— Я американец, и наша семья живет в Америке на протяжении вот уже трех веков, но Аллисоны родом из Шотландии, и некоторые старинные легенды этой страны передаются из поколения в поколение. Я вам расскажу историю из времен войны на границе, когда правили первые шотландские короли. Мирное население подвергалось набегам разбойников с равнин, они мародерствовали, сжигали селения, расправлялись с теми, кто пытался оказывать им сопротивление. Руки разбойника Черного Ферпоса, моего старинного предка, обагрены кровью многочисленных жертв. Английский и шотландский короли обещали за его голову огромные деньги.

Пары перестали танцевать, игроки покинули столы, и все окружили Аллисона. Он был превосходным рассказчиком, гости слушали с неос-лабевавшим вниманием, и им казалось, что они сами являются свидетелями страшных битв. Это была не романтическая история о завоевании женских сердец, а повествование об отчаянной, неистовой борьбе мужчин против мужчин. Холодные дикие горы, бесплодные пустоши и люди, дикие и мрачные, как и земля, на которой они жили. Некоторые сцены описывали безграничную, дикую жестокость человека, от которой у бесшабашных любителей удовольствий волосы вставали дыбом. Аллисон заметил интерес гостей и старался вовсю, чтобы дать Бакне-ру достаточно времени обследовать западную башню. Наконец закончив рассказ, Аллисон встал:

— Прошу прощения за то, что утомил вас. С вашего позволения я удалюсь. Я привык рано ложиться спать!

Когда он пересекал зал, все гости смотрели ему вслед.

— Странный малый,— заметил один из англичан, а русский задумчиво улыбнулся.

— Наверное, он похож на своего древнего предка Фергюса,— заметила Далия Синклер.— Хелен, неужели все ваши соотечественники — убийцы?

— Разумеется, нет! — рассмеялась Хелен.

— Ну, кто еще знает увлекательную историю об убийстве? — легкомысленным тоном поинтересовался кто-то из гостей.

— Нет уж, довольно об убийствах!— воскликнула молодая немочка.— После рассказа герра Аллисона, я боюсь даже оглянуться!

— Тогда давайте без убийств! — предложил Эрих.— О каком-нибудь веселом бароне, вроде добродушного старого Людвига Штайндорфа, любимым развлечением которого было раздевать молодых женщин из окрестных деревень, надевать им на лица маски, а потом заставлять молодых людей искать среди них своих жен и возлюбленных!

— Редкий хам! — прокомментировал англичанин.

— Вовсе нет.— Эрих громогласно рассмеялся.— Женщинам не причиняли ни малейшего вреда, хотя, вероятно, им было немного стыдно. У вас, британцев, ложные представления о женской скромности!

Штайндорф отхлебнул вина. Зуранов, пристально взглянув на него, предложил возобновить танцы.

Стив Аллисон, в это время находившийся в своей комнате в восточной башне, услышал шаги, пружинисто, по-кошачьи, вскочил с кресла, выхватив пистолет, но тотчас же вложил его в кобуру, увидев Бакнера. Прежде чем заговорить, тот крепко запер дверь, а уж потом повернул к Стиву бледное лицо. Одежда его выглядела не лучшим образом. Налив в бокал вина, он сел.

— Тебя кто-нибудь видел? — спросил Аллисон.

— Никто, но самое странное заключается в том, что я тоже никого не видел!

Аллисон помалкивал, ожидая, когда Бакнер придет в себя и обо всем расскажет.

— Сначала я пошел к восточной башне, потом сделал круг и направился к западной,— начал Бакнер.— Я вошел в эту чертову комнату и увидел там винтовую лестницу. Не успел я подняться на несколько ступенек, как тут на меня сверху упало что-то тяжелое. Я не стал стрелять, решив, что это мог быть кто-нибудь из слуг или гостей. Сцепившись, мы покатались вниз по лестнице. Странное существо, кем бы оно ни было, не пыталось пустить в ход кулаки, но, похоже, старалось оторвать мне руки и ноги! Только когда мы ударились о подножие лестницы, оно ослабило хватку. Собрав все силы, развернувшись, я хотел врезать ему в челюсть, но его лица я не увидел! Это чудовище двигалось прямо на меня, и мне ничего не оставалось, как отскочить в сторону! Оно со всего маха врезалось в лестницу и поползло по ней, очевидно предположив, что я наверху! Я же, недолго думая, поскорее унес ноги из этой жуткой комнаты!

— Кто же это мог быть? — недоумевал Стив.

— Ума не приложу! — Бакнер заколебался и посмотрел на Аллисона.— Стив, помнишь, Штайндорф рассказывал, что барон Отто был весь покрыт волосами! Так вот, чудовище, с которым я сцепился, напоминало гориллу!

Стив пожал плечами:

— Ты хочешь, чтобы я поверил в существование Отто?

— Не знаю, но если это был человек, почему он не дрался кулаками или оружием? А если это было животное, почему оно не пустило в ход клыки и когти? Нет, Стив, это было не животное! У него были руки! Причем не то пять, не то шесть! И должен признаться, сильнее человека я еще не встречал!

 2

Вечеринка в Пиретто-Плейс была в самом разгаре. Сочетание кабаре и игорного дома являлось сенсацией и весьма привлекало прожигателей жизни. Танцующие пары выделывали самые модные и замысловатые па, гремел джаз, вино текло рекой. В игорном зале наверху атмосфера была накалена до предела. Группа щегольски разодетых молодых людей и дам в мехах и драгоценностях, увлеченных рулеткой, фараоном и покером, расточали деньги с такой быстротой, что даже у бывалых картежников захватывало дух. За одним из столиков сражались в покер четверо молодых людей. Один из них, профессиональный игрок, состоявший в штате заведения, был спокоен и бледен. Двое других принадлежали к столь распространенному на Бродвее клану хорошо одетых, элегантных, всюду принимаемых молодых людей. Внимание привлекал четвертый — с тонкими чертами лица, узкими серыми глазами и черными волосами. На первый взгляд он был здесь совершенно не ко двору, однако вел себя легко и непринужденно. Юноша не имел ничего общего с молодыми завсегдатаями этого заведения, что-то в нем заинтриговывало, вызывало интерес. За столом он был самым молодым, но его ставки были самыми высокими. В его манерах чувствовалось уважение к игрокам, но иногда в этом уважении проскальзывала доля насмешки. Стив Аллисон недолюбливал молодых «белых воротничков», хотя они и принимали его за своего. Бросив взгляд на рулетку, он задержал его на маленькой, стройной красавице — брюнетке, швырявшей деньги горстями. Он пожал плечами и сделал ставку, по сумме эквивалентную той, которой она лишилась. Это не представляло собой большого риска, потому что Стив был профессиональным игроком, хотя его друзья и не догадывались об этом. Девушка наслаждалась жизнью, явно возбужденная игрой, а может быть, и шампанским. Не было никакого сомнения, что в обществе этих кутил она новичок. Щеки ее пылали, а звонкий, чистый смех заглушал шум в игорном зале. Она была совершенно бесшабашной: проигрывая деньги, весело смеялась и, откинув назад непослушные локоны, удваивала ставку. Так продолжалось снова и снова. Молодые женщины, как завороженные, не без ревности наблюдали за ней; мужчины, толпившиеся вокруг, бросали на нее такие взгляды, что Стив невольно выругался про себя. Находясь достаточно близко к рулетке, он мог слышать все разговоры, не боясь быть уличенным в подслушивании.

— Ну,— уговаривал девушку один из молодых людей,— крутаните рулетку еще разок, чтобы сделать ставку!

— Я разорена! — смеялась она.— Сначала мне надо взять немного денег у Стива!

— Не отвлекайте Стива, он выигрывает!

— Так что вы предлагаете? — поинтересовалась она.

— Сто долларов за один поцелуй!

— Идет! — засмеялась она.— Условия достаточно справедливые!

Стив, не произнеся ни слова, положил карты и встал. Он не был ханжой и вовсе не возражал против того, чтобы девушка приятно провела вечер, но у него имелись весьма старомодные взгляды на поцелуи: неужели его сестра настолько не ценит себя, что позволяет целовать себя всем без разбора! Особенно этому хлыщу! Стив был знаком с ним и знал, что один только его взгляд может запятнать репутацию девушки!