Для правящих кругов западных держав поступавшая из Берлина и Токио информация делала очевидным предстоящий сговор Германии и Японии. Корделл Хэлл, занимавший в то время пост государственного секретаря США, писал в своих мемуарах: «В течение длительного времени из многих источников мы получали указания о том, что Германия и Япония ведут переговоры о широком взаимопонимании»23. Правящие крути западных стран, подобно Хэллу, подразумевали под «взаимопониманием» двух агрессоров союз Японии и Германии, «действующих рука об руку для того, чтобы оказать давление па другие нации в наиболее важном стратегическом пункте и в наиболее удобное для того время»24. Правящие круги западных стран, хотя и понимали, что это грозит их интересам, но, не сомневаясь, что главным пунктом агрессивных планов Германии и Японии являлась война против Советского Союза, продолжали занимать прежнюю позицию поощрения двух агрессоров.

В свою очередь японская и германская дипломатия всячески афишировала антисоветскую направленность внешнеполитического курса своих правительств, стремясь завуалировать его вторую сторону — направленность и против интересов стран «западной демократии». В разгар японо-германских переговоров (март 1936 г.) посол США в Японии Грю обратился к японскому премьер-министру Хирота с просьбой определить значение появившегося в японской печати нового термина «позитивная дипломатия». И Хирота заверил его, что этот термин относится «только к Китаю и Советской России; он попросту означает общее ускорение политики, проводимой в отношении этих стран»25.

Организаторы антисоветского сговора стремились в то же время ввести в заблуждение Советское правительство. Японская дипломатия до поры до времени пыталась отрицать даже самый факт ведения переговоров с Германией о заключении с ней соглашения. 14 ноября 1936 г. поверенный в делах Японии в СССР Сако заявил Народному комиссару иностранных дел, что слухи о заключении японо-германского соглашения лишены основания и что министерство иностранных дел Японии поручило ему официально опровергнуть эти слухи, как не соответствующие действительности20.

Через два дня министр иностранных дел Японии Арита в беседе с советским послом, продолжая отрицать заключение какого-либо соглашения, направленного против СССР, был вынужден все же признать, что Япония ведет переговоры с третьим, не названным им государством о заключении блока «по борьбе с коммунизмом». Попытки ввести Советское правительство в заблуждение оказались тщетными. 18 ноября ТАСС опубликовал заявление, в котором сообщал, что Япония вела переговоры с Германией и что они завершились заключением соглашения. «Хотя в этом соглашении, подлежащем опубликованию,— заявлял ТАСС,— и говорится о борьбе с коммунизмом, на самом деле это соглашение является прикрытием для секретного японо-германского договора о согласованных действиях Японии и Германии в случае нахождения одной из них в войне с третьим государством»27.

Естественно, что Советское правительство, стоя на

26 См.: «Правда», 18. XI. 1936.

страже государственных интересов и следуя своей традиционной политике защиты всеобщего мира, не могло оставаться безразличным к интригам, осуществлявшимся за его спиной. 19 ноября советский посол посетил Арита и заявил ему, что правительство СССР считает разъяснения, данные им 16 ноября о характере японо-германского соглашения, неудовлетворительными. Советский посол был также уполномочен заявить, что такое соглашение может нанести тяжелый ущерб советско-японским отношениям28.

Тем не менее правящие круги Японии, опиравшиеся на сочувствие США и Англии, 25 ноября подписали «антикоминтерновский пакт» и маскируемое им секретное соглашение. Как заявил во время предварительного судебного расследования Хоцуми Одзаки, «военные круги и часть работников японского министерства иностранных дел были убеждены, что со временем этот пакт превратится в военный японо-германский союз»29.

И действительно, полтора года спустя переговоры начались. Как и в первый раз, их инициатором была гитлеровская Германия. Эти переговоры — о заключении нового, более широкого военно-политического соглашения — велись в течение 1938 и 1939 гг.

В 1939 г. создалась для СССР весьма неблагоприятная международная обстановка: быстро нараставшая опасность агрессии со стороны Германии дополнилась угрозой войны с Японией на востоке, поскольку японские милитаристы в районе р. Халхин-Гол вторглись на территорию Монгольской Народной Республики, связанной с Советским Союзом договором о взаимной помощи. Естественно, что СССР был вынужден развернуть боевые действия и дать отпор агрессору.

Серьезность положения для Советского Союза усугублялась и в результате двуличной, провокационной политики правительств Англии и Франции. Весной и летом 1939 г. между СССР и этими двумя странами велись переговоры об установлении военного сотрудничества на случай дальнейшего развязывания агрессии в Европе со стороны .гитлеровской Германии. Эти переговоры не

принесли, однако, каких-либо результатов. Они лишьпро-яснили обстановку, показав полное нежелание западных держав сотрудничать с Советским Союзом в борьбе против фашистской агрессиим. Втянуть СССР в войну, а самим остаться в стороне — такова была суть политики этих держав.

Перед правительством СССР встала задача — сорвать замыслы международной реакции, стремившейся совместными усилиями уничтожить первое в мире социалистическое государство. Убедившись в невозможности заключить с Англией и Францией пакт о взаимопомощи, а также военную конвенцию, Советский Союз был вынужден принять предложение Германии о подписании пакта о ненападении. Таким образом Советский Союз избежал ловушки, в которую его хотели заманить творцы мюнхенской политики31.

Заключенный в августе 1939 г. советско-германский пакт о ненападении не только дал Советскому Союзу выигрыш во времени, но и сорвал на какой-то срок осуществление японо-германского плана образования широкого военного союза.

Заключение советско-германского пакта способствовало падению кабинета Хиранума. Вслед за этим подали в отставку послы Японии Осима и Сиратори (в Италии), являвшиеся рьяными сторонниками заключения японо-германо-итальянского военного союза. На смену правительству Хиранума пришел кабинет Абэ.

Однако, несмотря па некоторое охлаждение, наступившее в японо-германских отношениях, гитлеровская дипломатия отнюдь не оставила своих расчетов на расширение и укрепление военно-политического союза с Японией. Его значение для Германии еще более возросло в связи с развязанной войной в Европе. Но, как явствует из документов следствия, в германском посольстве ни в период пребывания у власти кабинета Абэ, ни в первые месяцы существования кабинета Ионаи, сменившего Абэ в январе 1940 г., оснований для оптимизма не было. Многочисленные беседы Отта, военного атташе и других ответственных сотрудников посольства с представителями руководящих политических кругов Японии

30 См. «История внешней политики СССР», стр. 347.

убеждали в том, что японское правительство пока не намерено оставлять своей выжидательной позиции. Однако еще в период пребывания у власти Ионаи под влиянием военных успехов гитлеровской Германии в Европе (капитуляции Бельгии, Голландии, Франции) японская военщина, а также группа тюсуха (сторонников стран «оси») в правящих кругах Японии вновь усилили требования расширить военный союз с Германией и Италией и закрепить его официальным протоколом 32. Правительство Ионаи под нажимом этих сил сделало даже попытки возобновить переговоры с Германией о заключении такого соглашения. Но пи гитлеровское правительство, ни японская военщина, которую поддерживала значительная часть правящих кругов Японии, не считали правительство Ионаи способным успешно решить эту задачу. Японские круги прогерманской ориентации стали вновь выдвигать на авансцену политической деятельности принца Фумимаро Коноэ, занимавшего в то время пост председателя Тайного совета 33.

24 нюня Коноэ покинул пост председателя Тайного совета, и в эти же дни Отт телеграфировал в Берлин, что видные деятели группировки Коноэ ясно выразили свое желание установить с ним связь34. Одновременно в самом японском правящем лагере шли закулисные переговоры об условиях формирования принцем Коноэ нового кабинета. «Полное понимание со стороны военных кругов» — таково было требование Коноэ, чья кандидатура поддерживалась военщиной. Теперь уже можно было не сомневаться, что приход к власти Коноэ обеспечит быстрое присоединение Японии к странам «оси»35.