К Энн подошел Алекс и сказал:

— Генри срочно вызвали в «Морской Утес» по личному делу. Он передал вам свои извинения.

«Морской Утес». Упоминание об этом доме смыло все ее нежные мысли о Генри, как будто ее окатили ведром ледяной воды. «Не забывай, не забывай, идиотка, что он сделал с тобой. Он заслужил уготованную ему участь». Энн совершенно расстроилась и решила, что сейчас ей нужна поддержка подруги.

Беатрис хватило всего минуты, чтобы вновь раздуть костер мести, уже затухавший в сердце Энн.

— Спасибо тебе, — сказала Энн, вздохнув, когда Беатрис закончила быстрое и подробное перечисление всех прегрешений Генри. — Я сделаю это, Беа, — сжала она кулачок.

— Что ты сделаешь? — затаив дыхание, спросила Беатрис.

— Поеду в «Морской Утес». Лучшего места, чтобы уничтожить Генри, мне не найти. Пусть его унижение не будет публичным, как мы хотели раньше, но меня это вполне устроит. Генри, в конце концов, заплатит за все.

Глава XVI

Первым же паромом Энн добралась до Джеймстауна. Там она наняла лодку, которая должна была доставить ее в «Морской Утес». Она решила, что ей хватит двух часов, чтобы осуществить задуманное, а потом она попросит мистера Брауна отвезти ее к Восточному Причалу, где она сядет на последний паром до Ньюпорта. Если все пройдет так, как она рассчитывает, она вернется в дом Лейденов еще до заката и успеет переодеться для бала у Вандербилтов.

Энн приказала себе подавить все чувства. Она всю жизнь училась искусству скрывать эмоции, теперь это умение ей пригодится. Энн не хотела думать о конечном результате своего поступка, о том, что причинит боль человеку, который, если честно, в последнее время ей очень нравится. Но ведь и хорошие люди, совершив плохой поступок, должны отвечать за него. Генри не ответил за свое преступление перед Энн. Но сегодня это произойдет.

Генри стоял на берегу в закатанных до колен брюках, когда дно маленькой лодки зашуршало по песку. Не говоря ни слова, он подошел и, обхватив талию Энн сильными руками, вынес ее на берег. Единственное слово, которое он произнес, было «спасибо», вместе с серебряным долларом, предназначавшимся моряку, доставившему Энн.

— Я уже заплатила ему, — сказала Энн.

Не обращая на нее внимания, Генри откатал брюки, хмуро поглядывая на мокрое пятно на левой ноге. Энн вдруг занервничала, осознав, что сильно рискует, приехав сюда.

— Что вы здесь делаете? — спросил он наконец.

Энн посмотрела на Генри и со страхом увидела, что он вовсе не выглядит довольным ее визитом. Но она заставила себя улыбнуться.

— Ничего не скажешь, вежливое приветствие, сэр, — кокетливым тоном сказала она.

— Я задал вам вопрос, Энн.

Все началось не так, как она планировала. Генри ей совсем не обрадовался, и она разозлилась на себя. Неужели она так обманулась? Невозможно! И с нарастающим ужасом Энн подумала, что очень даже возможно. Разве весь опыт ее общения с Генри не говорит о том, что она совершенно не понимает его? Разве она не обманывалась в нем прежде? С чего это она взяла, что на пляже он собирался признаться ей в любви? Что он говорил? Что-то о том, что ему не нравятся намерения Джейка Моррисона. Но ведь это не значит, что он любит ее. Если бы она была такой же храброй в присутствии Генри, как на безопасном расстоянии от него!

Энн опустила голову и прикусила губу. Что сказать, ну что же ему сказать? Она чувствовала себя невыносимо глупо, хуже, чем тогда, когда оглядывалась в надежде увидеть кита на пляже Бейли.

— Я думала… — начала Энн и замолчала, беспомощно разведя руками. Как она могла сказать, что думала, будто он влюблен в нее, и оказаться в унизительном положении, если в ответ на эти слова он посмотрит на нее с жалостью? — Наверное, мне следует вернуться. Как вы думаете, мистер Браун сможет отвезти меня назад к причалу?

Генри недоверчиво смотрел на нее.

— Вы проделали весь этот путь только для того, чтобы тотчас же отправиться обратно?

Энн оглянулась назад — туда, где виднелся Ньюпорт, всем сердцем желая оказаться сейчас там. «Конечно, он не любит меня», — думала Энн. Но почему этот факт заставлял ее чувствовать себя так ужасно? Энн закрыла глаза, осознав всю пропасть своей глупости. Весь ее дурацкий «план» возник лишь потому, что она убедила себя в том, что Генри ее любит. Она поняла теперь, что хотела заставить его влюбиться не просто для того, чтобы отомстить. Она хотела доказать, что достойна его любви.

— Пойдемте в дом, — пригласил Генри, глядя на тяжелые тучи, затягивающие небо. — Там пока беспорядок. Я еще не закончил восстановительные работы и реконструкцию. Поэтому и не пригласил вас с Беатрис внутрь, когда вы были здесь в прошлый раз. И, кроме того, мой дед сейчас здесь, и он очень болен. Его сиделка срочно послала за мной, ей показалось, что он умирает, поэтому и так поспешно уехал с пляжа. Но на этот раз все обошлось.

Энн пробормотала невнятные соболезнования и последовала за Генри в сторону плохо освещенного дома, обходя кучи строительных материалов и инструментов. Он провел ее в кабинет, который, похоже, был одной из немногих комнат, где присутствовала мебель. Большой письменный стол с разложенными на нем чертежами занимал одну часть комнаты, в другой ее части перед очаровательным старинным камином стояли широкий диван и два стула. На каминной полке красовалась модель полностью оснащенного парусника. Хотя все шторы были раздвинуты, в кабинете царил полумрак. День был ненастным. Генри зажег несколько светильников и повернулся к Энн.

Она стояла у окна, перебирая пальцами скрещенных рук желтую атласную отделку на пышных рукавах своего ярко-зеленого летнего платья.

— Энн, — негромко спросил Генри, — зачем вы приехали? — Он подошел к ней сзади и стал так близко, что она чувствовала его дыхание.

С решимостью человека, бросающегося на нож, она вздернула подбородок и повернулась к Генри лицом.

— На пляже вы собирались мне что-то сказать. Наверное, я кажусь вам глупой… — у нее вырвался нервный смешок, — но я все время думала об этом. Что же вы хотели сказать мне, Генри?

Он молчал, и Энн уже почувствовала, как нож входит ей в сердце. Наконец он чертыхнулся сквозь зубы и, взъерошив себе волосы на затылке, произнес:

— Я собирался сказать вам…

— Не говорите, — вдруг испугалась Энн. — Я не хочу знать. — Она рассмеялась. — Очень глупо с моей стороны так вести себя. Но я все думала, что такого хотел сказать мне Генри? И не придумала ничего лучшего, чем приехать сюда. Что же Генри хотел сказать мне, спрашивала я себя. Что, что, что?

— Энн.

— Да?

— Я собирался сказать, что люблю вас.

Ее глаза моментально наполнились слезами.

— Вот видите? Я так и думала, — сказала она почти сердито. — И что же мне… — Она встряхнула головой и поморгала, чтобы остановить слезы. «Беатрис меня убьет», — мелькнула у нее совершенно ненужная мысль. Энн схватила Генри за руку. — Это должно было случиться не так, — сказала она с несчастным видом.

Он одарил ее ослепительной улыбкой.

— Вот видите? Вы опять это делаете, Генри?

— Что?

Она всхлипнула.

— Вы заставляете меня полюбить вас. — От испуга она закрыла лицо руками. — О Господи! Поверить не могу, что сказала такое!

— Это действительно так ужасно?

— Да. Потому, что я не хочу, Генри. Не хочу. О Боже!

— Почему? — спросил он, положив свои большие, сильные ладони ей на плечи.

— Потому, что вы не заслуживаете моей любви.

— Я знаю.

— Ох, Генри. Я вас ненавижу. — Она опять всхлипнула. — И причина этого в том, что я думаю, что я люблю вас больше, чем вы меня.

Он крепко обнял ее, прикоснулся губами к ушку и сказал:

— Я так рад.

Энн расслабилась, позволила себе любить его, даже зная страшную правду — он любит ее только потому, что она красива. Она не забыла, что рядом с ним, еще до того, как он начал ухаживать за толстой Энн из прошлого, всегда была красивая девушка. А Энн боялась, что ее красота не вечна.