Со временем журналисты привыкли к тому, что накануне состязаний я была холодна и неприступна. Но этот образ изменялся, как только соревнования заканчивались и я остывала от накала борьбы. Как правило, о спорте пишут одни и те же лица, представляющие крупнейшие издания страны. Мы очень быстро перезнакомились, и все они знали, когда можно меня теребить, а когда нет. Их отношение ко мне всегда было хорошим. Конечно, была и критика, но я ни на кого не обижалась. По мне всерьез «проезжались», когда я позволяла себе проигрывать на российских соревнованиях, говорили: «Хоркина сложила крылья и падает вниз…» Но я не стремилась ничего опровергать и посвящать в свои тактические ходы, ведь именно на этих стартах опробовались новые упражнения и элементы, которые иногда не получалось сделать чисто. Это была наша творческая кухня. Я проходила эти турниры как обыкновенную контрольную тренировку. Уже не нужно было бороться за какое-нибудь десятое звание чемпионки России. Зато на международных соревнованиях я занимала высшую ступень пьедестала почета, и снова в мой адрес неслись восторженные слова в многочисленных статьях и репортажах.
Со временем и журналисты разобрались в нюансах подготовки, у нас установились уважительные отношения. Понятно, что мы нужны друг другу, поскольку делаем общее дело: я даю информацию для их материалов, а от них получаю возможность расширенного контакта с публикой. Они рассказывают читателям, любящим гимнастику, о моей работе, моих выступлениях, поступках и мыслях. Они создают мой образ, формируют определенное мнение обо мне у людей.
В 1994 году на пресс-конференции по итогам Игр доброй воли в Санкт-Петербурге был случай… В зале было много знакомых журналистов, но также много и незнакомых. Как обычно, мне задавали разные вопросы и о ходе борьбы, и о нюансах подготовки, и о соперницах, и о планах. Вдруг встает молодой человек и спрашивает:
– Светлана, а вы читали «Лолиту» Набокова?
Поначалу я даже немного растерялась: к чему это он? Мы же не на светском рауте. Он что, хочет меня унизить, понимая, что спортсменки подчас зациклены на тренировках и состязаниях, а на развитие личности ни времени, ни сил уже не остается? Да, у меня были пробелы в образовании, я не прочитала к тому времени все книги, которые входили в школьную программу или были модными у молодежи. Но и это набоковское произведение в программных списках не встречается. Ишь ты, какой эрудит выискался! Опытные журналисты, сидевшие в конференц-зале посмотрели на него с недоумением. Уж они-то понимали, что спортсмены, во многом в ущерб самообразованию, уделяют повышенное внимание и отдают все свое время тренировкам, добиваются спортивных высот не только для себя, но и для своей страны. А непрочитанные в юности книжки всегда есть возможность прочитать чуть позже, во время отдыха или после завершения спортивной карьеры. Кроме того, в зале сидели иностранные журналисты, которые также ловили всю информацию и готовы были раздуть сенсацию на весь мир. Я тогда не стала говорить этому парню, что задавать подобные вопросы своим спортсменам на международных пресс-конференциях некорректно, но ответила ему очень резко:
– Вы знаете, «Лолиту» я не читала, а вот Дюма перечитала всего!..
Парнишка понял, что сел в лужу, а после пресс-конференции подошел ко мне и извинился. Но я все равно была благодарна ему, потому что, вернувшись в гостиницу, попросила друзей купить мне набоковскую «Лолиту». А уже при следующей встрече, несколько месяцев спустя, сама подошла к нему и сказала:
– А «Лолиту»-то я все-таки прочитала.
Он улыбнулся, и мы расстались друзьями.
Я никогда не стеснялась того, что чего-то в жизни или в образовании не успевала, но старалась по мере возможности нагонять.
И до сих пор наверстываю и устраняю пробелы в своем интеллектуальном багаже, читая десятки новых книг. Заниматься самообразованием никогда не поздно. Главное, чтобы у человека было желание познавать новое. А у меня оно всегда есть.
Не боялась я говорить об этом и с журналистами. Не стеснялась и того, что иногда обо мне напишут не в лучшем свете. Всегда относилась к этому философски. К сожалению, большинство людей интересуется не интеллектуальными изданиями, а желтой прессой. Но я понимаю интерес нашего народа к тому, кто как живет, кто сколько зарабатывает, на что тратит свои деньги, кто на ком женат, кто с кем закрутил роман, кто развелся, у кого и от кого дети рождаются. Кто-то завидует, кто-то ставит себе цель добиться того же. Публичные личности становятся жертвами собственной популярности, страдают от нее и поделать с этим ничего не могут. Это оборотная сторона популярности и славы, с которой неоднократно приходилось сталкиваться и мне. Всегда находились люди, которые что-то придумывали и додумывали, с кем-то сводили меня или разводили, приписывали бесконечные романы и похождения.
Я лишь посмеивалась, читая эти, якобы мои, откровения.
Удивительные слова написала про меня в свое время в газете «Спорт-экспресс» Елена Вайцеховская – сама в прошлом известная спортсменка, занимавшаяся прыжками в воду, и дочь известного тренера по плаванию: «Есть спортсмены, которых в глубине души не любят аналитики. Потому что своими достижениями они часто опровергают многолетние научные выводы. Например, Светлана Хоркина. Гимнастка, выделяющаяся из общего ряда чемпионок, как экзотический цветок, который вырос на грядке с огурцами. Когда она впервые обратила на себя внимание специалистов в начале 90-х, многие не рискнули предсказать ей спортивное долголетие. И были, наверное, по-своему правы. Поскольку задолго до появления Хоркиной вывели некий эталон современной гимнастки: маленький рост, накачанная спина, короткие ноги, неимоверные резкость и прыгучесть. Длинные ноги и высокий рост – конечно красиво, но не для гимнастики.
Хоркина и ее тренер Борис Пилкин позволили себе с этим не согласиться и доказать обратное. Но даже перед Играми в Атланте 4 года назад спортсменку воспринимали скорее как исключение, подтверждающее основные постулаты. И ждали, что она уйдет, – слишком большой ценой давалась конкурентоспособность.
Светлана не ушла. Более того, на фоне полностью сменившегося поколения спортсменок, опровергла еще одну теорию, утверждающую, что прогресс в гимнастике возможен в 16, ну в 17 лет, но никак не в 20 с лишним. Комбинации, показанные в «Олимпийском» (на чемпионате России, проходившем накануне Олимпиады в Сиднее. – Х. С. ), тому свидетельство».
Я столько много узнавала про себя в прессе… Меня давно уже не удивляло, когда одни писали обо мне, как о талантище и красавице, а другие называли стервой и грубиянкой. Я никогда ничего не отрицала, соглашалась со всеми характеристиками, которыми меня так щедро одаривали и поклонники, и недоброжелатели. Я же не золотой червонец, чтобы нравиться всем. Кроме того, своей стра-стью к рискованным поступкам часто сама провоцировала прессу. Вспомним хотя бы 1997 год, когда я согласилась позировать для «Плейбоя». Это была забавная история. В то время, когда я вернулась на «Озеро Круглое» и приступила к тренировкам, произошел такой телефонный разговор:
– Светлана, вам, наверное, много раз говорили, что у вас шикарная фигура?!
– Говорили. А кто это звонит? – удивилась я необычному началу разговора.
– Мы хотим сделать вам неожиданное предложение. Мы – это журнал Playboy. Давайте встретимся, мы покажем вам наш журнал, посмотрите, какие известные женщины становились участницами наших фотосессий, и насколько красиво и пристойно это выглядит.
– А давайте!.. Как раз у меня скоро выходной. Я подъеду к вам, и мы все обсудим.
Буквально через час раздался еще один телефонный звонок:
– Свет, привет! Это Наташа Землякова.
Я расслабилась: Наташа – моя давняя приятельница-журналистка, с которой мы сделали не одно забавное интервью. И работа с ней всегда оставляла благоприятное впечатление.
– Ну, ты готова сниматься для Playboy? Тебе, наверное, уже звонили. Не пугайся, я буду писать текст, а снимать будет мой муж – Тимур Гриб (к сожалению, некоторое время спустя они развелись. – С. Х. ).