Но гнев шаха не остыл и, послав за своими двумя младшими братьями, Тахмасиб-мирзой и Абу Талиб-мирзой, он приказал тотчас ослепить их обоих, а затем отправил в заточение в хорошо укрепленную крепость Аламут. Примерно в то же самое время прибыли выказать свою верность и поцеловать руку шаху Аббасу Али-хан Туркман и Фархад-бек, два командира, которые, как упоминалось выше, восстали (против шаха Мухаммеда Худабенде) в Кашане и Исфахане. Царь очень милостиво принял их покорность, но после этого немедленно приказал казнить обоих. Шах Аббас, чтобы покончить со всеми сомнениями в том, кто сейчас подлинный хозяин царства, убедил своего отца, старого царя, формально отречься в его пользу, и, хотя его вступление на престол и принятие власти потребовали мужества от старой знати двора, но все вопросы в столице были урегулированы, и никто не смел даже подумать восстать или противиться его воле и приказам.

Глава двенадцатая,

повествующая о кампании, которую шах Аббас предпринял против мятежников. — Также о смерти султана Мурада III, о вступлении на престол Османской империи его сына, султана Мухаммеда III. — Как шах Аббас перенес правительство и двор из Казвина в Исфахан

Хотя, как мы уже отмечали, при дворе и в непосредственном окружении царя все боялись его за непомерно суровое обращение с теми, кто противился его власти, но было еще много недовольных, особенно среди родственников людей, казненных царем, то есть тех, кто жил не при дворе, а также среди правителей отдаленных провинций, и они стали уже бунтовать и объявили, что этот новый царь шах Аббас не кто иной, как враг государства. Это открытое неповиновение шах Аббас, будучи в расцвете славы и считаясь гордостью империи, не мог стерпеть; но вначале, посоветовавшись с Муршидкули-ханом, который был в то время его тайным советником, он решил, чтобы развязать себе руки, отправить своего посла в Константинополь, стремясь договориться о мире с султаном Мурадом, хотя многим показалось, что этот унизительный акт означает его подчинение Турции.

Избранный посол Персии Кара Хасан-хан, женатый на одной из племянниц шаха, по прибытии в Константинополь нашел, что Османское государство согласится заключить мир с Персией на гораздо более жестких условиях, а именно: султан оставляет за собой все те земли, прежде включенные в Персидское царство, которые его армии опустошили и завоевали во время последних кампаний, и что река Араке должна считаться границей[243], разделяющей Османскую империю с царством шаха. Кроме того, только купцы, торговцы или послы будут иметь право пересекать эту пограничную реку, и под угрозой смерти ни один вооруженный солдат, турок или перс, не сможет перейти ее. В конце концов, шах и султан подписали этот договор, и каждый дал слово и торжественно заявил, что готов поплатиться своим добрым именем, если хоть в чем-то нарушит один из пунктов, и тогда он будет не кем иным, как клятвопреступником, неспособным на благородное дело или поступок. Таким образом, договор был утвержден, и с него были сделаны две официальные копии, одна — в Константинополе, подписанная в присутствии всех правителей Порты, другая — в Казвине, также подписанная персидскими ханами и правителями. К тому же среди прочих было такое условие, что шах Аббас должен послать султану Мураду в качестве заложника, с непременным проживанием в Константинополе, племянника Султана Хейдар-мирзу, второго сына умершего брата принца Хамзы, и молодой человек был тотчас отослан туда под надзором хана Мухаммедкули-халифа.

Договор с Турцией, таким образом, был окончательно заключен (и его северо-западная граница была в безопасности). Шах Аббас собрал 30 тысяч пехоты и выступил из Казвина, а поводом для этой его первой кампании послужило следующее. Среди ханов и знати, находящихся во дворце в Казвине на второй день после вступления шаха на престол, когда, как было рассказано в предыдущей главе, двадцать два изменника из их числа были казнены, но некоторые из оставшейся недовольной знати избежали смерти, а именно трое: Мухаммед Шариф-хан, Султан Махмуд и Азам-бек Колгачи. Эти ханы спаслись тогда бегством, найдя убежище у хана Ахмеда, принца Гиляна в Баете и Гешере, провинциях, лежащих на северном берегу Каспийского моря. Этот принц, хан Ахмед, был женат на сестре покойного шаха Мухаммеда Худабенде, и эта провинция, будучи подвластной Персидскому государству, должна была ежегодно выплачивать дань около миллиона золотых монет в шахскую казну.

Шах Аббас немедленно потребовал от принца Гиляна, чтобы он выдал сбежавших трех изменников-ханов, но хан Ахмед отказался; более того, он отказался платить дань, наложенную на него, и шах Аббас разгневался на это оскорбление и сопротивление. Провинция Гилян — гористая и непроходимая земля, где лошади мало используются для передвижения, вот почему царь мог взять с собою только пехоту, и ее число в этой кампании указано выше. Все, начиная от самой высокой знати до самых низших, следующих в обозе, должны были идти пешком, и для их удобства были припасены огромные запасы обуви, — главным образом, обувь, сшитая из воловьей кожи особого сорта, известная как чарыки. Царь сам носил их, чтобы показать пример, шагая, таким образом, во главе своего войска, и мы все шли по его следам.

Так мы продвигались, и за двенадцать дней покрыли пятьдесят лье, отделяющие Казвин от Гиляна. Хан Ахмед и его знать тем временем не сидели сложа руки, так как они были уже осведомлены о нашем походе; так, огромные деревья были срублены и лежали таким образом, что преграждали дороги и тропы, и дальше на всем пути воины устроили множество засад, чтобы помешать нам. Но сопротивление, однако, было тщетным, и наше войско вошло в Гилян, правда, с небольшими потерями, но не такими, как можно было бы ожидать. В действительности, мятежники не могли противостоять нам, так как шах Аббас выставил головной отряд, идущий впереди основной части войска, под командованием шейха Ахмеда, который был главным судьей его двора, будучи также начальником стражи, и все эти люди были одеты в одежды алого цвета, от чарыков на ногах до шапок на головах; у персов это было формой палачей царского правосудия. Эти люди тем временем вошли в город под названием Нохум, предали мечу 10 тысяч его жителей, из которых более половины были женщины и дети, схватили жену правителя города, спасшегося бегством, и сожгли ее живьем, а она была прекраснейшей женщиной.

Таким образом, мы с главной армией вошли в Гилян, пройдя дорогами и тропами, большей частью безлюдными или заброшенными, и не успел хан Ахмед, принц Гиляна, узнать о нашем прибытии, как торопливо убежал со всем двором, покинув свою столицу, великий город Лахиджан, как мы уже говорили в книге первой, главе II этой работы. Он оставил городские укрепления полностью незащищенными, захватил с собой свои сокровища, а также прекрасную грузинку-невольницу, в которую был сильно влюблен; она была недавно куплена им за 10 тысяч крон. Принц Гиляна и его свита поспешили в порт на Каспийском море, чтобы сесть на корабль; этот порт был в его владении (и лежал на побережье к западу от пути из Грузии в Черное море), откуда он отплыл в Константинополь. После его бегства все города провинции Гилян подчинились шаху Аббасу, который сразу повернул назад, к Казвину, радостный и победоносный, оставив в Гиляне гарнизон из 12 тысяч персов под командованием Мехтикули-хана Шамлу, который был назван правителем. Шах Аббас в своем караване вез домой свою тетку, принцессу, чей муж, принц Гиляна, спасся бегством. Таким образом, мы вновь вошли в Казвин, но имели мало времени для отдыха. Не прошло и двух месяцев, как пришли новости, что восстал принц Луристана по имени Шахверди-хан.

Этот принц, женатый на племяннице шаха Аббаса, дочери принца Исмаила, ранее был обложен данью в 50 тысяч дукатов. Ныне причиной восстания послужило то, что шах Аббас в момент своего вступления на престол Персидского царства не послал ему приглашения, хотя он, Шахверди-хан, был своей женитьбой близко связан с шахом Аббасом. Далее, в этот момент турки и татары (его ближайшие соседи, начавшие уже бунтовать) уговорили его смело отказаться от выплаты дани, что он и сделал, хотя принцесса, его жена, еще более настоятельно пыталась отговорить его от этого шага. Однако безрассудство взяло в нем верх, и, вместо того, чтобы последовать ее совету, он сильно ударил ее по лицу, и обида была столь велика, что принцесса в отместку тайно сообщила своему дяде, шаху Аббасу, обо всех планах мятежников. Шах сразу собрал 30 тысяч всадников и, не сообщая нам о цели похода, за восемь дней привел нас за сто пятьдесят лье к юго-западу, это было расстояние между Казвином и Хорремабадом, столицей земли Луристан. Таким образом, Шахверди-хан не был предупрежден о нашем приближении, пока мы не подошли к его воротам. Мы достигли горы на его границе, где он держал караул из ста человек для охраны, которые были поражены приходом нашей армии, а один солдат тотчас же убежал, чтобы сообщить правителю Луристана об опасности. В награду за принесенное предупреждение Шахверди-хан отрубил вестнику голову.