И это лишь в пятьдесят лет!

А 15 января 1947 года у Евгения Львовича закончилась первая «Амбарная книга». Последняя запись в ней: «Вот и кончается моя старая тетрадь. Ездила она в Сталинабад, ездила в Москву. В Кирове ставили на неё электрическую плитку — поэтому в центре бумага пожелтела. Забывал я её, вспоминал. Не писал месяцами, писал каждый день. Больше всего работал я в Кирове и записывал там больше всего… Начну теперь новую тетрадь. А вдруг жизнь пойдет полегче? А вдруг я наконец начну работать подряд, помногу и удачно? А вдруг я умру вовсе не скоро и успею ещё что-нибудь сделать? Вот и вся тетрадь…».

И первая запись в новой тетради — 16 января: «Года с двадцать шестого были у меня толстые переплетенные тетради, в которые я записывал беспорядочно, что придется и когда придется. Уезжая в декабре 41-го из Ленинграда в эвакуацию на самолете, куда нам разрешили взять всего 20 кило груза, я тетради эти сжег, о чем жалею теперь. Но тогда казалось, что старая жизнь кончилась, жалеть нечего. В Кирове в апреле 42-го завел я по привычке новую тетрадь, которую и кончил вчера… Сейчас первый час. Вдруг мороз пропал — дождь идет как будто, на душе смутно. Я мастер ничего не видеть, ничего не обсуждать и верить, даже веровать, что все обойдется. Но через этот туман начинает проступать ощущение вещей, на которые глаз-то не закроешь. Лет много. Написано мало. Навыков профессиональных нет. Каждую новую вещь я начинаю писать, как первую, со страхом…».

16 марта Шварц получил телеграмму из Берлина:

«Ленинград, писателю Шварцу.

[Из] Берлина.

Двадцать седьмого марта в Берлине в театре имени Рейнгардта премьера Вашей пьесы Тень. Снежная королева успешно идет во многих городах. Сердечный привет = Жресветов Дымчинын».

Это было не первое известие о постановке пьес Шварца за границей. Еще в декабре 1944 года в газете «Британский союзник» был сообщение о том, что «Снежной королевой» открылся в Манчестере детский театр. А в заметке о гастролях театра в Лондоне цитировался отзыв театрального критика «Манчестер Гардиен»: «Русский вариант «Снежной королевы» Андерсена делает сказку менее поэтичной, но более жизненной и забавной. В общем, это удачная работа». Шварц знал об этом сообщении, и оно поддержало и порадовало его в ту тягостную пору.

А вскоре из Германии пришел пакет с материалами, имеющими к Шварцу прямое отношение. В сопроводительной записке А. Л. Дымшица, в то время начальника Отдела культуры Управления пропаганды Советской военной администрации в Германии, говорилось: «Дорогой Евгений Львович! Посылаю Вам некоторые материалы, предшествующие постановке «Тени» в Берлине: книжки — «Снежная королева» и «Тень», журнал «Современный театр», где есть отрывок из «Тени», мою статью о Вашей пьесе и высказывания режиссера Грюндгенса (ставящего пьесу) в журнале «Театердинст». Премьера «Тени» состоится 3 апреля в Камерном театре (филиал немецкого театра им. Рейнгардта). Отзывы прессы я вышлю Вам дополнительно».

Все эти материалы и известия о постановках, безусловно, радовали, добавляя аргументы к «бессмысленной радости» бытия. Он отвечает: «Дорогой Александр Львович! Спасибо Вам за телеграмму и за добрые известия о «Снежной королеве». Был бы очень благодарен Вам, если бы Вы известили — как прошла «Тень». Нет ли возможности переслать сюда мне рецензии и фотографии? Я собирался телеграфировать Вам, чтобы через Ваше посредство передать поздравления и приветы труппе и режиссеру. Но остановили меня две вещи. 1) Если «Тень» прошла неудачно, то приветы и поздравления прозвучали бы смешно и 2) Я никак не мог их сформулировать. Я Вас очень прошу — если все прошло благополучно, передайте всему коллективу мой дружеский привет в той форме, какую Вы найдете удобной.

Еще раз — очень благодарю Вас за все. В телеграмме стояли подписи: Жресветов Дымчинын. Если Жресветов — это Пересветов, кланяйтесь ему от всей моей семьи и меня в том числе. Ваш Е. Шварц.

Мой адрес: канал Грибоедова д. 9, кв. 79».

«Рад сообщить Вам, что «Тень» прошла в Берлине с успехом поистине великолепным, — пишет А. Дымшиц после премьеры. — Я, впрочем, был совершенно уверен, бывая неоднократно на репетициях. Но премьера и дальнейшие спектакли превзошли все мои ожидания. Билеты на «Тень» перепродаются неподалеку от театра по «черным» ценам. Даже реакционная пресса («Тагесшпигель», «Телеграф», «Курир») и то не сумела развернуть в этом случае все свои клеветнические возможности: просипела вполголоса…

Посылаю вырезки из газет. Как Вы увидите, я воспользовался данным Вами разрешением и ответил от Вашего имени на приветствие коллектива театра. Форма этого ответа, как нам представляется, для Вас вполне удобна.

Жересветов — это, как Вы и догадались, — Пересветов. И приветы ему переданы. Сердечно Вас приветствую…».

Приветствие театра Шварцу и Шварца — театру он нашел в вырезке из газеты «Советское слово» за 12 марта: «Театр им. Макса Рейнгардта, поставивший пьесу Евгения Шварца «Тень», послал автору поздравительную телеграмму следующего содержания: «Коллектив театра им. Макса Рейнгардта, представители прессы и зрители, собравшись в Доме Советской культуры в Берлине, горячо поздравляют Вас с огромным успехом пьесы «Тень», поставленной театром. Желаем дальнейших успехов в Вашей плодотворной деятельности советского драматурга». Театр получил ответ из Ленинграда: «Сердечно благодарю Вас за приветственную телеграмму. Я рад, что Вам и Вашим зрителям понравилась моя пьеса. Желаю Вам хороших успехов в работе по демократическому обновлению немецкого искусства. Евгений Шварц»».

Процитирую пару абзацев из рецензии М. Кунина на спектакль, то ли не посланная Шварцу, то ли им потерянная. «Пьеса советского драматурга Евгения Шварца «Тень» — правдивая, романтическая, насквозь пронизанная иронией пьеса. В ней фантастика имеет реальную подкладку… Велика заслуга коллектива театра имени Макса Рейнгардта, поставившего на своей сцене эту комедию-сказку, так похожую на действительность. Переводчица Ина Тинцман, редактор немецкого текста Пауль Лохман, постановщик Густав Грюндгенс, художник Пауль Штреккер, актеры, занятые в спектакле, сделали большое и очень полезное дело. Это серьезная победа театра на трудном пути развития демократического искусства Германии…

Немецкий зритель тепло встретил пьесу «Тень». Он правильно понимает её и видит в ней то, что хотел показать автор: борьбу передового с отсталым, гуманного с реакционным, борьбу за счастье, свободу, будущее человечества. Театр правильно прочитал пьесу и донес её содержание до зрителя. Зритель благодарен театру» (Советское слово. 1947. 5 мая).

Но выписки в свой дневник Шварц сделал из другой рецензии. 23 апреля он записал: «В среду произошло неожиданное событие. Я получил из Берлина письмо о том, что «Тень» прошла в театре имени Рейнгардта, точнее, в филиале этого театра, «Kammerspiele», с успехом, «самым большим за много лет», — как сказано в рецензии. «Актеров вызывали к рампе сорок четыре раза». Я, несколько ошеломленный этими новостями, не знал, как на это реагировать. Пьеса написана давно. В 39-м году. Я не очень, как и все, впрочем, люблю, когда хвалят за старые работы. Но потом я несколько оживился. Все-таки успех, да ещё у публики, настроенной враждебно, вещь скорее приятная…».

Так началось триумфальное шествие пьес Шварца за рубежом…

С постановками «Снежной королевы» и «Тени» в Германии в «зебре» судьбы Евгения Львовича, кажется, наступала белая полоса.

А 24 апреля началось счастливейшее продвижение на экраны страны «Золушки». «Пятница началась интересно, — записал он в очередной «Амбарной книге». — Телеграмма из Москвы. Кошеверова и Погожева сообщают, что худсовет министерства принял «Золушку» на отлично. Что особо отмечена моя работа. Поздравляют. Едва я успел это оценить — телефон: Москвин поздравляет — ему Кошеверова звонила из Москвы. Едва повесил трубку — Эрмлер звонит. Тоже поздравляет. Потом начались звонки со студии. Я принимал все поздравления с тем самым ошеломленным, растерянным ощущением, с каким встречаю успех. Брань зато воспринимаю свежо, остро, отчетливо… Ну вот. Надо ли говорить, что это ещё больше выбило меня из колеи. Взбудоражило. Суббота принесла новые сенсации. Васильев [С. В.] телеграфировал Глотову, что поздравляет его и весь коллектив. Что «Золушка» — победа «Ленфильма» и всей советской кинематографии. Глотов приказал эту телеграмму переписать на плакат и выставить в коридоре студии. Тут уже я стал пугаться. Я люблю нормальный успех. В этом буме, мне казалось, что-то угрожающее есть. Я вспомнил успех «Дракона», который кончился так уныло. Словом, я притаился внутренне и жду. И я устал, устал — сам не знаю отчего. Впрочем, все эти сенсации меня ободрили. Моментами кажется, что все будет хорошо».