Бенни подскочил к Пэт, сгреб ее в охапку и замер в таком положении, оставаясь стоять в лучах мощных фар своей машины. Ибо это было единственное, что ему оставалось, — стоять и ждать. Это было шоу Альверато, так что, возможно, на свету он не подстрелит их, с азартом заядлого охотника прочесывая пулеметным огнем темноту и близлежащие заросли кустарника.

Это продолжалось еще несколько минут: задняя машина была подбита и загорелась, в темноте слышался топот и крики, а пулемет все продолжал грохотать.

— Ладно, ребята, идите сюда. — Грозный и потный Альверато вынырнул откуда-то из темноты. И уже все вместе они перебежали через шоссе, углубляясь в лес, и остановились на проселочной дороге.

— Стой здесь, — приказал Большой Эл. — Машина подъедет через секунду. Ну как девчонка?

Никто не ответил. Зато ожила рация, висевшая на ремешке на шее у Альверато. Сначала из нее послышался треск и шипение, а затем:

— Циммер вызывает Эй-Эй. Циммер вызывает Эй-Эй. Прием.

— Да, черт возьми, чего тебе? — Альверато схватил рацию и теперь орал в микрофон.

— Эй-Эй это Циммер, это Циммер. Кто говорит? Прием.

— Это Альверато, придурок. Прекрати вякать и говори по существу!

— Большой Эл, это ты? Я никак не могу завести машину. И подумал, что будет лучше тебе об этом сообщить, потому что…

— Так смоги же, смоги, сукин ты сын! Я сейчас сам приду, и к моему приходу все должно быть исправно. Ну что за… Все, действуй! — рявкнул он в микрофон и, резко развернувшись, решительно двинулся к черневшим неподалеку зарослям, но потом остановился. — Бенни? Стой здесь и жди. А еще лучше возьми вот это. — Альверато вернулся и протянул ему пистолет. — И будь начеку.

Они слышали его удаляющиеся шаги. Пэт била дрожь. Бенни слышал, как она бормочет что-то себе под нос, с отрешенным видом выдирая шерстинки из боа.

— Пэт, потерпи. Еще немного, еще совсем немного. — Он обнял ее за плечи, прижимая к себе. Она не противилась. — Еще немного, Пэтти.

Но ответа не последовало. Он слышал, как бормотание становится все громче и отчетливей.

— Убей его! Убей его! — твердила она.

Он старался не обращать на это внимания. Потом ему пришлось убрать руку с ее плеча, потому что пистолет находился у него в кармане как раз с ее стороны. Теперь он достал его и держал в руке.

Затем он услышал гул мотора приближающейся машины. Она ехала с выключенными фарами. Потом остановилась.

Вспыхнули фары, и это было похоже на ослепительно белый взрыв, затем открылись двери. Бенни легонько подтолкнул Пэт вперед:

— Эл, да выключи же ты эти чертовы фары.

Ответа не последовало. Было совсем тихо, затем в лучах света обозначались лицо с резкими морщинами, идущими от носа к подбородку, и близко посаженными глазами, в которых на свету был заметен безумный блеск.

— Детка! — Пендлтон протянул к ней руки. — Девочка моя…

От следующего шага его удержал пронзительный, истерический вопль, сотрясший все тело Пэт, выгнувший его дугой. Теперь она дрожала крупной дрожью, словно внезапно распрямившаяся пружина.

Она увидела человека, которого ненавидела больше всех на свете. Пендлтон знал это. У него в руке появился пистолет, и он начал медленно наступать на дочь.

— Убей его, — твердила она. — Убей его.

— Пендлтон. Стой!

Пендлтон не остановился. Он сделал еще один шаг и протянул руку к дочери. И только когда Бенни оттолкнул девушку от него, Пендлтон словно очнулся. Он вскинул пистолет. Бенни еще никогда не доводилось видеть вооруженного Пендлтона.

— Ты же убьешь ее!

Он остановился.

Больше они уже не слушали бормотания Пэт. Их взгляды встретились, и главный вопрос был в том, кто первым дрогнет и отведет глаза.

— Пендлтон, — сказал Бенни. — Тебе конец.

Бенни еще никогда не видел этого человека в таком оцепенении.

— Пендлтон, ты проиграл. Ты потерял Пэт навсегда.

— Убей его, — сказала она.

Пендлтон зашевелил губами:

— Тейпкоу, я сохраню тебе жизнь. Тейпкоу, ты будешь жить.

— Убей его, — сказала она.

Бенни нечего было ответить на это, ему вообще было нечего сказать, и тогда он расхохотался. Он рассмеялся в лицо старику, и его смех прозвучал столь же чудовищно, как и истерические вопли Пэт. Бенни понимал, что противник уязвлен, он видел — тот пошевелился, в то время как сам Бенни еще крепче сжал руку девушки, выгадывая момент для решающего удара.

И тут Пендлтон не выдержал. Он ринулся вперед, отчаянно размахивая руками и в припадке безумной ярости даже забыв о своем пистолете, который упал на землю, словно камень, так никого и не убив. Однако при падении ствол задел висок Пэт, и произошло то, что только и могло охладить пыл Пендлтона. Пэт упала, на ее волосах была кровь.

Бенни подождал, пока они не окажутся рядом, распластавшаяся без чувств на земле и прерывисто дышавшая девушка и склонившийся над ней рыдающий Пендлтон.

Бенни был вне себя от ярости, но именно этот гнев заставил его помедлить еще немного. Затем, не будучи в силах сдержать себя, Бенни занес ногу и что было силы пнул стоявшего на коленях человека. И продолжал пинать до тех пор, пока тот не отполз от дочери. Теперь Пендлтон сидел на земле, подняв на него злые, словно остекленевшие глаза, которые, похоже, так и не увидели дула направленного на него пистолета. Он выстрелил прямо ему в лицо.

Потом еще и еще. Пистолет плевался огнем, содрогаясь в его руке, а затем замолчал. Кончились патроны.

Еще какое-то время Бенни неподвижно стоял в лучах белого света фар. Затем склонился над Пендлтоном и нашел у него в одном из карманов маленький клочок бумаги, исписанный цифрами и названиями итальянских городов. Он выпрямился и странно замер, даже не заметив, как его пальцы разжались и из них выскользнул пистолет. Он просто стоял, чувствуя себя совершенно опустошенным.

Когда же он поднял Пэт на руки и крепко прижал к себе, то им овладело совершенно новое ощущение. Он подумал о том, что теперь, когда они снова вместе и так близки, его душе больше не страшна никакая пустота.

Глава 26

Док Уэлч снова натянул на Пэт одеяло, оставив руки снаружи и сделав так, чтобы все выглядело аккуратно.

— Не о чем беспокоиться, Бенни. Она проснется с головной болью. Просто дай ей еще одну такую. — И он протянул таблетку. Док закрыл саквояж. — Теперь о другом. Судя по тому, как ты это описал, она явно подсаживается. Дай-ка тот шприц. — Бенни вытащил шприц из своего кармана и передал ему. — Видишь эти деления? Увеличивай дозу от сих до сих. Через одинаковые интервалы. У тебя пока достаточно раствора?

— Это не имеет значения. Когда кончится, тогда и кончится. Она больше не будет иметь дело с этой дрянью.

Док Уэлч лишь приподнял брови, потом пожал плечами. Бенни положил шприц обратно в карман:

— Она завяжет. Я слежу за этим. Теперь дело обстоит по-иному.

— Надо думать, все это твоя идея?

— И ее.

— Как скажешь. — Док потянулся за шляпой. — Ты что-нибудь знаешь про лечение?

— Оно тяжелое, я знаю.

Док рассмеялся:

— Оно бесполезное. Ни у одного дилетанта это не получится. — Он пошел к двери.

— Док, твой способ лучше?

— Я не знаю, но он более научный. — Он снова рассмеялся.

— Послушай, док. Ты можешь сделать это для нас? Помочь ей соскочить?

— Конечно, Бенни. За ту же плату. — Док Уэлч закрыл дверь.

Бенни пошел на кухню и выпил чашку кофе. Дом странно затих. Бенни допил кофе и отправился спать.

Он проснулся поздно. Дом по-прежнему был тихим, большим и пустынным, но это была другая тишина. Она походила на ожидание, на задержку дыхания перед очередным значительным усилием.

Вот только делать Бенни было нечего, кроме как ждать.

Альверато уехал, так же как и Берди. У остальных ребят были свои пристанища в городе и в некоторых местах на побережье. Это был день, когда они забирали груз.

На яхте Альверато был радист, которому предстояло говорить с человеком на берегу, а у этого человека — телефон, обеспечивающий связь с тем местом в Уэстчестере, откуда Бенни предстояло слушать, как будут забирать товар. Таким образом, ничто не было пущено на самотек, все согласовано и подготовлено к отгрузке.