2) Несходство — в частностях. Ибо — а) по учению православной Церкви, души означенных умерших терпят мучения потому, что они, хотя покаялись пред кончиною, но не успели принести плодов, достойных покаяния, не успели заслужить от Бога полного прощения грехов, самым делом очиститься от них, и чрез то освободиться от естественных следствий греха — наказаний; а, по учению римской Церкви, души этих умерших терпят в чистилище муки собственно потому, что не терпели на земле временного наказания за грехи для удовлетворения правде Божией, и терпят именно для того, чтобы удовлетворить ей; б) по учению православному, означенные души очищаются от грехов и заслуживают от Бога помилование не сами собою и не чрез свои мучения, но по молитвам Церкви, силою бескровной жертвы, и эти–то молитвы не только помогают страждущим, облегчают их участь, но и освобождают их от мучений (Прав. испов. ч. 1, отв. на вопр. 64); а по учению римской Церкви, души очищаются в чистилище и удовлетворяют правде Божией чрез самые свои страдания, в чем бы ни состояли они, и молитвы церковные только способствуют облегчению этих страданий [1931].

3) Впрочем, обе указанные разности в римском учении о чистилище с учением православным о молитвах за умерших, хотя касаются частностей, тем не менее важны и не могут быть приняты: потому что обе несправедливы и низвращают самую основную мысль догмата.

а) Несправедлива, как мы уже видели в своем месте [1932], та мысль, будто грешники покаявшиеся должны еще принести некоторое удовлетворение правде Божией за свои грехи, потерпев для сего какое–либо временное наказание, и будто не претерпевшие такого наказания здесь должны потерпеть его в чистилище для той же самой цели: полное и даже преизбыточествующее удовлетворение правде Божией за всех грешников принес однажды навсегда Христос–Спаситель, подъявший на Себя и все грехи міра и все казни за грехи. А грешники, чтобы получить от Бога совершенное прощение грехов и избавиться от всяких наказаний за грехи, должны только усвоять себе заслуги Искупителя, т. е. уверовать в Него, истинно раскаяться во грехах и принести плоды, достойные покаяния — добрые дела. След., если некоторые грешники, покаявшиеся пред своею кончиною, подвергаются по смерти мучениям, то потому единственно, что не успели еще вполне усвоить себе заслуги Спасителя, по слабости ли веры в Него, или по недостаточности покаяния, а главное потому, что не принесли плодов, достойных покаяния, и самым делом не очистились от грехов, как и учит православная Церковь.

б) Несправедлива и другая мысль, будто грешники очищаются в чистилище и удовлетворяют правде Божией чрез самые свои мучения. Как бы ни понимали огнь чистилищных мучений, в смысле ли буквальном, или метафорическом: ни в том, ни в другом случае нельзя приписывать ему таких действий. Если это огнь вещественный: то он, по самой природе своей, не способен очищать душу — существо простое — от скверн духовных. Если — огнь метафорический, т. е. внутренние терзания самой души при постоянном сознании своих прежних грехов и глубокое сокрушение об них: и все это не может очищать душу в жизни загробной, потому что там нет уже места ни для покаяния, ни для заслуг, ни для какого–либо личного самоисправления, — как веруют и римские католики. А пока человек остается во грехах, неочищенным и необновленным: до тех пор, сколько бы ни терпел мучений, он не может удовлетворить правде Божией одними страданиями своими, и избавиться от этих неизбежных следствий греха (Прав. Испов. ч. 1, отв. на вопр. 66).

в) Если души некоторых умерших терпят в чистилище мучения потому собственно, что необходимо самим грешникам покаявшимся понести некоторое временное наказание за грехи для удовлетворения правде Божией, и если эти души чрез самые свои мучения в чистилище действительно очищаются и удовлетворяют за себя Богу: то спрашивается, к чему служат им молитвы и вообще всякое предстательство Церкви? Находящиеся в чистилище, очевидно, должны мучиться дотоле, пока сами собою не принесут требуемого от них удовлетворения и не очистятся чрез свои мучения; если же молитвы Церкви только ослабляют и облегчают эти мучения, то они (молитвы) не только не сокращают, напротив еще продолжают период пребывания душ в чистилище, и след., не столько полезны, сколько вредны. Не явно ли ниспровергается этим основная мысль догмата о молитве за умерших?

III. Обращая внимание на несущественную часть римского учения о чистилище, составляющую предмет богословских мнений, усматриваем в ней еще более разностей с учением православной Церкви о молитвах за умерших, хотя разностей, по внутреннему их значению, не важных. Укажем здесь на две, более замечательные.

1) Православная Церковь учит, что нет по смерти среднего разряда людей между спасаемыми, отходящими на небо, и погибающими, отходящими во ад; нет среднего особого места, где бы находились души покаявшихся пред кончиною, за которых она молится, а все они отходят также во ад, откуда только могут освобождаться по еe молитвам (Прав. Испов. ч. 1, отв. на вопр. 64; Посл. восточн. патриарх. о прав. вере чл. ХVІІІ). Наибольшая часть римских учителей принимают чистилище за особое — среднее место, и помещают его то в соседстве ада— во внутренности земли, то в соседстве неба, то на воздухе, хоть другие признают чистилище только за особое состояние душ, а не особое место, и замечают, что души, находящиеся в этом состоянии, могут нести свое временное наказание и очищаться в том же самом месте, где находятся и осужденные на вечные муки (т. е. во аде), подобно тому, как в одной темнице могут быть заключены люди двоякого рода: и осужденные на заключение только до известного времени, и осужденные — навсегда [1933].

2) Православная Церковь решительно отвергает огнь чистилищный, огнь в собственном смысле, будто бы очищающий души (Прав. испов. ч. 1, отв. на вопр. 66). Весьма многие римские богословы принимают этот огонь за действительный и вещественный (верование, почти общепринятое в самом народе римского исповедания), и потому, в доказательство своего учения, стараются собирать из св. Писания и из писаний древних учителей Церкви места, в которых, по–видимому, упоминается о таком огне [1934]. Другие, напротив, понимают чистилищный огнь в смысле не собственном, за мучения духовные, и потому не приводят уже в своих трактатах о чистилище подобных доказательств ни из Слова Божия, ни из писаний отеческих, присовокупляя, что сами древние учители имели об этом огне только мнения и мнения различные  [1935], — почему излишне было бы и опровергать означенные доказательства. Третьи, наконец, вообще замечают, что Церковь их не определила, в чем состоит огнь чистилищный, вещественный ли он, или невещественный, и потому понимать его так или иначе — не относится к вере [1936].

Не упоминаем о других мнениях касательно чистилища, каковы например: a) о том, долго ли находятся в нам души, и все ли равное время; б) наказания, какие они там испытывают, сильнее ли наказаний настоящей жизни, и слабее ли адских; в) молятся ли там души за самих себя и за нас, еще живущих; г) упражняются ли в добрых делах и подоб. Этим мнениям не приписывают почти никакой цены сами римские богословы, и занимаются ими весьма немногие [1937].

§ 260.

Нравственное приложение догмата о суде и мздовоздаянии частном.

1) Лежит человеком единою умрети, потом же суд (Евр. 9, 27): да делаим же дела Призвавшего нас к жизни, дондеже день есть: приидет нощь, егда никтоже может делати (Иоан. 9, 4)! Да подвизаемся во благочестии, пока продолжается еще для нас времи подвигов и заслуг; настанет суд, на котором последует уже каждому самое справедлиное мздовоздаяние. Поспешим каяться во грехах своих и исправляться, пока то и другое для нас возможно: после смерти и частного суда ни покаяние, ни исправление не могут уже имет места.