– Да он опаснее любого революционера, – шепнул на ухо начальнику Павел Первородько. Всё, что говорил задержанный молодой человек, он тщательно записывал в блокнот.
– Ты прав, – тихо согласился генерал.
Оба обменялись недвузначными хищными взглядами.
– Значит, ни на какой компромисс вы с нами не пойдёте? – сухо спросил Жирков, повернувшись к стеклу отсека. Там, бесстыжим образом распахнув крылья, над головой Василия застыл в воздухе ангел. Он словно готовился к чему-то ужасному. Генералу, наверное, впервые в жизни стало страшно.
– Ни за что! – твёрдо ответил холодильник, прихлопнув дверью в доказательство решительного отказа. Ангел также согласно кивнул, не проронив ни слова.
– Мы предполагали такой исход дела, – сказал генерал, внутренне понимая, что разговор с преступниками окончен и продолжать его – смерти подобно, – а посему должен вас разочаровать. Ничего вам довести до конца не удастся! – Он дал знак Первородько, и динамики громкой связи отключились, заглушив явно непристойную фразу, выкрикнутую в ответ холодильником.
После этого, не медля ни секунды, генерал вытащил из форменных брюк маленький, блеснувший алым огоньком предмет. Направил его на стекло отсека № 113, и в то же мгновенье внутри него яростно полыхнуло ослепительное зарево. Заранее подготовленная нейтронная взрывчатка мощностью пять килотонн за долю секунды уничтожила всё, что находилось внутри самого надёжного помещения бункера-полигона «Плаком». В момент взрыва прибор, принесённый уфологом Никромантовым, безумно затрясся, словно флюгер, попавший в центр торнадо, замигал неистово и, пронзительно запищав, вспыхнул, сгорев в одночасье.
Всё учёное собрание, не ожидавшее такой скорой и трагичной развязки, ахнуло и, закрывшись руками от нестерпимого, яростного огня, льющегося из-за стекла, посыпалось со стульев на пол. Лишь генерал Жирков и его помощник Первородько бесстрашно стояли с каменными лицами, на которых отблесками отражалось ядовитое пламя, бушующее в отсеке.
– Жаль, что от них ничего совершенно не останется для исследования, – обратился помощник к генералу.
– Ну что ж, зато мы предотвратили множество других бед, которые они, несомненно, могли бы нам преподнести, – изрёк генерал.
– Вы совершенно правы, – согласился Первородько, глядя на профиль начальника. В отсветах огня он стал похож на императора Нерона, спалившего Рим.
Величественно генерал смотрел на бушующее пекло, безжалостно уничтожившее, возможно, самых загадочных преступников в мире. Павлу вдруг захотелось быть таким же непреклонным и волевым героическим человеком. И он в глубине души знал, что обязательно когда-нибудь таким станет…
Корабль
Яркая вспышка ослепила трёх женщин, не успевших понять, что произошло. Яростный свет, словно источаемый тысячью солнц, слитых в одну ярчайшую звезду, поглотил их без остатка, пронизав тела насквозь. Свет был таким густым и непроницаемым, что, казалось, имел плотность. Словно горящий туман, он лился из каждой частицы воздуха, из самой материи окружающего мира. За вспышкой пришёл ураган, подхвативший ставшие совершенно невесомыми тела женщин, и понёс их куда-то ввысь. Ни Эллада, ни Лавандышева, ни жена Елисея Нистратова, Наталья Андреевна, не видели ничего вокруг, не понимали, что произошло и чем всё закончится. Казалось, что не закончится никогда. Однако спустя неизвестное количество времени свечение так же резко, как и появилось, исчезло, и две обернувшиеся свинками дамочки с их предполагаемой жертвой очутились в совершенно ином месте.
Московская арка дома номер 16 по улице Тверской превратилась в обитое деревом небольшое помещение, пахнущее солёной водой и рыбой. Три дамочки появились в нём сидящими на полу с вконец перепуганными взглядами. Пол слегка покачивался, и за стенами слышался характерный шум, который слышит всякий человек, вверивший судьбу свою морскому простору, ветрам и стихии. Это был плеск волн. Они очутились в трюме корабля. Корабля, по всей видимости, старинного.
– Что вы сделали? – побледнела Наталья Андреевна, ошарашенно глядя на двух замаскированных подруг. Но те, не имея к чудесному перемещению никакого отношения и сами напуганные не меньше, ответили лишь безумно распахнутыми глазами и тонким писком.
– Кто вы такие!? Отвечайте! – закричала заведующая поликлиникой. – Прекратите пищать! Я вам говорю!
В ответ на это гневное требование Лавандышева скосила глаза в сторону и вытаращила зрачки так, что, казалось, ещё немного – и они выпрыгнут из глазниц. Она явно указывала на что-то. Нистратова перевела взгляд в направлении, подсказанном псевдомедсестрой, и обомлела.
На огромной дубовой бочке сидела здоровенная крыса в чёрной бандане. Бочка была пороховой, и в этом не было никаких сомнений, на её корпусе так и было написано красной краской «Порох! Не Курить!».
Однако крыса, нагло игнорируя запрет, дымила изогнутой курительной трубкой, зажатой острыми белыми зубками. Курила крыса с явным удовольствием, от которого и попискивала. Помимо пиратского платка и трубки, у крысы была ещё и небольшая, инкрустированная драгоценными камнями шпага, висящая на кожаном ремне, опоясывающем выпирающий серый животик. На шее у крысы висел шнурок с миниатюрным биноклем.
– Боже, что это? – Наталья Андреевна задрожала.
– Позвольте представиться, – ответила крыса тонким голоском, – меня зовут Жерар, я уполномочен поставить вас в известность относительно вашего здесь пребывания, и проблемы, возникшей с вашим мужем.
– Что? Да ведь он же в милиции, – изумилась заведующая поликлиникой.
– Уже нет.
– А где он? В тюрьме? За что его? Он ничего не сделал! – отрывисто затараторила супруга Нистратова. Она готова была зарыдать, но крыс Жерар, подняв лапку, пресёк женскую слабость.
– Про милицию забудьте. Никакая тюрьма ему не угрожает. Но он связан с куда более серьёзными вещами, от которых зависит судьба миллионов людей. Да и не только людей, – прочувствованно сказал крыс.
Наталья Андреевна непонимающе посмотрела на двух развратно одетых незнакомок, словно те сию секунду должны были дать ей пояснения к этому спектаклю. Но они молчали, вжавшись в стену, и по всему было видно, что пояснять ничего не собираются.
– О чём вы? Какие миллионы? Елисей… Лисик? Да он же простой человек, вы его с кем-то путаете…
– Не путаю, это я вам могу гарантировать! – Крыс выдохнул белёсое облако дыма и пустил сквозь него стаю ровных, как бублики, колечек.
Странным образом вся нелепость ситуации не напугала прагматичную Наталью Андреевну. Казалось бы, случай из ряда вон. Ещё минуту назад она была в Москве, шла вызволять из-под стражи мужа, а теперь сидит в трюме корабля и беседует с крысой. Куда уж хуже? Классический случай помешательства. Но Нистратова точно знала, что с ума она не сошла и всё это происходит в реальности. Возможно, подготовили её к этому события, произошедшие в стране за последние несколько дней, а возможно, чувство, жившее с ней всегда. Наталья Андреевна всю жизнь была уверена, что с ней обязательно должно произойти нечто невероятное, непредсказуемое, из рядя вон. И, похоже, оно и случилось.
– Выкладывайте, что с ним? – решительно сказала она. Поднявшись с пола, супруга ангела-отчужденца по привычке упёрла руки в боки и бесстрашно уставилась крысу прямо в чёрные блестящие бусинки глаз.
– Видите ли, Наталья Андреевна, ваш муж Елисей не вполне человек…
– Как? – вздрогнула заведующая.
– Нет, – успокоил её крыс, – он не пришелец из космоса, не спрут-паразит, захвативший человеческое тело, но и не человек изначально…
– Кто же он? – голос Натальи Андреевны дрогнул.
– Он был когда-то ангелом, и сейчас велика вероятность того, что снова им станет. Вы понимаете, чем это грозит вам?
– Я попаду с ним на небо? – изумилась Нистратова.
– Нет. При чём тут небо, – пискнул Жерар, – вы навсегда его потеряете! Навсегда! – пригрозил он. – Скажите, вы любите своего мужа?