Первый этап индивидуации – это испытание жизнью в обществе, испытание социализацией. На этом этапе происходит встреча с архетипом Персоны (Маски). При негативном варианте человек отождествляет себя с Персоной: он принимает предзаданную социумом общественную роль, подчиняется стандартным требованиям относительно собственной функции в общественной жизни. В этом случае происходит вытеснение архетипа обратно в сферу бессознательного, и процесс индивидуации прерывается.

При позитивном развитии процесса человек, наоборот, осознает Персону как необходимый этап собственного личностного формирования, не отождествляя себя с той социальной функцией, которую ему навязывает актуальный для него социальный контекст. Происходит дистанцирование от архетипа Персоны и признание его частью собственной психики, что является непременным условием осуществления нового этапа индивидуации.

Второй этап индивидуации – испытание самосознанием, а именно встреча с собственной Тенью и интеграция ее в психику. При негативном развитии процесса происходит идентификация с архетипом Тени и последующее вытеснение его в сферу бессознательного: человек, будучи потрясен своей темной стороной, вытесняет ее обратно в бессознательное. Подавление мучительного нравственного опыта, в свою очередь, прерывает индивидуацию.

При позитивном варианте происходит признание Тени частью собственной личности и дистанцирование от нее: понимая и принимая Тень как отдельный элемент собственной психики, человек отличает себя от архетипа, что является залогом продолжения индивидуации.

Третий этап индивидуации – встреча с Анимой, или Анимусом, т. е. испытание любовью. При негативном варианте представления о партнере переживаются не как функция собственного бессознательного, а как имеющие статус неоспоримых истин. Поэтому человек выстраивает отношения с другим соответственно своим бессознательным представлениям о том, кем тот является, не осознавая конвенциональности и относительности этих представлений. Происходит идентификация с архетипом Анимы (Анимуса): подчиняясь архетипу, человек остается во власти иллюзий, принимая их за реальность, и срастается с тем, кто для него персонифицирует образ идеального партнера. В результате индивидуация – процесс осуществления себя как суверенной личности – обрывается.

При позитивном процессе человек осознает архетип в качестве структуры собственной психики, которая определяет те или иные его качества, реакции, фантазии, поступки, имеющие место в ситуациях выбора партнера и взаимодействия с ним. Понимая, что означает архетип Анимуса (Анимы) в его внутренней жизни, человек преодолевает власть срастания с любимым и дистанцируется от архетипа, благодаря чему осуществляется переход на следующую стадию индивидуации.

Четвертый этап индивидуации – встреча с архетипом Духа и интеграция его в сознание. Это стадия испытания знанием. При негативном варианте происходит идентификация с архетипом: у человека возникает представление о том, что он является обладателем исключительного знания о жизни и носителем сверхчеловеческого величия. По Юнгу, идентификация с архетипом Духа – это неизбежный этап индивидуации, который в случае позитивного развития процесса непременно преодолевается. В рамках такого варианта (дистанцирования от Духа) бессознательное утрачивает власть над человеком, в психике происходит гармонизация сознания и бессознательного, и человек обретает Самость. Самость, по Юнгу, является целью процесса индивидуации. Она означает целостность психики, единство сознания и бессознательного, преодоление конфликта между ними и, следовательно, оптимальную самореализацию личности.

По Юнгу, индивидуация составляет глубинный сюжет повествовательной литературы. В основе его, в соответствии с идеей Юнга, всегда лежит универсальная архетипическая матрица, связанная с историей человеческого самоосуществления.

С целью демонстрации методологического потенциала данной идеи используем ее для глубинной интерпретации сюжета романа Гончарова «Обломов». В рамках юнгианской методологии очевидно, что в образе Обломова реализован архетип Ребенка, находящегося в процессе индивидуации. Индивидуация Обломова начинается, когда он покидает Обломовку и поступает на службу в петербургскую контору. Следуя юнгианской стратегии, данный эпизод в истории Обломова должно отождествить с этапом встречи героя с архетипом Персоны. Обломов примеряет определенную социальную роль, но, к счастью, понимает, что деятельность чиновника неадекватна его индивидуальной природе («А когда же жить-то?»). Покидая службу, он таким образом дистанцируется от Персоны.

Следующий этап индивидуации – встреча героя с Тенью – описан в конце 8-й главы романа, где изображается «сознательная минута» в жизни Обломова, когда он задумывается о причинах собственной «остановки в нравственном развитии». Однако, пережив мучительное чувство стыда, Обломов засыпает, погружаясь в сладкий сон об Обломовке (9-я глава). Во сне происходит вытеснение мучительной эмоции стыда, возникшей при встрече с Тенью, и временное возвращение к тому этапу личной истории, когда в психике доминировала стихия коллективного бессознательного, а личностное сознание еще отсутствовало. Индивидуация тем не менее не обрывается – благодаря Штольцу и Ольге Ильинской, которые пытаются вывести из тени позитивные качества Обломова.

Любовь Обломова к Ольге, однако, завершается разрывом, причину которого в рамках юнгианской методологии легко связать с тем, что Ольга не соответствует Аниме Обломова, сформировавшейся по образу и подобию его заботливой матушки. Встречу с архетипом Анимы символизирует союз Обломова с Агафьей Пщеницыной, которая выведена в романе как откровенный субститут матери Обломова. Брак с ней очевидно символизирует идентификацию героя с архетипом Анимы и неостановимое возвращение героя на стадию, предшествовавшую началу индивидуации. Таким образом, в рамках юнгианской герменевтики роман Гончарова может быть истолкован как трагическая история о человеке, не сумевшем осуществить индивидуацию под влиянием того патриархального контекста, из которого он вышел.

Юнг, связав достижение Самости с внутренней деятельностью сверхординарной личности, обратил внимание на то, что в литературе описание Самости встречается редко. Думаем, что вполне возможно в качестве примеров литературного освоения Самости сослаться на образы следующих литературных героев: Базаров (в эпизодах ухода из жизни), Жюльен Сорель (в эпизодах тюремного заключения и суда), Татьяна Ларина (в эпизоде отказа Онегину: «Ей внятно все»). Каждый из этих героев, отказываясь от иллюзий, принимает сознательное решение относительно дальнейшего хода своей жизни.

Описывая те архетипические формы, в которые облекается изображение индивидуации в литературе, Юнг также выделяет архетипы-трансформации. Это те универсальные сюжетные элементы, в которые выливается встреча героя с тем или иным архетипом, – архетипические события, ситуации или коллизии. Например, встреча с Тенью может быть в повествовании представлена такими архетипами-трансформациями, как утрата пути, превращение, путешествие, битва с драконом и др. Встреча с Анимой (Анимусом) часто изображается в словесности как участие героя в соревнованиях, принуждение его к разгадыванию загадок, нарушение запрета и т. д. Обретение героем Самости, по Юнгу, в словесности часто воплощается в событии свадьбы, глубинное символическое содержание которого – это гармонизация отношений между сознанием и бессознательным.

Заслужив упрек в интуитивизме и ограниченной (только в отношении фабульных произведений) применимости, юнгианская методология оказала огромное влияние на последующее развитие литературоведческой герменевтики, в частности, на формирование мифокритической теории.

§ 3. Мифокритическая герменевтика

Теоретическую базу мифокритики составляет идея генетической связи между мифологией и литературой. В рамках этой идеи древний миф трактуется как непосредственный источник всей последующей художественной словесности: его содержательные и структурные элементы рассматриваются как «строительный материал» произведения, а их выявление в нем превращается в главный метод дешифровки глубинного смысла произведения.