Под взглядом маленькой телевизионной камеры, установленной для проверки посетителей, Деккер и Сингулер ворвались в освещённое розовым фойе, где коротко остриженный молодой кубинец в свободном жёлтом костюме схватился было за наплечную кобуру, но в следующую секунду поднял руки. Он сидел на металлическом столе и разговаривал с высоким латиноамериканцем средних лет, у которого в распахнутый халат виднелись зажимы на сосках и кожаный собачий ошейник с шипами. Он проверял имена посетителей на маленьком компьютере, а в перерывах гадал кубинцу на картах таро.

Латиноамериканец собирался спросить у Деккера и Сингулера документы, однако заметил у них револьверы. При виде оружия и полицейских значков он упал с воплем на четвереньки, халат задрался, обнажая волосатую задницу. В задницу Сингулер его и пнул, свалив на красночерепичный пол.

Стремясь как можно быстрее найти Тоуни, Деккер побежал вперёд, по устланному коврами коридору, где на стенах висели эротические картины и пахло марихуаной. В конце коридора он откинул занавес из бус, за которым открылась большая комната, декорированная под средневековую темницу. Это был сексуальный супермаркет. Блестящий шар у потолка и звуки Вивальди из невидимых репродукторов не могли скрыть, что сцена отвратительная, ничего столь отвратительного Деккер ещё не видел за годы работы в полиции.

Две дюжины хорошо одетых мужчин, относящихся к самым разным расам, рассматривали коллекцию голых подростков, мальчиков и девочек, которые были прикованы к стенам. Их изучали так, будто они банки с консервами. Деккер сразу увидел, что Тоуни среди них нет.

Справа от него свисала головой вниз с «виселицы» чёрная девочка, рот у неё был заклеен лентой, чтобы заглушить крики. Некоторые клиенты держали на поводке только что купленных рабов.

Покупатели увидели Деккера. Увидели револьвер и полицейский значок на шее. Увидели и других полицейских, которые ворвались вслед за ним. Запаниковав, некоторые пытались убежать, но Деккер схватил одного из них, приземистого араба с жирными волосами и лицом в форме лопаты. Ударив сначала локтём в лицо, Деккер втащил его обратно. И сразу продолжил поиски Тоуни.

В комнате рядом с «темницей» он обнаружил ритуальный крест, ритуальный столб, на стене цепи, трости, хлысты, зажимы для сосков, искусственные члены и кожаные маски. Жан-Луи Николаи, в белом костюме, зелёном галстуке и тёмных очках аукционировал подростков. Увидев Деккера, он задышал часто-часто. Покупатели вокруг него стали искать выход. Слишком поздно. В комнату входили один за другим полицейские и агенты Секретной службы, с криками и руганью они выстроили покупателей и рабов вдоль стены.

Деккер схватил Николаи за его дорогой галстук.

— Где Тоуни?

— Тоуни? Я не знаю, о чём вы говорите.

Деккер стал закручивать галстук, отчего Николаи стало дышать ещё тяжелее.

— Дюмас и Ёкои мертвы, — сообщил ему Деккер. — Теперь всё упадёт на тебя и Ровену Дартиг, или мистера Фокса, как она себя называет. Вы с ней теперь одни в деле. Мы взяли Архив Ёкои, и у нас Рассел Форт, который готов тебя сдать. Рассказывай мне полезные вещи, пока я ещё в настроении слушать. Например — где Тоуни и Пак Сон?

Задыхаясь, Николаи проговорил что-то, но Деккер не расслышал.

— Громче, — потребовал он.

— Я сказал, поздно уже. Они сейчас на пути в Корею.

Глава 22

Через сорок восемь часов после этого, в первый день без дождя за долгое время, Деккер и Карен Драммэн вошли в кабинет Йела Сингулера, они несли маленькие чемоданчики. Карен нервно кусала нижнюю губу и поглядывала на дверь. Она и Деккер остались стоять, ждали, когда сидевший за столом Сингулер отреагирует на их присутствие. Устрашающего вида секретарша англичанка получила указание ни с кем не соединять, разве что позвонит министр финансов или президент Соединённых Штатов. Сингулер не хотел, чтобы его беспокоили, когда он будет разговаривать с Деккером.

Отхлёбывая клюквенный сок из стакана, огромный техасец изучал пять страниц из записных книжек Ровены Дартиг. Деккер отксерокопировал страницы и разослал их в казначейство, южнокорейское посольство и госдепартамент США. Копии страниц предназначались для разжигания аппетита. Деккер спрятал книжки, потому что только они давали ему возможность отнять Тоуни у Пака Сона.

К страницам Деккер приложил ультиматум: если Южная Корея не доставит немедленно Тоуни в американское посольство в Сеуле и не выдаст Пака Сона Америке, Деккер раскроет записные книжки прессе. Южная Корея получала на это сорок восемь часов. По истечении срока будут обнародованы шокирующие откровения миссис Дартиг: подделки, отмывание денег, детская проституция в высших сферах. Деккер понимал, что, угрожая корейцам, резко уменьшил свои шансы на выживание.

Узнав о его попытке шантажа, департамент полиции Нью-Йорка начал готовить служебное разбирательство по обвинению в сокрытии улик. Кроме того, департамент пообещал лишить его пенсии. Следующим на очереди был госдепартамент, пригрозивший судебным преследованием за вмешательство во внешнюю политику. А со вчерашнего дня за каждым его шагом стало наблюдать ФБР. Врагов становилось всё больше.

С другой стороны, некоторые люди в правоохранительных органах сообщали ему о всех направленных против него шагах. Помощь свою они предлагали анонимно, желая, чтобы Тоуни спаслась, а Сон сел наконец в тюрьму. Йел Сингулер, у которого были две дочери, тоже присоединился к этой системе раннего оповещения. Но, как и другие, он настаивал, чтобы его имя не упоминалось.

— Играть за тебя сейчас, — сказал техасец, — это всё равно что ехать не по той стороне дороги.

Деккер завершил дело Вэлентил-Далто, раскрыл убийство Гэйл, узнал, кто стрелял в его партнёршу, и прекратил компьютерные кражи, которыми занимался Дюмас. Он также оборвал поставки бумаги Паку Сону, конфисковал его поддельные деньги и разоблачил южнокорейское правительство как его преступного партнёра. Не сделал он одного: не нашёл Тоуни Да-Силва.

Решимость он черпал в собственном чувстве вины. Порою он даже понимал, что чувство это нерациональное, что оно искажает его мотивы и гонит по тёмным дорогам. Но цели определённой оно служило. Чувство вины напоминало, что у Деккера есть обязательства не только по отношению к себе. Оно напоминало, что если моральные устои и причиняют иногда неудобства, они тем не менее необходимы.

Задирая южных корейцев, Деккер определённо напрашивался на неприятности. Они люди крутые, проницательные, бескомпромиссные и чрезвычайно терпеливые, если хотят кому-то отомстить. Опасные враги.

От ультиматума Деккера Сингулер многого не ожидал, он был уверен, что корейцы не поддадутся, спасут Сону задницу в благодарность за многолетнюю службу. Что же до Тоуни, то, по его мнению, ни корейцы, ни американцы не станут ставить под угрозу важные военные, торговые и политические договорённости ради тринадцатилетней девочки. Очень жаль, но Тоуни уже вошла в историю.

Вот почему Деккер никак не мог поверить, когда радостно возбуждённый Йел Сингулер сообщил, что корейцы согласились на его условия. Они вернут Тоуни и согласятся на выдачу Пака Сона Америке для суда. Более того, в придачу корейцы отдадут и матрицы. Деккер выиграл — и выигрыш получался большой. По крайней мере, так казалось.

Инстинкт, однако же, говорил ему: что-то здесь не в порядке. И действительно, суть заключилась в «примечании».

— Они хотят, чтобы ты полетел в Сеул за девочкой, Соном и матрицами, — добавил Сингулер. — Ты и никто другой. Ты должен ехать невооружённый. Ни оружия, ни поддержки.

— Ты шутишь.

— Такая информация спущена из госдепартамента. Корейцы указали конкретно на тебя. Ты едешь один. И с пустыми руками.

Деккер тряхнул головой: что происходит?

— У нас есть специальные маршалы, которые занимаются этим дерьмом, они ездят по всему свету и привозят преступников, и делают это с оружием.

— Ты можешь отказаться. Наверно, всё зависит от того, насколько сильно ты хочешь вернуть эту девочку.