Речевое (языковое) манипулирование – это «вид речевого воздействия, используемый для скрытого внедрения в психику адресата целей, желаний, намерений, отношений или установок, не совпадающих с теми, которые имеются у адресата в данный момент. В основе речевого манипулирования лежат такие психологические и психолингвистические механизмы, которые вынуждают адресата некритично воспринимать речевое сообщение, способствуют возникновению в его сознании определенных иллюзий и заблуждений, провоцируют его на совершение выгодных для манипулятора поступков» [КРР: 566]. Речевое манипулирование используется во всех видах «агитационного»[4] дискурса: СМИ, рекламе, политике, предвыборных кампаниях, дебатах, в определенных ситуациях межличностного, в том числе семейного общения, в отношениях между взрослыми и детьми и пр. В качестве приемов речевого манипулирования используется завуалированное выражение ключевых смыслов, предвзятые категорические формулировки, однобокая и предвзятая интерпретация фактов, нарушение пресуппозиций слов и предложений, насыщение текста оценочной лексикой и др. «Нередко в манипулятивных целях авторы прибегают к языковой агрессии – недоброжелательным, злобным нападкам на человека, группу людей, партию, организацию или целый политический (экономический) строй, – стараясь более или менее откровенно очернить оппонента в глазах своей аудитории, нарушая тем самым нормы общечеловеческой и риторической этики» [КРР: 567, см. также Копнина 2007: 94–99]. Итак, речевое манипулирование – это гораздо более широкое явление, нежели речевая агрессия. Речевая агрессия является одним из средств манипулирования сознанием, причем это «негодное» средство уже хотя бы потому, что нарушает условие скрытности воздействия и обнаруживает слабость общей позиции «манипулятора».

Исследователи выделяют среди форм речевого поведения человека такие, которые имеют сходство с речевой агрессией, но ею не являются. Это «спонтанные реакции на стресс», «вербальная самоагрессия» [Щербинина 2008: 18–20]. Известно, что реакцией на стресс, вызванный страхом, резкой болью, разочарованием, удивлением и другим, нередко становятся эмоциональные, близкие к междометиям высказывания, содержащие инвективную лексику («Чтоб тебя разорвало!»). Однако такие высказывания не имеют конкретного адресата и даже не являются собственно высказываниями. Самоагрессия определяется как чрезмерно критические высказывания в свой собственный адрес, своего рода словесное самобичевание. Как и в предыдущем случае, такие высказывания не наносят окружающим вреда. Напротив, в некоторых ситуациях вербальная самоагрессия «способствует предупреждению ответной грубости адресата, выступая ритуальным способом смещения настоящего словесного нападения» [Щербинина 2008: 20]. Ситуации, в которых реализуются спонтанные реакции на стресс и речевая самоагрессия, не характерны для дискурса СМИ.

Речевая агрессия в языке СМИ имеет различные формы проявления: наклеивание ярлыков, обыгрывание имени объекта агрессии, нагнетание негативных ассоциаций, акцентирование неприятных или обидных для объекта деталей, прямое оскорбление, дисфемизация[5] речи и т. д. Кроме того, специалисты выделяют разновидности речевой агрессии в зависимости от ее «интенсивности»: брань, ругань, прямое порицание (сильные, или открытые, формы), скрытый упрек, косвенное осуждение (слабые, или стертые, формы) [Михальская 1996: 168–169]. Данная классификация, с нашей точки зрения, требует некоторого уточнения. Очевидно, что не любое выражение отрицательной оценки в адрес личности, группы людей, народа, организации, страны и подобного следует относить к речевой агрессии, иначе нам пришлось бы поставить под сомнение этичность критики как таковой. Упрек, осуждение, критический анализ, критические замечания сами по себе представляют нормальное явление, если они обоснованны и выражаются адекватными ситуации средствами. Самое главное: конструктивная критика, в какой бы форме она ни выражалась, имеет целью улучшение объекта критики (внешнего вида, знаний, поведения, деятельности, устройства, функционирования и т. д. и т. п.). Субъект речевой агрессии ставит перед собой иную задачу: вызвать у адресата отрицательные эмоции, ущемить его достоинство[6].

Продуктивной представляется типология речевой агрессии, предлагаемая авторами энциклопедии КРР и восходящая к классификации А. Басса, который выделил две формы агрессии: физическую и вербальную (речевую) в их активной и пассивной разновидностях. Согласно этой классификации выделяются следующие виды речевой агрессии: активная прямая (словесное поношение кого-, чего-либо, оскорбление, унижение, угрозы, деструктивные пожелания, призывы к агрессивным действиям, насилию), активная непрямая (распространение клеветы, сплетен), пассивная прямая (отказ разговаривать с другим человеком, игнорирование его вопросов), пассивная непрямая (отказ дать определенные словесные объяснения, демонстративное молчание) [КРР: 562]. Формы пассивной речевой агрессии реализуются, как правило, в условиях непосредственного, устного общения. Тексты СМИ, очевидно, этим условиям не соответствуют. Правда, возникает вопрос, можно ли считать формой речевой агрессии демонстративное молчание властных структур и организаций различных уровней в ответ на критику СМИ, в частности на журналистские расследования вопиющих фактов в современной российской действительности? Если да, то объектом этой агрессии являются сами СМИ, а может быть, и все общество, заинтересованное в улучшении положения дел. Таким образом, формы пассивной речевой агрессии мы не будем рассматривать в связи с анализом языка СМИ.

Все формы активной вербальной агрессии реализуются лексическими, синтаксическими, интонационными и иными средствами языка, и задачей настоящего пособия является описание именно языкового механизма вербальной агрессии. Нами выделены две основные группы языковых средств, использующихся при агрессивном речевом поведении в СМИ. В первую группу объединяются лексические средства русского языка, выражающие негативную оценку: инвективная и стилистически сниженная, ненормированная лексика, окказиональные слова, агрессивная метафора и некоторые др. С помощью этих средств в СМИ, как правило, выражается активная, открытая речевая агрессия. Вторую группу образуют такие средства вербальной агрессии, как языковая демагогия (сознательное нарушение словесных пресуппозиций, постулатов успешного общения, использование речевых импликатур), тенденциозное использование негативной информации, интертекстуальность. Эти средства мы назвали дискурсивными, так как они формируются в тексте-дискурсе. Дискурсивные средства используются преимущественно для непрямой, скрытой речевой агрессии.

1. Как вы понимаете смысл известных выражений «Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав», «Гнев – плохой советчик»?

2. Как определяется феномен вербальной агрессии в современной науке? Чем обусловлена повышенная агрессивность современных СМИ?

3. Какую роль категория оценки играет в текстах СМИ? В каком случае выражение отрицательной оценки может быть связано с речевой агрессивностью?

4. Как вы относитесь к мнению, «что текст, несущий в себе негативную оценку, скорее заинтересует читателя и дольше задержится в его памяти ("зло эффектней"), тогда как оценка позитивная будет воспринята либо скептически, либо равнодушно» [Ягубова 2009: 66]. Приведите аргументы «за» или «против».

5. Как соотносится вербальная агрессия со смежными явлениями: враждебностью, конфликтом, речевым (языковым) манипулированием?

6. Какие разновидности речевой агрессии выделяются современными исследователями языковой коммуникации?

Глава 3

ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЕРБАЛЬНОЙ АГРЕССИИ В СМИ

Решительные трансформации государственного устройства, политической системы, идеологических доминант, экономического уклада России повлекли за собой значительные изменения в словарном составе русского языка. «Лексика как наиболее подвижный, динамичный уровень языковой системы реагирует на происходящие в обществе перемены весьма чутко и исторически быстро. Особенно явно это можно наблюдать в периоды радикальных трансформаций государственного, социального, экономического устройства, которые сопрягаются с ломкой стереотипов поведения, переориентацией морально-этических установок, ремаркацией рубрик аксиологической шкалы. Связь между изменениями словарного состава и феноменами внешнего и внутреннего мира человека зачастую оказывается взаимонаправленной. Слова и устойчивые словосочетания, отражающие и запечатлевающие многообразные явления в сознании людей, способны при определенных условиях воздействовать на носителей языка, выступая стимуляторами, которые вызывают довольно прогнозируемые реакции, т. е. моделируют мышление и поступки членов этносоциума – объекта языковых манипуляций» [Васильев 2003: 46–47]. Через средства массовой коммуникации «соответствующая лексика и фразеология внедряется в языковое сознание миллионов, воздействуя таким образом (прежде всего через подсознание) на языковую картину мира и изменяя ее в определенном направлении» [Михеев 1991: 133].