И только в более поздних хрониках (не ранее XIII в.) есть очень лаконичные упоминания о крещении Руси в другие годы, в том числе и при князе Владимире. Так, в рукописи XV в. Парижского кодекса этот важный для России момент представлен следующим образом: «В царствование императора Василия Македонянина, в 6390 году (881/882 г.), был крещен народ рос» (34, 107). А в рукописном кодексе, хранящемся в наше время в Ватиканской библиотеке, а в XV в. принадлежавшем киевскому митрополиту кардиналу Исидору, имеется не менее лаконичное сообщение: «В году 6496 (988 г.) был крещен Володимер, который крестил Росию» (34, 109). Однако и это еще не все. В одной из византийских хроник, продолжающей «Бревиарий» патриарха Никифора (IX в.) до года падения Византии в 1453 г., сохранившейся в дрезденской рукописи, время крещения Руси отнесено к XII в. в правление императора Иоанна II Комнина (1118—1143): «Иоанникий, его сын, багрянородный, (правил) 24 года, 7 месяцев, 23 дня. При нем крестились Росы» (34, 109).
Иоанн Скилица о посещении княгиней Ольгой Константинополя при императоре Константине VII Багрянородном сообщает следующее: «И жене некогда отправившегося в плаванье против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер ее муж, прибыла в Константинополь. Крещенная и открыто сделавшая выбор в пользу истинной веры, она, удостоившись великой чести по этому выбору, вернулась домой» (34, 118).
Более подробно об этой поездке русской княгини повествуется в произведении «О церемониях византийского двора», приписываемого Константину Багрянородному:
«Другой прием – Эльги Росены. Девятого сентября, в четвертый день (недели), состоялся прием… по прибытии Эльги архонтессы Росии. Сия архонтесса вошла с близкими, архонтиссами родственницами и наиболее видными из служанок. Она шествовала впереди всех прочих женщин, они же по порядку, одна за другой, следовали за ней. Остановилась она на месте, где логофет (начальник ведомства почт и внешних связей. – Ю.Д.) обычно задает вопросы. За ней вошли послы и купцы архонтов Росии и остановились позади у занавесей. Все дальнейшее было совершено в соответствии с вышеописанным приемом.
Войдя снова через Анадендрарий (оранжерею) и Триклин (зал. – Ю.Д.) кандидатов, а также триклин, в котором стоит камелавкий (вид императорского венца. – Ю.Д.) и в котором посвящают в сан магистра, она прошла через Онопод и Золотую руку, т. е. портик Августия, и села там. Когда же василевс обычным порядком вступил во дворец, состоялся другой прием следующим образом.
В Триклине Юстиниана стоял помост, украшенный порфирными дионисийскими тканями, а на нем – большой трон василевса Феофила, сбоку же – золотое царское кресло. За ним, позади двух занавесей, стояли два серебряных органа двух партий, ибо их трубы находились за занавесями. Приглашенная из Августия, архонтисса прошла через Апсиду, ипподром и внутренние переходы самого Августия и, придя, присела в Скилах (соседнее с императором помещение. – Ю.Д.). Деспина (женщина – деспот государства. – Ю.Д.) между тем села на упомянутый выше трон, а ее невестка – в кресло. И (тогда) вступил весь кувуклий (дворцовые евнухи. – Ю.Д.), и препозитом (начальник евнухов. – Ю.Д.) и остиарием (привратник. – ЮД.) были введены вилы (вельможи различного ранга. – Ю.Д.): вила первая – зост, вила вторая – магистриссы, вила третья – патрикиссы, вила четвертая – протоспафариссы-оффикиалы, вила пятая – прочие протоспафариссы, вила шестая – спафарокандидатиссы, вила седьмая – пафариссы, страториссы и кандидатиссы (перечисление жен официальных лиц. – Ю.Д.).
Итак, лишь после этого вошла архонтисса, введенная препозитом и двумя остиариями. Она шла впереди, а родственные ей архонтиссы и наиболее видные из ее прислужниц следовали за ней, как и прежде было упомянуто. Препозит задал ей вопрос как бы от лица августы, и, выйдя, она (снова) присела в Скилах.
Деспина же, встав с трона, прошла через Лавсиак и Трипетон (путь через вестибюль Хрисотриклина. – Ю.Д.), и вошла в Кенургий («новое строение» во дворце. – Ю.Д.), а через него в свой собственный китон (покои императрицы. – Ю.Д.). Затем тем же самым путем архонтисса вместе с ее родственницами и прислужницами вступила через (Триклин) Юстиниана, Лавсиак и Трипетон в Кенургий и (здесь) отдохнула.
Далее, когда василевс с августой и его багрянородными детьми уселись, из Триклина Кенургия была позвана архонтисса. Сев по повелению василевса, она беседовала с ним, сколько пожелала.
В тот же самый день состоялся клиторий (званный обед. – ЮД.) в том же Триклине Юстиниана. На упомянутой выше трон сели деспина и невестка. Архонтисса же стояла сбоку. Когда трапезит (распорядитель пира. – ЮД.) по обычному чину ввел архонтисс и они совершили проскинесис (ритуальное простирание ниц перед императором. – Ю.Д.). архонтисса, наклонив немного голову, села к апокопту (столу для высших персон. – Ю.Д.) на том же месте, где стояла, вместе с зостами, по уставу. Знай, что певчие, апостолиты и агиософиты (певчие храмов св. Апостолов и св. Софии. – Ю.Д.) присутствовали на этом клитории, распевая василикии (панегирики в честь василевса. – Ю.Д.). Разыгрывались также и всякие театральные игрища.
А в Хрисотриклине («золотом зале» дворца. – ЮД.) (в то же время) присходил другой клитории, где пировали все послы архонтов Росии, люди и родичи архонтиссы и купцы. (После обеда) получили: анепсий (племянник или двоюродный брат. – ЮД.) ее – 30 милиарисиев (серебряная монета, одна тысячная золотого фунта. – Ю.Д.), 8 ее людей – по 20 милиарисиев, 20 послов – по 12 милиарисиев, 43 купца – по 12 милиарисиев, люди Святослава – по 5 милиарисиев, 6 людей посла – по 3, переводчик архонтиссы – 15 милиарисиев.
После того как василевс встал от обеда, состоялся десерт в Аристирии (зале для завтрака. – Ю.Д.), где стоял малый золотой стол, установленный в Пентапиргии (зале, где выставлялись сокровища. – Ю.Д.). На этом столе и был сервирован десерт в украшенных жемчугами и драгоценными камнями чашах.
Сидели (здесь) василевс, Роман – багрянородный василевс, багрянородные их дети, невестка и архонтисса. Было вручено: архонтиссе в золотой, украшенной драгоценными камнями чаше – 500 милиарисиев, 6 ее женщинам – по 20 милиарисиев и 18 ее прислужницам – по 8 милиарисиев.
Восемнадцатого сентября, в воскресенье, состоялся клитории в Хрисотриклине. Василевс сидел (здесь) с росами. И другой клитории происходил в Пентакувуклии св. Павла, где сидели деспина с багрянородными ее детьми, с невесткой и архонтиссой. И было выдано: архонтиссе – 200 милиарисиев, ее анепсию – 20 милиарисиев, священнику Григорию – 8 милиарисиев, 22 послам – по 12 милиарисиев, 44 купцам – по 6 милиарисиев, двум переводчикам – по 12 милиарисиев» (34, 118).
Но почему-то, вернувшись в Киев, княгиня Ольга, в крещении Елена, направляет своих послов с просьбой прислать епископа и священников не в Константинополь, а к германскому королю. «Продолжение хроники Реинона Прюмского», созданное между 962 и 967 гг., в котором описывается приход послов княгини Ольги к германскому королю Оттону I:
«В лето от Воплощения Господня 959-е…. Послы Елены, королевы ругов (Rugi), крестившейся в Константинополе при императоре константинопольском Романе, явившись к королю, притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников… 960. Король отпраздновал Рождество Господне во Франкфурте, где Либуций (ributius) из обители святого Альбана посвящается в епископы для народа ругов достопочтенным архиепископом Адальдагом… 961. Король отпраздновал Рождество Господне в Регенбурге… Либуций, отправлению которого в прошлом году помешали какие-то задержки, умер 15 февраля сего года. На должности его сменил, по совету и ходатайству архиепископа Вильгельма Адальберт из обители святого Максимина, хотя и ждал от архиепископа лучшего и ничем никогда перед ним не провинился, должен был отправиться на чужбину. С почестями назначив его (епископом) для народа ругов, благочестивейший король, по обыкновенному своему милосердию, снабдил его всем, в чем тот нуждался…. 962…. В этом же году Адальберт, назначенный епископом к ругам, вернулся, не сумев преуспеть ни в чем из того, ради чего он был послан, и убедившись в тщетности своих усилий. На обратном пути некоторые из его (спутников) были убиты, сам же он, после больших лишений, едва спасся» (34, 303).