Сегодня, когда мы сталкиваемся с истиной, с объективными выводами экспертных групп, ранее спрятанных в глубокие ящики, мы видим, что сербы не виноваты в многочисленных преступлениях, которые им приписаны. Тем не менее это уже не имело значения, потому что одних обвинений было достаточно для применения соответствующих санкций международного сообщества.

Где сейчас международное сообщество, где гуманитарные организации, чтобы могли увидеть величайший исход сербов, около полумиллиона оставшихся без крова людей, которых хорватские и мусульманские власти в прошлом месяце изгнали, этнически вычистив сербские территории? Общественности известно, как хорваты встретили автобус, полный сербов, на дороге из Србобрана в Яйце и полностью его сожгли, а в нём было свыше семидесяти детей, женщин и стариков.

Поговорите со свидетелями неистовства фашистского зверя, посмотрите на трагедию более 300 000 людей, брошенных на произвол судьбы, за которую несут ответственность и те, кто хорватской и мусульманской сторонам позволил такое поведение.

Сербы с самого начала войны выступали за мирные действия, но всадников военного апокалипсиса в мире это не устраивало, так что они не соглашались. А многие из них — те, кто называет себя демократическим миром, и, вероятно, когда-нибудь они будут стыдиться этой поры и нецивилизованных действий против сербского народа.

Случай с французскими летчиками: генералы Галуа и Младич в когтях «Богов войны»

Слободан Милошевич на суде в Гааге заявил, что генерал Младич пытался заблаговременно обеспечить себе свободу ещё во время войны в Боснии, и гарантией ему должно было служить освобождение французских летчиков, арестованных АРС, что было не точно. «Мираж-2000» был сбит во время натовских бомбардировок Республики Сербской в 1995 г. системой ПВО АРС «Стрела 2-М», которая никогда не смогла бы сбить самолёт такого типа, если бы не ошибка в его наведении. Навигация осуществлялась американскими военно-воздушными силами во время бомбардировки PC в сентябре 1995 г. Освобождение лётчиков стало условием подтверждения французской стороной Дейтонского соглашения в Елисейском дворце. Генералу Младичу так называемый Гаагский трибунал уже инкриминировал военные преступления.

По словам Милошевича в гаагском зале суда, тогдашнее руководство Сербии и СРЮ было готово дать Младичу письменные гарантии, что если он отпустит захваченных летчиков, то не будет экстрадирован в Гаагу. Зоран Лилич, бывший президент СРЮ, по этому поводу заявил, выступая свидетелем в Гааге, что из перехваченных телефонных разговоров можно сделать вывод, что президент Франции Жак Ширак был согласен пообещать Младичу свободу, если он отпустит летчиков.

Освобождение летчиков сопровождалось невероятной помпой, оно проходило в присутствии высокопоставленных военных и полицейских представителей власти Сербии. Первый воин Республики Сербской тогда встретился с начальником Генерального штаба французской армии, и они пожали друг другу руки. Ратко Младич сказал на прощание своему коллеге:

— Поприветствуйте Францию — и страну, и народ.

В Париже пилотов встречал сам президент, как двух национальных героев! Он поблагодарил Милошевича и Ельцина!

Так дело арестованных французских пилотов, участвовавших в бомбардировках НАТО, переросло в интриги и манипуляции высочайшего международного уровня!

Поскольку именно генерал Галуа[88] был тем, кто по просьбе президента Франции Жака Ширака договаривался с генералом Младичем об освобождении летчиков без наказания, а затем был возмущен заключительным актом происходящего, я в знак признательности публикую часть его свидетельств.

Видный сербско-французский интеллектуал Комнен Бечирович, состоявший во время войны в постоянной переписке с генералом Младичем, пишет, что этот честный французский генерал Пьер-Мари Галуа, будучи глубоко нравственным человеком, блестящим аналитиком мировых событий за полвека, истинным философом истории, легко понял, что в новой ситуации Западом во главе с Соединенными Штатами Америки все больше овладевают неоколониальные демоны, стремление к присвоению энергоресурсов, жажда власти и стремление доминировать в мире. Поэтому он выступил против агрессии в Ираке в 1991 г., а затем и против расчленения Югославии в ущерб сербскому народу, защищая соответствующую Уставу ООН идею самоопределения югославских народов на территориях, где они всегда жили.

Поскольку югославская драма углублялась, а сербский народ подвергался чудовищному давлению, санкциям, тяжелейшим обвинениям и клевете и, наконец, бомбардировкам НАТО, Пьер-Мари Галуа неуклонно действовал в защиту сербского народа — в своих статьях и книгах, выступая на общественных форумах и в средствах массовой информации, насколько было возможно, и приезжая в Сербию и Республику Сербскую. Однажды он сказал, что будет делать это до последнего вздоха. Благодаря своей деятельности и своему почтенному возрасту он действительно стал патриархом сербского правого дела на Западе.

В свое время, будучи противником вмешательства США в Европе и на Балканах, он решительно осудил натовские бомбардировки Югославии. О происходящем на поле боя в бывшей БиГ он, в частности, заявил:

— Небылицы распространялись и дальше, от взрыва бомбы на улице Васы Мискина до взрыва на рынке Маркале, в которых обвинили сербов, на самом же деле мусульмане сознательно стреляли в своих, чтобы это преступление приписать сербам. Также создан миф о блокаде Сараево сербской армией, якобы сербская армия готовится к уничтожению Сараево, и это абсолютно необходимо предотвратить. Все это было неправдой, и я сам был одним из свидетелей, потому что в то время отправился в Сараево. Город был разделен на две части, зону боснийских мусульман и часть, занимаемую сербами. Никакой осады не было, это была грубая ложь, запущенная однажды и продолжавшая распространяться.

24 июня 2007 г. Комнен Бечирович взял интервью у генерала Галуа по поводу его 95-летия, которое я назвала «Беседа истины».

Сначала генерал рассказал о том, что дважды встречал Младича в Министерстве обороны в Белграде, где они подолгу дискутировали о вооружении:

«Я пришел к выводу, что Югославия, не входившая ни в Варшавский, ни в Атлантический пакт, осталась в стороне от вооружения, которым располагали эти две крупные коалиции. Например, офицеры имели смутные представления о крылатых, управляемых и баллистических ракетах. И когда я выступал с многочасовой лекцией на эту тему, вошел офицер и что-то прошептал на ухо генералу Младичу, который подошел ко мне и сказал:

— Извините, Пьер — так он меня называл — произошло столкновение между хорватами и мусульманами, меня просят найти грузовики, чтобы оттуда вывезти хорватских мирных жителей.

Передо мной был очень человечный генерал, чья гуманность проявилась ещё больше, когда мы с ним увиделись снова — при освобождении двух французских летчиков, сбитых и взятых в плен, когда НАТО бомбила сербов в начале сентября 1995 г. Во время встречи, проходившей в его командном центре, он не только ничего не требовал, но, наоборот, с огромным достоинством, сказал:

— У меня болезненное противостояние с французами, неприемлемое для наших двух народов: генерал Жанвье злонамеренно разрушил мою родную деревню, он преследует меня, даже пытается сбить мой вертолет. Но если бы французское правительство согласилось прислать подобного мне офицера, которого моя армия приняла бы с почестями и с кем бы мы обменялись рукопожатием перед строем, я передал бы ему пленных. Я прошу только этого и ничего больше.

Я ему ответил:

— Генерал, это действительно благородно, я считаю, что моя миссия окончена, и я могу вернуться в Париж.

На что он заметил:

— Вы намучались за пять-шесть часов езды по нашим разбитым дорогам, которые подверглись бомбардировке со стороны НАТО, поэтому я дам Вам свой вертолет. Но, смотрите, по возможности летите низко, чтобы генерал Жанвье Вас не сбил.