Жестом фокусника Сол подвесил иглу наподобие маятника над тыльной стороной моей ладони. Внезапно, словно по собственной воле, игла начала двигаться по кругу. Совершив полный оборот, она закачалась взад-вперед, потом резко остановилась, будто притянутая магнитом.

– Ну и как это понимать? – озадаченно спросил Джек. Сол бросил иголку с ниткой на стол и задумчиво почесал челюсть.

– М-м… Не знаю.

– Гениально! – рассмеялся я.

– В том смысле, что понимать можно по-разному, – Пояснил он.

– А именно?

– Например, у Лоры могут родиться близнецы.

– Господи Иисусе… Не может быть, она говорила о ребенке в единственном числе. Впрочем, откуда ей знать?

– Она должна знать, – покачал головой Сол. – Стран-но. Судя по иголке, у тебя будет двое детей: мальчик и девочка.

Адам и Ева. Я внутренне содрогнулся. Прекрасный новый мир, лучший из всех возможных. Сол подавленно молчал.

– Ну так сделай же хоть что-нибудь! – взорвался я. – Вспомни свою магию! Скажи заклинание, молитву – что угодно! Всезнайка несчастный! – Старик нахмурился, погруженный в размышления. Тут меня осенило. – Я сам поговорю с ней! Пойду и поговорю. – Сердце заколотилось в груди, подсказывая, что верное решение найдено. – Я люблю ее, неужели этого мало? Она должна остаться, я ее уговорю!

– Нет, – грустно покачал головой Сол. – Ты опоздал, малыш.

– Поздно? – Ерунда. Поздно никогда не бывает.

– Сегодня вечером ее забирают.

Джек разочарованно присвистнул. Я растерянно заморгал.

– Ты хочешь сказать, что они…

– Она же тебе сказала – один год.

Я наскоро прикинул в уме числа и зашагал из угла в угол, пытаясь привести в порядок мысли. Даже не попрощалась… Никогда меня не любила. Третья мировая. Сын и дочь. Мальчишка в красном свитере у фонтана. Его умоляющий взгляд. «Я не хочу быть никем. Только не там». Я закрыл лицо руками и пошатнулся. «Ну зачем тебе трогать эту женщину?» Теперь я знал, о чем он говорил.

– Где? – спросил я. – Куда она поехала?

– Какая разница. Ты не сможешь ее убедить. Я и то не смог.

– Где она, Сол?

– Ты только зря потратишь время, – печально вздохнул он. – Тут уж ничего не поделаешь. Осталось только молиться.

– Нет, не может быть! Скажи!

– Нет смысла.

В отчаянии сжав кулаки, я снова забегал по комнате. Аймиш наблюдал за мной с абажура настольной лампы, греясь в ее свете.

– Аймиш! – заорал я в бешенстве, тыкая в него пальцем. Он тут же подлетел и уселся на палец как на жердочку. Я поднес его к лицу. – Ты ведь умная птичка, правда, Аймиш? Ты знаешь, где искать Лору?

Огненно-красная головка энергично закивала. Я перевел взгляд на Сола. Они с Джеком уже снова стояли на коленях. Сол перекрестился и вытащил свои четки из голубых бусин.

– Господь всемогущий, прости наши грехи…

– Пойдем, красавчик, – решительно сказал я, – отыщем ее.

Черный «линкольн» Сола мчался по скоростному шоссе на юг. Я рулил как сумасшедший, а Аймиш, пристроившись на приборной панели вместо статуэтки святого Христофора, направлял меня свистом и движениями клюва. Я обещал ему в случае удачи целый галлон лучшего сока из Флориды. К моему удивлению, ехали мы в сторону канадской границы и на мосту через реку оказались уже на закате, окрасившем пурпуром пасмурное апрельское небо. Я включил радио, чем доставил немалое удовольствие Аймишу, который тут же принялся подпрыгивать в такт музыке. Однако, приближаясь к таможенному посту, я понял, что с птицей могут возникнуть проблемы. Кардинал возмущенно пискнул, но выхода не было.

– У вас есть что заявить? – осведомился прыщавый таможенник.

Да сколько угодно. Я скоро стану отцом. В «бардачке» у меня запрещенное к ввозу дикое пернатое. Я влюблен в инопланетянку и пытаюсь предотвратить Третью мировую войну. Достаточно?

– Нет, сэр, – ответил я.

Виндзор остался позади. Аймиш был явно рассержен: лежать в тесном ящике в обнимку с телефоном не слишком-то приятно. Однако на мои вопросы о том, куда поворачивать, он исправно отвечал. Он вообще никогда не врал. С тех пор я с большим уважением отношусь к птицам. Мимо мелькнул дорожный указатель, и сердце у меня екнуло. Мыс? Что за мыс? Спустя милю стоял еще один, и его я прочитал внимательно: «Мыс Пили, 5 км». То самое место, где Стюарт нашел Лору!

– О, Аймиш! Ты просто гений! Дай я тебя поцелую.

Мчась по узкой полоске суши, выдававшейся на несколько миль в озеро Эри, я заметил на обочине кое-как припаркованную машину. Резко затормозив, я выскочил и побежал к берегу, продираясь сквозь кусты. Ледяной ветер обдувал щеки, грохот волн в ушах становился все громче, заглушая шум крыльев летевшего сбоку Аймиша. Мокрый песок, освещенный лишь звездами, блестел как смола. Без фонаря приходилось нелегко. Когда глаза немного привыкли к темноте, я принялся озираться и вдалеке, почти у самой оконечности косы, разглядел светлые очертания человеческой фигуры.

Она была обнажена, ее кожа, казалось, вобрала в себя весь свет этой ночи. Белая статуя на черном песке.

– Лора! – позвал я. Мне показалось, что она оглянулась. – Это я! – крикнул я изо всех сил.

Фигура сдвинулась, казалось, она шагнула ко мне, но потом начала исчезать – постепенно, снизу вверх, словно натягивала черное платье. Она заходила в воду.

– Лора! – снова крикнул я уже на бегу. На черном зеркале воды, усеянном звездами, была видна лишь голова. – Лора, не надо! – Ко мне обернулось лицо, сияющее белизной на фоне угольно-черной темноты. – Я люблю тебя!

Запыхавшись от бега, я долго переводил дух. Мы молча смотрели друг на друга. Аймиш сидел у меня на плече. На таком расстоянии я кс мог разглядеть черты лица, но чувствовал, что Лора улыбается. В моей груди зашевелилась надежда.

Заранее сжавшись, я решительно ступил в полосу прибоя. Аймиш с испуганным криком поднялся в воздух. Вода все выше – сначала по пояс, потом по шею… До сих пор не понимаю, как, не умея плавать, я решился зайти так далеко. Однако, когда полна лизнула мой подбородок, пришлось остановиться. Тело онемело от холода и почти не слушалось.

– Лора! – позвал я из последних сил, вложив в этот крик всю свою надежду и боль.