— Нас встречает слишком маленькая делегация, — сказала Модести.

— Маленькая, да удаленькая. — Его глаза сверкнули в лунном свете. Он не скрывал отличного настроения. — И опять-таки это принесет мне кое-какую пользу. Мне совсем не помешает парочка хороших отметок в дневнике. А то Карц, по-моему, думает, что мне следовало бы заранее понять, что ты окажешься непригодной, несмотря даже на Люсиль.

Модести подумала, что Дельгадо явно не знает о том, что они успели побывать на складе и поработать там на славу, иначе он не стоял бы и не упивался своим триумфом.

— Значит, ты проверил мои апартаменты в серале? — спросила она.

— Только час назад, и то после нескольких часов мучительной бессонницы, радость моя. И оказалось, что тебя и след простыл. И Вилли тоже сгинул. Вот я и собрал этих достойных, симпатичных молодых людей, и мы тихо, без лишнего шума решили проверить, как поживает наш самолет. На всякий пожарный случаи. Вдруг вам захочется нас покинуть, не попрощавшись.

Модести устало пожала плечами.

— Мы сделали крюк. По реке, через долину. Потом пришлось ждать, чтобы убрать патруль без шума.

— Да, не повезло. — Он сочувственно улыбнулся, но «магнум» не шелохнулся. — Это лишний раз доказывает важность нюансов.

— Почему бы тебе не присоединиться к нам, Майк? — тихо спросила Модести, дабы создать у него впечатление, что это ее единственная надежда.

— Нет уж, спасибо, радость моя, — усмехнулся Дельгадо. — Я люблю быть с теми, кто побеждает. Равно как и эти молодцы, что стоят за мной. А тебе не победить. Ты женщина, причем женщина с остатками того, что называется совестью. А это лишний балласт.

— Наверно, ты прав.

— Конечно, я прав. Видишь ли, я могу тебя пристрелить на месте, и, разумеется, это несколько огорчит меня, но не лишит сна, поверь… — Улыбка Дельгадо сделалась мягкой, голос — тихим. Ирландский акцент стал особенно заметен. — А вот ты так и не решилась бы нажать на спуск, даже если бы у тебя и была пушка, верно, киса? Ты это понимаешь? Я ведь для тебя кто — человек, который впервые доставил тебе райское блаженство. Давным-давно… Помнишь? Ну конечно, помнишь… Удивительный Майк Дельгадо. Ты никогда не смогла бы застрелить того, кто научил тебя летать к звездам…

Модести чуть ссутулилась.

— Никто не может знать про это наверняка, — произнесла она тихо и устало и повернулась к Вилли, так что Дельгадо оказался справа от нее. — Жаль, что у нас ничего не вышло, Вилли. Ничего не попишешь.

Ее левая рука сделала беспомощный жест, отвлекая внимание Дельгадо, а ее заслоненная туловищем правая рука метнулась со скоростью молнии к кобуре с кольтом. Она выстрелила со спины, через поясницу, — прием, способный преподнести противнику неприятный сюрприз, если, конечно, пуля попадет в цель.

Грохот «магнума», опоздавшего на какую-то долю секунды, перекрыл звуки кольта. Модести почувствовала жгучую боль выше локтя и увидела, что Дельгадо оседает на землю. Затем что-то блеснуло в темноте, и один из автоматчиков зашатался, а потом стал заваливаться на спину. Из груди у него торчала рукоятка ножа.

Модести упала на бок, успев выстрелить. Ей показалось, что одна пуля угодила сразу в двоих подручных Дельгадо. Один завертелся вокруг своей оси и последним остаточным рефлексом нажал на спуск автомата, послав в небеса короткую очередь. Второй просто осел на землю, немеющими пальцами хватаясь за рукоятку ножа, вонзившегося ему в горло. Модести поднялась на колени. Вилли проверил всех четверых. Потом подошел к Модести, постучал пальцем по своей груди и сказал:

— Навылет, Принцесса, прямо в сердце. Модести посмотрела на неподвижный труп Дельгадо и сказала:

— Так ему и надо. Погиб от тщеславия.

Вилли кивнул, и тут на его лице появилось тревожное выражение: он понял, что Модести держится за руку, из которой хлещет кровь. Тяжелая пуля прорвала кожу и мускульную ткань, прочертив глубокую борозду в два дюйма длиной.

— Посади меня в самолет, Вилли, — хрипло сказала Модести.

Тем временем в караульной, в двух милях от самолета, вспыхнули огни. Кто-то выстрелил три раза подряд, подавая сигнал тревоги. Вилли Гарвин помог Модести подняться в самолет, и сам влез следом. Модести держалась за руку, зажимая рану, в голове у нее все плыло. Между пальцами текла кровь. Вилли присел рядом, вытаскивая из кармана брюк индивидуальный пакет.

— Положи здесь и взлетай, — сказала она срывающимся голосом. — Давай, Вилли.

Он закрыл дверцу самолета и выкинул из головы все, что не относилось к его предстоящей задаче. Только через три-четыре минуты люди на мотоциклах из караульной успеют перекрыть долину. Они пока не знают, что именно случилось, и только слышали выстрелы. Зато они сразу смекнут, что происходит, как только заработают моторы «Голубки».

Вилли включил освещение на приборной доске, потом занялся подачей горючего, открыл главный клапан. Приведя в действие аккумулятор и генераторы, он наклонился и нашарил ручку насоса для включения двигателя.

Сорок пять секунд.

Он слегка приоткрыл дроссельные заслонки, потом протянул руку к кнопке стартера первого двигателя. Левый мотор ожил, потом настал черед правого. Вилли убрал парковочный тормоз, потом еще прибавил газу.

Самолет двинулся вперед. Вилли вывел его на взлетную полосу. Он опять прибавил газу. Двигатели взревели, самолет стал набирать скорость. Вилли тяжело вздохнул: жаль, у него не было нескольких лишних минут, чтобы разогреть машину, но что толку понапрасну мечтать…

Моторы «джипси» работали без срывов. Стрелка индикатора скорости показала семьдесят, потом восемьдесят…

Машина пробежала с полмили. Вилли взял на себя колонку штурвала. Две фигурки на мотоциклах ринулись по сторонам, солдаты стаскивали с плеча винтовки.

«Голубка» плавно оторвалась от земли. Вилли нажал на кнопку, чтобы убрать шасси. Теперь под ними проплывало «бутылочное горло» долины, и горы поднимались ввысь, однако пространства для маневров было вполне достаточно. Внезапно в левом крыле появился ряд отверстий, а затем пуля с глухим стуком ударила в какую-то твердую деталь фюзеляжа.