чести на этом туманном острове, и с достоинством произнес:

— Что ж, если мсье удовлетворен, то у меня нет никаких претензий. Вы, милорд, наш покровитель, и если, по-вашему, я был неправ, то беру свои слова назад.

— Вот и отлично! — удовлетворенно вздохнул Блейкни, пробормотав себе под нос: — Что за вспыльчивый молокосос! Послушайте, Ффаулкс, — обратился он к сэру Эндрю, — если это образец товаров, которые вы и ваши друзья доставляете из Франции, то советую вам, дружище, побросать их в пролив, иначе я добьюсь у старины Питта запрета на их ввоз, а если вы будете заниматься контрабандой, упеку вас в колодки.

— Вы забываете, сэр Перси, — кокетливо заметила Маргерит, — что сами привезли кое-какой товар из Франции.

Блейкни медленно поднялся, отвесил жене изысканный поклон и промолвил с неподражаемой галантностью:

— Я выбрал лучшее, что было на рынке, мадам, а мои вкусы безупречны.

— Боюсь, этого нельзя сказать о ваших рыцарских качествах, — с сарказмом откликнулась она.

— Черт возьми, дорогая, будьте же разумны! По-вашему, я должен предоставлять свое тело в качестве подушечки для булавок каждому лягушатнику, которому не понравится форма вашего носа?

— На этот счет можете не беспокоиться, сэр Перси, — ответила леди, присев перед мужем в ироническом реверансе. — Не существует мужчины, которому может не понравиться форма моего носа.

— Будь я проклят! Вы ставите под сомнение мою храбрость, мадам? Но я ведь недаром являюсь завсегдатаем ринга, верно, Тони? Недавно я боксировал с Рыжим Сэмом, и ему не удалось одержать верх!

Маргерит разразилась веселым смехом, отозвавшимся эхом в дубовых перекладинах комнаты.

— Хотела бы я на вас посмотреть в тот момент, сэр Перси — должно быть, вы являли собой прелюбопытное зрелище! А сейчас вы испугались мальчишки-француза — ха-ха-ха!…

— Ха-ха-ха! — сразу же присоединился добродушный сэр Перси. — Вы оказываете мне честь, мадам! Черт возьми, Ффаулкс, я сумел рассмешить свою жену — умнейшую женщину Европы!.. За это стоит выпить! — Он громко постучал по столу. — Эй, Джелли! Скорей сюда!

Гармония сразу же была восстановлена. Мистер Джеллибэнд с усилием отбросил эмоции, одолевавшие его в течение последнего получаса.

— Бокал пунша, Джелли, горячего и крепкого! — распорядился сэр Перси. — Человек, заставивший смеяться умнейшую женщину, достоин того, чтобы промочить глотку! Ха-ха-ха! Поспешите, мой славный Джелли!

— Сейчас не время, сэр Перси, — возразила Маргерит. — Шкипер скоро будет здесь, а мой брат должен поскорее попасть на борт «Мечты», иначе она пропустит прилив.

— Не время, дорогая? Любому джентльмену хватит времени выпить и успеть на корабль до прилива!

— Думаю, ваша милость, — почтительно заметил Джеллибэнд, — что молодой джентльмен сейчас идет сюда вместе со шкипером сэра Перси.

— Вот и отлично! — воскликнул Блейкни. — Значит, Арман выпьет вместе с нами. Как по-вашему, Тони, — добавил он, посмотрев в сторону виконта, — ваш юный забияка присоединится к нам? Скажите ему, что мы выпьем в знак примирения.

— У вас собирается такая веселая компания, — заявила Маргерит, — что, надеюсь, вы простите меня, если я попрощаюсь с братом в другой комнате.

Никто не протестовал. Лорд Энтони и сэр Эндрю понимали, что леди Блейкни сейчас не до веселья. Она питала глубокую и трогательную любовь к своему брату, Арману Сен-Жюсту, который провел несколько недель в ее английском доме, а теперь возвращался назад служить своей стране, в дни, когда преданность обычно вознаграждалась смертью.

Сэр Перси также не делал попыток удержать жену. С безупречной, даже несколько преувеличенной галантностью, отмечавшей каждое его движение, он открыл перед ней дверь и, согласно обычаям того времени, отвесил супруге низкий поклон, в то время как она выплыла из столовой, удостоив его лишь мимолетным презрительным взглядом. Только сэр Эндрю Ффаулкс, чьи чувства с того момента, как он впервые увидел Сюзанну де Турней, были обострены до предела, заметил странное выражение глубокой и безнадежной страсти, с которым легкомысленный сэр Перси следил за удаляющейся фигурой своей красавицы-жены.

Глава седьмая

Потайной сад

Оказавшись в одиночестве в тускло освещенном коридоре за дверью шумной столовой, Маргерит Блейкни, по-видимому, почувствовала себя более свободно. Тяжко вздохнув, как человек, испытывавший на себе нелегкую ношу постоянного самоконтроля, она позволила нескольким слезинкам скатиться по ее щекам.

Дождь прекратился, и бледные лучи солнца озаряли сквозь быстро несущиеся облака красоты берега Кента [39] и дома около адмиралтейского пирса. Шагнув за порог, Маргерит Блейкни посмотрела в сторону моря. Изящных очертаний шхуна с белыми парусами покачивалась на воде, слегка колеблемой бризом. Это была «Мечта» — корабль сэра Перси, готовый доставить Армана Сен-Жюста во Францию — в самое сердце кровавой революции, сокрушившей монархию, атаковавшей религию, разрушавшей общество с целью построить на развалинах поверженных устоев новую утопию, о которой многие мечтали, но которую никто так и не смог создать.

На некотором расстоянии были видны двое мужчин, приближавшихся к «Приюту рыбака»: один, пожилой, с седой щетиной вокруг массивного подбородка, шагал вразвалку, что безошибочно выдавало в нем моряка; другой, молодой и худощавый, в черном плаще с капюшоном, был гладко выбрит, а зачесанные назад темные волосы открывали высокий и чистый лоб.

— Арман! — воскликнула Маргерит Блейкни, издалека узнав брата, и на ее заплаканном лице засияла счастливая улыбка.

Через две минуты брат и сестра заключили друг друга в объятия, в то время как старый шкипер почтительно стоял в стороне.

— Сколько у нас времени, Бриггс, — спросила леди Блейкни, — до того, как мсье Сен-Жюст должен быть на борту?

— Мы должны поднять якорь через полчаса, ваша милость, — ответил старик, пощипывая седую бороду.

Взяв брата под руку, Маргерит направилась вместе с ним в сторону утесов.

— Еще полчаса, — промолвила она, с тоской глядя на море, — и ты окажешься вдали от меня, Арман! О, я не могу поверить, что ты уезжаешь, дорогой! Эти несколько дней, когда Перси отсутствовал, а я была с тобой, пролетели, как сон.

— Но я уезжаю недалеко, сестра, — мягко возразил молодой человек, — всего лишь пересеку узкую полоску пролива и проеду несколько миль по дороге. К тому же я скоро вернусь.

— Дело не в расстоянии, Арман — этот ужасный Париж…

Они поднялись на край утеса. Легкий бриз колыхал волосы Маргерит и кончики ее кружевного фишю, похожие на белых гибких змеек. Она устремила взгляд туда, где находились берега Франции, безжалостно взыскивающей кровавую дань со своих благороднейших сыновей.

— Наша прекрасная страна, Маргерит, — промолвив Арман, словно прочитав ее мысли.

— Они заходят слишком далеко, Арман! — горячо воскликнула Маргерит. — Мы с тобой оба республиканцы, имели одинаковые убеждения, приветствовали свободу и равенство, но и ты не можешь отрицать, что теперь они заходят слишком далеко…

— Тише! — прервал сестру Арман, инстинктивно бросая вокруг тревожный взгляд.