2

Внедорожник бодро вкатился во двор большого особняка. Подъездные дорожки, газон и даже некоторые цветочные клумбы были заставлены десятками автомобилей. На широком крыльце топталось десятка полтора молодых людей обоего пола. При виде появившегося из «Юпитера» Алекса Брюллова вся эта толпа восторженно бросилась навстречу.

— Алекс, Алекс! — орала молодежь Меннингеров, так же, как и ранее его брат, произнося имя с ударением на втором слоге.

— Хм, — Андре задумчиво почесал затылок, — получается, мы его четыре года неправильно называли?

Процесс объятий, рукопожатий, поцелуев продлился совсем недолго. Алекс представил молодежи клана Андре, как «моего друга и человека, которому я доверяю больше, чем самому себе» и устремился вовнутрь дома — нужно было успеть попрощаться с Вилли Меннингером.

— Алекс, они боятся воевать с Клямсдейлами, — крикнул вслед друзьям долговязый парень лет семнадцати, только что представлявшийся Ларину, как Бобби Льюис, — поговори с ними!

— Мы не можем уступить этим ублюдкам! — добавила Лилиана — невысокая брюнетка с огромным количеством косметики на лице.

Брюллов резко развернулся и обвел всю группу тяжелым взглядом, заставившим всех молодых людей притихнуть.

— Старшие боятся? — спросил он угрюмо, — так это естественно. Потому что на карту поставлены не только их жизни, но и ваши жизни и жизни всех членов клана. Но, во-первых, это не значит, что они трусы, во-вторых, это не значит, что мы прогнемся под Клямсдейлов. Они еще пожалеют, что связались с нами! Готовьтесь, работа найдется для всех!

Под восторженные крики толпы Алекс в сопровождении Андре и Ксандра вошел в дом.

— Брюллов, да ты у нас оратор! — в голосе друга-однокурсника сквозили удивление, восхищение и легкая насмешка одновременно.

— Посмотрел бы я на тебя, если бы дело касалось твоей семьи.

В холле стояла вооруженная охрана. Ближайший ко входу охранник дернулся было преградить молодым людям путь, но тут заметил за спинами курсантов Ксандра и на мгновение замешкался. А в следующее мгновение на звук шагов обернулся его коллега, по всей видимости, бывший здесь за старшего.

— О, Алекс! — радостно воскликнул он, — все в порядке, Пауль, это тот самый Алекс Брюллов, о котором я рассказывал.

— Привет, Клаус! — Алекс крепко обнял старшего охранника и кивнул головой остальным.

— Ох, ты, — сдавленно крякнул Клаус, — какой здоровый стал!

— Да и ты, гляжу, не болеешь! По-прежнему в хорошей форме! — Алекс, искренне улыбаясь, разглядывал крепкую фигуру охранника, особо задержав взгляд на появившуюся в его волосах проседь.

— Седеешь, брат, вон, усы скоро совсем белыми станут! — Брюллов в шутку легонько дернул своего старого знакомого за ус.

— Что поделаешь, старею! — развел руками Клаус.

— Андре, знакомься — это Клаус Риттер, лет сто уже у нас работает!

— Ну, — смущенно замялся Риттер, пожимая руку Ларину, — сто не сто, а семнадцатый годок пошел. И тебя, Алекс и всю эту братию, что сейчас на крыльце топчется, чуть не с пеленок помню.

— Как думаешь, Клаус, война будет? — Брюллов вернул разговор в русло реальности.

— Это боссы пусть решают, наше дело — выполнять приказы.

— Ну, а твое личное мнение?

— Будет.

— А шансы у нас есть?

— Ты же приехал, — совершенно серьезно ответил Клаус, — теперь есть.

— Не преувеличивай, я всего лишь баламут и двоечник, — усмехнулся Алекс, — ты когда сменяешься?

— А я не сменяюсь. У меня уже двое суток, как здесь штаб-квартира. Второй этаж, левое крыло. Я либо там, либо по территории посты проверяю.

— О! Так ты у нас теперь начальник охраны? А где Фергюссон?

— На покой ушел, мерзавец, все заботы на меня сбросил. Уж восьмой месяц лямку тяну.

— Хорошо, Клаус, мне нужно будет с тобой посоветоваться.

Курсанты Звездной Академии, сопровождаемые Ксандром Брюлловым, пересекли холл, миновали большой зал непонятного Ларину назначения, и, наконец, очутились в зале Каминном. Размеры и убранство его не поражали воображение — Андре приходилось видеть залы и побольше и побогаче этого. Но, в целом, все выглядело очень достойно. Высокий потолок, увешанный десятком хрустальных люстр. Одна из них — большая центральная, остальные — периферийные, поменьше. Высокие арочные окна, отлично обеспечивающие зал дневным светом. Стены, облицованные светло-голубым искусственным камнем, на полу — настоящий серый гранит. Ну, и по центру длинной внутренней стены, собственно — огромный камин. Сложно было сказать: использовался ли он для обогрева помещений или служил лишь декоративной частью модного интерьера, но сегодня большая его часть была завешана черными полотнищами. Как и настенные зеркала, как и неизвестные картины неизвестных художников, надежно скрытые нынче от любопытных взглядов впервые очутившегося здесь Ларина.

В самом центре зала, на месте, больше всего подходящем для праздничного стола, стояла подставка с гробом несчастного Вилли Меннингера. Вокруг рыдали одетые в траурные одежды женщины. За их спинами переминались с ноги на ногу хмурые мужчины. Народу было довольно много — человек сто. Но это количество не казалось чрезмерным в сравнении с размерами Каминного зала.

Решительно раздвигая толпу, Алекс направился к гробу. Андре немного замялся — не мог определиться: нужно ли ему подходить к покойному, ведь он его даже не знал. Но потом решил, что раз уж ввязывается в дела этой семьи, то отдать дань уважения погибшему обязан. Кроме того, ему хотелось взглянуть на характер телесных повреждений. Не столько для того, чтобы прояснить какие-нибудь детали происшествия, сколько понять, насколько жестоким было столкновение между кланами. Поэтому Ларин, оперативно пристроившись в фарватер Брюллова, быстро добрался до цели.

Прояснить ничего не удалось. Погибший член семьи Меннингеров выглядел вполне обычно. Сквозь аккуратный слой косметики на лице проступал лишь след гематомы на левой скуле. Да и тот был плохо различим. Ну и костяшки пальцев были слегка разбиты, что тоже указывало лишь на самый факт драки.

Алекс же в это время обнялся с матерью — хоть Андре ее ни разу в жизни не видел, но ни тени сомнения в том, что это именно она, у него не возникло. Потом Брюллов долго успокаивал разрыдавшуюся у него на груди мать покойного Вилли.

— Посмотри, Алекс, что проклятые Клямсдейлы сделали с моим мальчиком! А они, — тут она гневно указала пальцем на закрытые двери в противоположной от входа стене зала, — они пошли раздумывать над тем, как помириться с Клямсдейлами!

— А вот этого, тетя Эльза, не будет! — моментально вскинулся Алекс, — пойду-ка я мозги старикам промою!

— Алекс! — подняла голову еще одна женщина с заплаканными глазами. Она сидела по другую сторону гроба и внимательно прислушивалась к разговору, — Алекс, не позволь им выдать Эдди!

— Не волнуйся, Наталия, не позволю. Андре, пойдем!

— Алекс! — уже у самого выхода молодых людей нагнала еще одна представительница женской половины клана, — вы всегда были дружны с Полиной…

— Да, Мария, — мягко подтвердил Алекс.

— Не сможешь вернуть, так отомсти! — голос очередной Брюлловской тетушки сорвался на плач, — слышишь, Алекс, отомсти!

Алекс обнял рыдающую женщину, осторожно погладил по голове. Ларин с удивлением заметил, что в глазах друга сверкнули слезы. Да он и сам уже готов был прослезиться от витавшей в стенах этого дома атмосферы горя и отчаяния.

— Мы вернем Полину! — громко заявил Брюллов мягко отстраняя родственницу, — или всем Клямсдейлам придется умереть!

— Скажи им, что мы готовы драться! — тут же заявил стоявший неподалеку молодой светловолосый мужчина.

— Да, да, готовы!!! — вразнобой заголосил собравшийся в зале народ, потрясая сжатыми кулаками.

— Я понял. Но сначала — похороны.

Курсанты поспешно покинули траурный зал через ту самую дверь, на которую указывала мать погибшего. Не задерживаясь, пересекли маленькую комнату с двумя кожаными креслами и журнальным столиком, вышли на лестницу. Основательную такую, с цельными гранитными ступенями, мраморными балясинами и поручнями. Но, при этом, явно не парадную — ее ширина позволяла разойтись только двум людям, не более. Этакая лестница черного входа для богатых домов.