Звук тревоги оторвал Трэвена от просмотра очередного файла, появившегося на экране. Он мгновенно протянул руку к пустой наплечной кобуре, затем вспомнил, что оставил пистолет в службе безопасности.

Они выбежали в коридор, Хайэм следовал в полушаге за Трэвеном.

Из динамиков, укрепленных на стенах, доносился успокоительный женский голос, что-то говоривший по-японски. Во время перерывов на ленч, когда он выходил в туалет, Трэвен заметил, что на этом этаже никто не говорит по-английски.

Секретарши оставили свои места, поспешно выстроились у окон, выходящих на восток, разговаривая между собой испуганными и взволнованными голосами. На их лицах отражалось главным образом беспокойство.

Медленными, осторожными шагами Трэвен протиснулся между секретаршами к окну, находящемуся в пределах голубой линии, ограждающей территорию, куда был разрешен допуск детективам. Хайэм шел вплотную за ним. На город опустилась ночь, и черные пальцы небоскребов вырисовывались на фоне гаснущего сине-фиолетового неба.

Толпа людей, одетых в белые балахоны Ку-Клукс-Клана, собралась у входа в здание. Трэвен насчитал сорок человек. Огромный крест, воздвигнутый в центре бульвара Мушаши, вспыхнул, и пламя стремительно поднялось до вершины, затем разбежалось в стороны по горизонтальной перекладине. Он попытался задействовать микрокристалл связи у себя в голове, когда первая бутылка с зажигательной жидкостью разорвалась на ступеньках небоскреба, и тут же понял, что служба безопасности Нагамучи нейтрализовала канал связи. Трэвен повернулся к Хайэму, уже пробирающемуся обратно через толпу женщин.

– Свяжись с полицией! – крикнул он. – Передай, чтобы они как можно быстрее прислали сюда подразделение по борьбе с уличными беспорядками, иначе здесь все будет усыпано мертвыми телами.

Трэвен следил за происходящим с чувством беспомощной безысходности. Со стороны лифта послышались крики служащих, и он понял, что выход с этажа закрыт.

Лужи зажигательной жидкости у стен и ступенек небоскреба Нагамучи пылали голубым пламенем. Еще одна бутылка разбилась о пуленепробиваемое стекло двойных дверей вестибюля, жидкость вспыхнула, и охранники, стоящие внутри здания, исчезли за завесой пламени.

Другие члены Ку-Клукс-Клана набросились на автомобили, грузовики и минивэны, размещенные на площадке рядом со зданием. Визг гнущегося металла и звон бьющихся стекол разносился в ночи, заглушая крики разъяренной толпы.

Крест в середине бульвара продолжал гореть. Трэвен понял, что его обработали специальной жидкостью, потому что пламя скользило по древесине, но не сжигало ее. Толпа взялась теперь за все стоящие поблизости автомобили, переворачивая их. Внутрь машин с открытыми окнами бросали зажигательные бомбы.

Над белыми фигурами с капюшонами виднелись плакаты, написанные светящейся краской. Из них всего лишь несколько были написаны профессионально, – остальные надписи явно сделаны от руки. Однако смысл казался одинаковым – американцы протестовали против присутствия японских убийц в американском городе. «Америка для американцев, а не для японцев», – гласило несколько плакатов. В толпе было по крайней мере с десяток портативных громкоговорителей, и доносящиеся из них голоса гремели почти в унисон: «Убийцы, убирайтесь домой!»

Затем охранники Нагамучи выстроились перед толпой и открыли огонь из автоматов «Узи». Одетые в белое тела членов Ку-Клукс-Клана начали падать на мостовую. В следующее мгновение послышались ответные выстрелы из толпы. Несколько охранников в черном опустились на тротуар. Попавший в ловушку и обреченный на бездействие, Трэвен был вынужден смотреть на зрелище кровавой бойни, разворачивающееся внизу. Его не оставляла мысль, что все это в немалой степени является результатом оглашения информации, переданной им Робину Бенедикту.

32

Трэвен сразу заметил, как взволнованна Шерил, сидевшая в его квартире на диване с потрепанной книгой в руках.

– А где Дэнни? – спросил он.

– Не знаю. Он ушел через пятнадцать минут после того, как пришла я. Казалось, он чем-то встревожен, но говорить о причине отказался.

– Он не сказал, куда пошел? – Трэвен чувствовал себя очень усталым. Разбор последствий столкновения между Ку-Клукс-Кланом и Нагамучи потребовал большого напряжения и массы времени.

– Нет.

– И давно он ушел?

– Почти два часа назад. Мне кажется, Мик, он не собирается возвращаться. Или по крайней мере вернется не скоро.

На видеостенке уже мелькали кадры демонстрации У небоскреба Нагамучи. Из стволов автоматов вырывались языки пламени, но звуков стрельбы не было слышно. Трэвен попытался решить, куда мог отправиться юноша. Не к отцу, это ясно. Он посмотрел на Шерил:

– Тебе нужно скоро уходить?

По ее лицу пробежала тень сомнения, и она заколебалась, прежде чем ответить. Трэвен впервые заметил, что Шерил одета в платье, нарядные туфли, а в ушах – серьги с жемчугом, которые он подарил ей в сентябре на день рождения. В глазах девушки была заметна непривычная серьезность.

– Нет.

– Ты не могла бы остаться в квартире на случай, если Дэнни вернется до того, как я найду его?

Шерил кивнула.

Трэвен наклонился, чтобы поцеловать ее, но девушка отвернулась. Не зная, что сказать, и не желая решать одновременно несколько проблем, Трэвен пробормотал слова благодарности и вышел из квартиры.

Он спустился вниз в лифте, предназначенном для охранников и обслуживающего персонала здания. Чувство разочарования и безысходности не покидало его. Хорошо по крайней мере, что он снова занимается чем-то. А может, признался самому себе Трэвен, он просто бежит от преследующих его трудностей.

Трэвен потратил не менее часа на прочесывание узких переулков, уставленных мешками с отбросами, мусорными ящиками и усеянных лужами. Несмотря на проносящийся по переулкам ветер, узкие извилистые проходы между домами были наполнены смрадом от гниющих овощей, плесени и человеческих испражнений.

Он нашел Дэнни сидящим на высокой шлакоблочной стене, которая когда-то перекрывала выход из переулка, но время и усилия местных вандалов почти разрушили ее.

Глаза юноши в тени окружающих зданий казались черными пятнами на бледном лице.

– Не будешь возражать, если я поднимусь к тебе? – негромко спросил Трэвен.

Дэнни покачал головой.

Трэвен подошел к полуразрушенной стене:

– Где лучше всего залезать?

– Вон в том углу, – показал Дэнни. – Там трещины, за которые можно держаться руками.

Трэвен переключил зрение на инфракрасный диапазон и начал подниматься по стене. От шлакоблоков, за которые он хватался, поднималась пыль. Он взобрался наверх и сел на стену, глядя на Дэнни и свесив ноги.

– Тебе не хочется поговорить со мной? – спросил Трэвен.

– Я по ошибке поднял трубку телефона, думая, что звонишь ты, – пожал плечами юноша. – Оказалось, звонил отец. Он рассказал мне о происшедшем. Затем я увидел бойню у небоскреба Нагамучи на видеостенке и решил, что больше не могу оставаться в квартире. Вот и все.

Трэвен кивнул, молча ожидая, что произойдет дальше.

– Как тебе удалось найти меня? – спросил Дэнни после нескольких минут молчания.

– В детстве я жил в этом районе, – ответил Трэвен. Видеть в инфракрасном диапазоне выражение лица юноши было трудно, поэтому он вернулся к нормальному зрению. Трэвен понимал, что следует проявить осторожность и не спешить. – Когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе, я тоже любил скрываться в каком-нибудь укромном местечке и обдумывать возникавшие у меня проблемы.

– А вот я никак не могу решить свои.

Трэвен молчал. Как бы ни складывались их отношения, юноша все равно будет видеть в нем старшего, да еще к тому же и полицейского.

– Не слишком удобное место, правда? – спросил Дэнни.

– Мне встречались и похуже.

– Часть твоей работы, верно? – иронически улыбнулся юноша.