Серьёзно восприняв предупреждение, Ровена прибегла к помощи Жана-Луи Николаи, который не оставил её в это ужасное время. Он организовал немедленное кремирование Роджера и вылет Ровены в Лондон с его прахом. А вот с финансовыми делами Роджера такой же лёгкости не получилось.
Ровена и он жили в достатке, но после его смерти стало известно, что он задолжал по налогам. Нашлись и другие долги. Когда подвели итог, у Ровены оказалось денег месяцев на шесть.
В Лондоне сестра Роджера Финола с удивительным сочувствием встретила несчастную невестку. Она дала Ровене работу в своём детском фонде, нашла ей дешёвую квартиру в Бэйсуотере. Скорбь сблизила их, и они простили друг друга. А через полтора года Финола умерла. Для Ровены это было потерей последней связи с Роджером.
Теперь она в одиночку управляла благотворительной организацией, финансовое положение которой всё больше ухудшалось. Люди готовы были отдать старую ненужную одежду, а вот с деньгами расставались неохотно.
Через два месяца после похорон Финолы ей позвонил Николаи, который приехал в Лондон как будто на отдых. Он обратился к Ровене с просьбой. Не отмоет ли она некоторую сумму денег, а именно двадцать тысяч долларов, через банковский счёт своей благотворительной организации? Дело простое, и никто ничего не узнает. Проценты она сможет оставить себе и употребить на благие цели.
Ровену это потрясло — не сама просьба, а возможность получить столь много денег ценой столь небольших усилий. Вопрос о законности операции у неё не возник. Она три недели не платила за квартиру, и домовладелец, похотливый киприот, дал ей двадцать четыре часа: заплатить или лечь с ним в постель. Предложение Николаи понравилось ей несравненно больше.
Обрадованный француз сказал, что это только начало. В ожидании неизбежных расовых конфликтов в Южной Африке умные люди начали вывозить свои деньги за границу. Только за ближайшие несколько недель Николаи намеревался отмыть через Ровену несколько сотен тысяч долларов. Затем он переедет в Сайгон, где у него друзья и где война между Северным и Южным Вьетнамом создаст неимоверные возможности для обогащения. Если у Ровены всё хорошо пройдёт с южноафриканскими деньгами, Николаи будет присылать ей для отмывания деньги из Азии.
Ровена, которой благотворительность наскучила, уже подумывала её бросить. Денег на этом не заработаешь, а дети действовали ей не нервы. Но уж раз поступило такое предложение от Николаи, она пересмотрит своё отношение к филантропическим трудам. Тогда француз объяснил, что на её фонде можно делать деньги и другим путём.
У него есть друг в Нью-Йорке, японец психиатр, познакомились они в секс-клубе несколько месяцев назад. Недавно этому психиатру, доктору Кену Ёкои, пришлось покинуть штат колледжа в Нью-Хэмпшире из-за сексуального скандала, связанного с семнадцатилетним студентом. Ёкои только что открыл частную практику в Манхэттене, специализируется на лечении людей, которые не разобрались до конца в своих сексуальных наклонностях. В комплекс лечения входили контакты таких пациентов с мужчинами более сильной и властной натуры, а часто эти мужчины ещё и были богаты.
Николаи рассказал, что часто мужчины чувствуют себя спокойнее с детьми, чем со взрослыми. Они готовы платить хорошие деньги за подходящего ребёнка. Хочет ли она участвовать в таком деле? Выгода здесь большая…
Улыбаясь, Ровена пригласила Николаи в «Ритц» — выпить чаю и поговорить о том, как можно сделать «Лесли Фаундэйшн» ещё более выгодным предприятием.
В аэропорту Хитроу Ровена замерла с фляжкой у рта. Глаза за тёмными очками стали ястребиными, как будто она готовилась обрушиться на жертву. Ледяная улыбка зазмеилась на губах. Идея ей пришла очень смелая, но попробовать следует, если она хочет жить.
Она поднялась, закрутила фляжку и стала оглядываться в поисках телефона. Сердце у неё совсем ошалело от возбуждения, которое казалось чуть ли не сексуальным. В то же время чувство облегчения позволило ей отчасти успокоиться.
Прямо сейчас она позвонит Бену Дюмасу и предложит — сколько бы он ни запросил — за убийство Пака Сона. Избавиться от косоглазого, пока он не добрался до неё. Ровена сама перейдёт в наступление. И загасит опасный огонь.
Бен убивает людей для кого угодно. Почему бы не для неё? Он может ликвидировать Сона, когда тот придёт за маленькой мисс Тоуни, и в то же время забрать себе сто двадцать пять тысяч долларов. Будет ему и премия, а именно, половина новой продажной цены за мисс Тоуни. Ровена собиралась выставить её на аукционе и рассчитывала, что американочка принесёт одну из самых крупных сумм за вечер.
Половина покупной цены отойдёт Бену. Да, немалая куча денег для наёмника, но ведь речь идёт о жизни Ровены.
Приближаясь к беспошлинному магазину, где обязательно должен быть телефон, она позволила себе некоторое чувство триумфа. Она только что решила проблему, казавшуюся неразрешимой. В её жизнь вернётся какое-то подобие порядка. И не придётся обращать в наличные своё достояние, чтобы компенсировать Сону его потерю.
Ликвидировать всё подряд, потом недостающие деньги выпросить взаймы или украсть. Продажа дома и магазина, плюс все её банковские счета могли бы принести четыре-пять миллионов долларов. Намного практичнее отправить Сона в лучший мир, да и безопаснее. Сон слишком непредсказуем.
В беспошлинном магазине ей показали телефон. Ровена лихорадочно начала звонить Бену. Он должен был встретить её в аэропорту Кеннеди, но она хотела поговорить с ним сию минуту.
Глава 16
Дюмас, прижимая к уху радиотелефон, сидел на подоконнике в спальне Кена Ёкои и смотрел через улицу на парк — полупустой из-за лёгкого послеполуденного дождя. На скамейке бездомный старый латиноамериканец разглядывал окровавленного мёртвого петуха, лежавшего у его ног, жертву недавнего петушиного боя. В центре сухого фонтана тощая блондинка в стёганой куртке с неторопливой торжественной грацией занималась тай чи чуан.
Повернувшись, Дюмас махнул Ёкои, который лежал с капельницей. Японец вяло поднял руку в ответ. Секундой позже Дюмас, по-волчьи улыбаясь, проговорил в телефон:
— Договорились. Увидимся, когда приедешь сюда.
Вдавив антенну, он отложил телефон. Опять повернулся к окну, покачал головой, тихонько хохотнул. Высокая чёрная «королева» в белом свадебном платье, свободной куртке и с розовым зонтиком въехала в парк на роликовых коньках из Бликер-стрит. Потом искоса взглянула на телефон. Ровена, Сон и ещё Бог знает кто, подумал он. Сплошные развлечения.
Отвернувшись от окна, он подошёл к кровати, сел на краешек, взял Ёкои за руку.
— Ты слышал?
По лицу Ёкои промелькнула слабая улыбка.
— Кругом сети обмана и предательства. А ты говорил хорошо, правильно отреагировал.
— Я просто сделал так, как ты учил.
— Для успешного разрешения конфликта иногда необходимо оборвать связь с человеком. Вот почему ты должен быть эмоционально отстранённым во время любой конфронтации. Иначе не сможешь дать правильную оценку. Не будешь знать силу и слабость любой позиции, включая собственную. Сохраняй холодную голову, так проще управлять людьми.
Дюмас кивнул.
— Я взялся за систему поддержки Деккера, а не за него самого, как ты и сказал. Когда его подстреленную партнёршу увезли в больницу, он сразу выбыл из игры. Последние несколько часов он нам не мешает. Думаю, мы сможем спокойно провести аукцион и Тоуни сбыть.
Дюмас опять по-волчьи улыбнулся.
— Пак Сон и Ровена считаются глубокими мыслителями, но по сравнению с тобой они ничто. Ты лежишь здесь — и обгоняешь всех. Мне это страшно нравится.
— Необходимо чувство перспективы, — едва слышно проговорил Ёкои. — А когда определишься, действуй быстро. Кто медлит, того бьют. Где сейчас Пак Сон?
Дюмас показал пальцем на телефон.
— Он говорит, что проехал уже сто миль после Олбани, значит, будет в городе скоро. Идёт дождь, но если дороги не очень ужасные, он должен быть здесь ещё до того как приземлится самолёт Ровены.