До сих пор Эйла не задумывалась о том времени, когда Дарку понадобится подруга. Но это правда, решила она, найти женщину ему будет нелегко. Теперь она догадалась, к чему клонит мать Уры.

– Твоя дочь не страдает недугами? – спросила она.

– На вид Ура слишком худа, но она сильная девочка, – потупившись, ответила Ода. – Только шея у нее слабая. Но со временем она окрепнет, – убежденно добавила она.

Эйла вопросительно взглянула на Оду, спрашивая разрешения развернуть ребенка. Та кивнула. Девочка оказалась более плотной и коренастой, чем Дарк. Строением тела она напоминала детей Клана, только кости были тоньше. Как и у Дарка, у нее был высокий лоб, прямой нос, надбровные дуги выдавались лишь слегка, но подбородок отсутствовал. Шея у девочки оказалась короче, чем у Дарка, но все же намного длиннее, чем у обычных детей. Эйла приподняла ребенка, привычным движением поддерживая его затылок, и увидела, что девочка, точно так же как раньше Дарк, с усилием пытается удержать голову на весу.

– Не сомневайся, Ода, со временем шея у девочки окрепнет, – заверила Эйла. – Когда Дарк родился, шея у него была еще слабее. А сейчас погляди на него!

– Ты думаешь, она сможет держать голову? – с надеждой спросила Ода. – Эта женщина просит целительницу самого почитаемого Клана решить, может ли девочка по имени Ура стать в будущем женщиной сына целительницы? – вернулась она к ритуальному языку, как того требовала важность момента.

– Я уверена, Ода, твоя дочь будет самой подходящей женщиной для Дарка.

– Значит, ты расскажешь о ней своему мужчине и попросишь его поговорить с вашим вождем.

– У меня нет мужчины.

– О-о! – Ода не могла скрыть разочарования. – Боюсь, твоему сыну будут сопутствовать несчастья. Кто же обучит его охотиться?

– Дарку не грозят несчастья, – горячо возразила Эйла. – Не все дети, рожденные женщинами, у которых нет мужчины, обречены на неудачи. Я с детства живу у очага Великого Мог-ура. Сам он не охотится, но наш вождь передаст моему сыну все свои навыки. Дарк будет хорошим охотником, он сумеет прокормить свою женщину и ее детей. У него сильный покровитель. Мог-уру открылось: моего сына избрал Серый Волк.

– Как бы там ни было, лучше мужчина, обреченный на несчастья, чем вообще никакого, – с готовностью закивала Ода. – Покровитель, избравший Уру, еще не открылся нашему Мог-уру. Но Серый Волк – это сильный дух. Он победит покровителя любой женщины.

– Кроме Эйлы, – вставила Уба. – Ее покровитель Пещерный Лев.

– Как же в тебе возникла новая жизнь? – недоверчиво осведомилась Ода. – Мой покровитель – Хомяк. И то он сражался изо всех сил, когда я носила Уру. В первый раз мне было куда легче выносить дочь.

– Я тоже носила тяжело, – заметила Эйла. – Так у тебя есть еще одна дочь? Она не увечная?

– Она не была увечной. Но сейчас она ушла в иной мир, – с горечью ответила Ода.

– Поэтому Уре и сохранили жизнь? Меня удивило, что тебе позволили оставить увечного ребенка.

– Я не хотела, чтобы она жила. Мой мужчина заставил меня оставить Уру. В наказание, – призналась Ода.

– В наказание?

– Да, – кивнула женщина. – Когда я носила, я хотела родить девочку, а мужчина мой хотел мальчика. Я так любила свою первую дочь. Я хотела девочку, точно такую же, как первая. Мой мужчина сказал, это желание не достойно хорошей матери. Поэтому Ура и родилась увечной. Наверное, если бы я хотела мальчика, как и положено всякой женщине, ребенок был бы здоровым. Мой мужчина заставил меня сохранить увечную дочь, чтобы все видели: я дурная женщина. Но он не прогнал меня прочь. Все равно никто не взял бы меня.

– Не думаю, что ты дурная женщина, Ода, – с участием глядя на собеседницу, возразила Эйла. – В желании иметь дочь нет ничего недостойного. Когда Иза, моя приемная мать, носила Убу, она тоже хотела девочку. Она сама мне рассказывала, что каждый день просила своего покровителя о девочке. А как погибла твоя первая дочь?

Краска смущения выступила на щеках Оды.

– Ее убил мужчина. Мужчина, похожий на тебя, Эгха. Один из Других.

«"Один из Других", – эхом отдалось в голове у Эйлы. – Мужчина, похожий на меня». Она ощутила, что мурашки покрыли ее до корней волос. Ода готова была сквозь землю провалиться от неловкости.

– Иза говорит, я родилась среди Других. Но я ничего о них не помню. Теперь я принадлежу Клану, – сказала Эйла, чтобы подбодрить ее. – Но как произошла беда с твоим ребенком?

– Я и еще две женщины сопровождали мужчин в охотничьем походе. В тот раз мы ушли на север дальше, чем обычно. Рано утром мужчины оставили стоянку и ушли на промысел, а мы, женщины, принялись собирать сухую траву и хворост. Там было множество мух, и мы знали: для того чтобы побыстрее высушить мясо, нам придется поддерживать огонь день и ночь. Внезапно на нашу стоянку ворвались те мужчины, Другие. Они хотели утолить свою надобность, но ни один из них не подал нам знака. Все произошло так неожиданно. Мужчина схватил меня и бросил на землю прежде, чем я успела принять нужную позу. Он был груб и нетерпелив. Я не успела отвязать ребенка, который спал у меня за спиной. Когда мужчина повалил меня, накидка моя порвалась и ребенок упал. Но тот, Другой, ничего не заметил. Когда он кончил, еще один мужчина захотел утолить со мной свою надобность. Но тут первый заметил на земле мою дочь. Он поднял ее и отдал мне, но она уже умерла. Падая, она ударилась головой о камень. Потом один из мужчин издал какие-то странные громкие звуки, и все Другие скрылись. Когда охотники вернулись, мы рассказали им о том, что произошло, и они решили незамедлительно отправляться назад, в нашу пещеру. Мой мужчина тогда был добр ко мне. Он тоже горевал по моей дочери. А вскоре я поняла, что мой покровитель опять проиграл битву. После того как дочь моя ушла в иной мир, мне ни разу не пришлось скрываться в уединении. Думаю, мой покровитель пожалел меня и потому сдался так быстро. Я решила, что у меня снова будет девочка. Но мне следовало желать мальчика – мальчики нужнее Клану.

– Потерять ребенка – страшное горе, – вздохнула Эйла. – Не представляю, что было бы со мной, останься я без Дарка. Его ведь едва не отняли у меня. Я расскажу о твоей дочери Великому Мог-уру. Он всей душой привязан к моему сыну. Наверняка он уговорит Брана принять Уру в наш Клан. Да Бран и сам не будет возражать, чтобы Дарк и Ура соединились. Когда мой сын вырастет, вождю не придется ломать голову, какую женщину отдать увечному мужчине.

– Эта женщина очень благодарна целительнице, – церемонно ответила Ода. – Обещаю, Эгха, что обучу свою дочь всему, что ей следует знать. Она будет достойной женщиной, не такой, как ее мать. Клан Брана по положению выше нашего. Уверена, мой мужчина согласится отдать туда мою дочь. Может, когда он узнает, что для Уры уже есть мужчина в Клане Брана, его гнев на меня утихнет. А то он каждый день твердит, что дочь моя будет для Клана обузой и никогда не займет достойного положения. Когда Ура вырастет, ей не придется тревожиться, что никто не возьмет ее. Женщине, оставшейся без мужчины, приходится нелегко.

– Я это знаю, – откликнулась Эйла. – Как только представится случай, я поговорю с Великим Мог-уром.

Ода ушла, а Эйла погрузилась в грустные размышления. Уба чувствовала, что Эйле не до нее, и не пыталась отвлечь ее разговором. «Бедная Ода, – думала Эйла, – у нее было все, что нужно женщине для счастья: мужчина, здоровый ребенок. И вдруг явился тот, Другой, и все разрушил. Почему он не подал знак? Неужели он не видел, что на спине у Оды привязан ребенок? Эти Другие так же грубы и жестоки, как Бруд, даже хуже. Бруд наверняка позволил бы женщине опустить ребенка на землю, прежде чем утолять свою надобность. Эта мужская надобность, кто ее только выдумал! Мужчины Клана, Другие – все они одинаковы!»

Мысли Эйлы постоянно возвращались к Другим. «Кто они, эти люди, похожие на меня? – с тревогой спрашивала она и не находила ответа. – Иза говорит, я родилась среди Других. Почему же я ничего о них не помню? Где они живут? Любопытно было бы взглянуть, как выглядят мужчины, похожие на меня». Эйла припомнила свое отражение в луже талой воды и попыталась представить мужчину с такими же чертами. Но стоило ей подумать о мужчине, как перед глазами у нее вставал Бруд. Вдруг вихрь догадок взметнулся у нее в мозгу. Внезапное озарение прояснило царившую в ее душе путаницу.