– Чем заболел?

– Извини, я не спросила.

Майкл кивнул. Эмма очень боялась, что он собирался спросить ее, как выглядит мисс Хэмптон или мисс Хэмпстид.

– Ты не должна была бить Ника книгой по голове, – сказал он вместо этого.

Эмма сказала:

– Если бы это зависело от меня, я бы не стала. – Она не добавила, что она бы ударила его по его большой, самодовольной роже, потому что, когда Майкл начинал читать лекцию, его, как правило, было трудно остановить. – Я спешила, и книга выскользнула. Я уже роняла ее сегодня.

Майкл кивнул, потому что мог анализировать слова, и они имели смысл. Как правило, Эмма не бегала по школе, роняя книги на головы людей.

– Я увижу тебя за ланчем?

Он кивнул, и она сказала:

– Внештатный преподаватель, скорее всего, не знает о тебе.

– Никто не может знать все обо всех, Эмма.

– Нет, но она, вероятно, понимает намного меньше, чем мистер Берк.

Если она делает что-то не так, помни об этом. Она не знает ничего лучшего. У нее не было времени, чтобы узнать.

Он снова кивнул и сел, положив свой учебник на стол и осторожно устраивая свой ноутбук точно по центру стола. Она оставила его, потому что это могло занять десять минут.

Эрик следовал за ней. Он не сказал ни слова.

– Что это было?

– Майкл – высоко функционирующий аутист, – она ответила. Она помедлила немного, у нее не было времени на этот разговор, который грозил попасть в перечень ее промахов, но она чувствовала, что была должна ему. – Я знаю его с детского сада. Ему, в самом деле, хорошо здесь, – добавила она, словно защищая, – и он не нуждается в постоянном Эде – помощнике, начиная со средней школы. Но он очень следит за своим распорядком, и не очень хорошо реагирует на неожиданные изменения.

– И чувак, в которого ты бросила книгу?

– Он мудак – Ты ходишь, бросая книги в каждого мудака в школе, не собираясь оставлять классы.

Несмотря на себя, Эмма улыбнулась.

– Майкл всегда сидит за тем же самым столом в каждом классе, где учится. Все, кто находится в его классах, знают это. И учителя тоже, – добавила она. – Но внештатные преподаватели могут быть не в курсе.

Если бы Ник остался на том стуле, то Майкл, вероятно, взорвался бы от гнева, прежде чем учитель разобрался бы, сорванный урок... – она покачала головой. –Это было бы плохо. И Ник знал это.

– Ты бы действительно перевернула на него стол?

– Я бы попробовала. Но это тоже расстроило бы Майкла. Он не сторонник насилия. – Она добавила, – Спасибо.

– За что?

– За то, что подошел. Я не уверена, что Ник ушел, если бы там не было тебя.

Была очередь Эрика пожимать плечами.

– Я ничего не сделал.

– Нет. Ты и не должен был. – Она печально улыбнулась. – Я не всегда такая... агрессивная. Майкл сидит не во всех учебных классах. Он испытывает затруднения из-за меньшего количества учебных предметов, но он также ненавидит английский.

– Ненавидит?

– Там слишком много, основанного на мнении, и он должен сделать выбор из слишком многих вариантов. Ничего достаточно конкретного, а выбор всегда вызывает в нем напряжение. Ты бы видел его в художественных классах. С другой стороны, – добавила она, остановившись перед дверью. – Я должна посещать все занятия.

– Как и я, – сказал он ей и открыл дверь в английский класс.

– Эмма, ты в порядке?

Эмма моргнула. Половина английского урока уже прошло. Как правило, все, что помогло английскому пройти быстрее – было хорошим. Но она пропустила, что бы там, ни было, что-то хорошее, глядя на часы, которые показывали двадцать минут от начала урока.

– Эмма?

Она повернулась, чтобы посмотреть на Эллисон, которая наблюдал за ней слегка прищуренными карими глазами, которые очки делали просто огромными.

– Я в порядке.

Эллисон поглядела на компьютер на столе Эммы. Экран, на котором должны были быть примечания в напечатанной виде, был идеально чистым и белым.

– Я пошлю тебе по электронной почте, что ты пропустила.

– Не беспокойся об этом. Я могу прочитать на нем. – Она опустила пальцы на первый ряд клавиатуры и прислушалась к голосу мисс Эван. Он был, как всегда, сильным, но некоторые слоги и слова, казалось, сливались вместе в тумане шума, что совсем не отличалось от жужжания. Эмма подумала, почему слово гудение было изобретено.

Она попыталась сконцентрироваться на словах, разделить их, найти достаточно смысла в них, чтобы она могла напечатать что-то.

– Эм? – Эллисон перешла от выражения незначительного беспокойства к сильной обеспокоенности, теряя единственный слог – но это была Эллисон; она никогда не говорила зря в повышенном тоне.

Эмма смотрела на свою подругу и увидела, что Эллисон, фактически, не смотрела на нее. Она смотрела на экран ноутбука Эммы.

Привлеченная пристальным взглядом Элли, Эмма тоже посмотрела на него. Она отдернула руки от клавиатуры, как будто та обожгла ее.

Она набрала: Ох, мой бог, Дрю, помоги мне, помоги мне, Дрю, бога огня нет Потянувшись, она закрыла крышку ноутбука.

– Пришли мне свои примечания.

– Эмма? – Эллисон была достаточно обеспокоена так, что чуть не врезалась в край шкафчиков в переполненном коридоре между классами.

Эмма покачала головой.

– Я... Я в порядке.

Ничего не случилось на искусстве и математике; в ее компьютере не появились слова не имеющие отношение ни к уроку, ни к ней. Но она чувствовала холод.

– Эмма? – Великолепно. Стерео. Она взглянула на подошедшего Эрика. – Ты в порядке?

Закрыв глаза, она глубоко вздохнула, удостоверилась, что ее ноутбук был на месте и убедилась дважды, что он был закрыт.

– Да. Эллисон, – сказала Эмма. – Это – Эрик. Он выручил меня, когда я столкнулась с придурком Ником в математическом классе Майкла этим утром. Эрик, моя лучшая подруга, Эллисон.

Эллисон улыбнулась Эрику – он был новичком, и он помог Майклу.

Это, Эмма должна была признать, было частью причины, почему она нашла его менее страшным. Она ускорилась.

– Мы должны поспешить, – сказала она ему. – Мы встречаемся с Майклом на обеде.

Кафетерий, с его шумом и его постоянно теснящимися людьми, не был любимым помещением Майкла. Как и комната, в которой стол мог легко быть выделен как его. Первый день он приехал к Эмери, Эмма, нашла его слоняющимся около дверей. Он не ждал ее. Он прогуливался маленькими узкими кругами.

Кричать ему в ухо, когда он проходил мимо, не имело смысла – он не реагировал. Прикосновения, с другой стороны, всегда привлекали его внимание. Она твердо положила руку на его плечо, а когда он сказал:

– Ох, привет, Эмма, – она направила его в кафетерий. Филипа и Эллисон остановились сзади, а Эми пошла вперед, расчищая дорогу – просто говоря всем убраться с дороги. Они нашли стол с достаточным пространством, чтобы оградить Майкла с одного края, и менялись, удерживая очередь за обедом.

Эми имела большие преимущества как неофициальный представитель в тот первый день? Это ясно давало понять, что она тоже наблюдала за Майклом и любой, кто пытался выискивать его странности, должен был готовиться к социальным сложностям, которые продолжались бы до самой смерти, не такой далекой.

Было труднее контролировать другие классы, но и они делали жизнь Майкла чуть менее гладкой.

После первого дня Эллисон и Эмма объяснили, что, если бы Майкл нашел свободный стол и сидел там, они взяли бы обед и присоединились к нему. Он сделал это, хотя он всегда выбирал пустой стол, самый близкий к двери.

Майкл принес сложенный в пакет с обедом из дома. Учитывая еду в кафетерии, это было, вероятно, к лучшему. Если бы ему предлагали, он бы иногда ел другую еду, но он был – на удивление – чрезвычайно придирчив к еде. Он также участвовал бы в разговоре, если бы тема заинтересовала его. Учитывая, что они были в кафетерии, это происходило редко. Он завел еще несколько друзей где-то в девятом классе, и одной из вещей, которые очаровали его, были подземелья и драконы. Ему также нравились компьютеры, компьютерные игры, и веб-комиксы, и в десятом классе, Оливер и Коннелл часто занимали места рядом с Майклом или стоящие перед ним.