— Всё, всё…понял.

Мишка объясняет суть событий Пашке, который всё ещё витает в романтических облаках, они откладывают часть шкур на склад, запихивают свои вещи в корзины, прощаются с опостылевшим кордоном и уже под вечер топают в городок, весьма резонно опасаясь следящих за ними глаз.

За это время проходят и "муж с женой и матерью жены" и ребята пристраиваются к ним в хвост, так, чтобы внимание следящих раздваивалось, если они вообще будут. Но осторожность никогда не повредит.

ТАЙНЫ ДВОРЦА

Пока мы шли в Сара-Тон, изломали себе все головы, соображая, как лучше проникнуть во дворец. Можно тупо вломиться туда в парадной одежде и занять свою комнату, ведь мы по-прежнему гости короля. Но тогда никак не удастся войти в контакт с танцовщицей, которая, наверняка расставит свои сети и быстро узнает, кто такие два выскочки, которые дразнили её на границе.

Можно накапать королю, арестовать её, провести обыск, но где гарантия того, что она не его агент, мало ли, сколько у него вообще агентов, или, возможно, при обыске у неё ничего не найдут, никаких писем и незаконных документов, тем более, что, мы пока что вообще не знаем, кто она такая. Может быть, иноземная принцесса инкогнито.

Кроме того, к королю нельзя пройти просто так. Нет, разумеется, нас пропустят. Но по дороге предстоит вступить в контакт с десятком доверенных секретарей, спецслужб, охранников и каждый из них может состоять в заговоре, если таковой имеется. А если его нет, то нечего и копья ломать. Или относиться к опасности со всей серьёзностью, или вообще не играть в эти игры.

Была и ещё одна мысль, которая меня кусала с самого начала: неужели мог владыка страны, каков бы он ни был, доверить столь важную проверку только двоим, причём, кому? Новоиспечённым мэтрам, заслужившим признание за находку нескольких рулонов старых тряпок в дальних развалинах?

Не было у нас заслуг в поимке тайных агентов, не за что было давать такую миссию, это я давно понял. Только никогда не думал, что игра в шпионов может привести к сложившейся головоломке.

Из этого всего следовало одно из двух: либо король сам не верил в шпионские игры и просто удовлетворил какую-то свою, непонятную нам, странную прихоть, либо рядом по королевству шныряет ещё не одна пара опытных сыщиков, а мы нужны или для отвода глаз, или для того, чтобы заткнуть случайно образовавшуюся дыру, причём, далеко не самую ответственную.

Вот поэтому, мы с Пашкой не стали рисковать и потащились в столицу в том же самом обличье, в котором сидели на кордоне, только вместо шкур запихали в них свои рюкзаки с одеждой и барахлом, которого было не слишком-то много, всё лишнее осталось во Дворце.

Кстати, идти по весенней тёплой дороге в простой штопаной-перештопаной одежде было настоящим наслаждением. Пускай даже, немного медленнее, чем в добротных крепких башмаках, но зато ощущая всей подошвой мягкую спрессованную пыль дороги, траву по обочинам и свежий ветерок, обдувающий горячие ступни. Дешевые кожаные сандалеты нисколько этому не мешали.

Все свои главные ценности я перед уходом оставил Мудрому, единственному ириту, который относился ко мне не просто благосклонно, а искренне, как к сыну. Он сам был при короле фигурой адиозной, не вписывающейся в яркую свиту, состоящую из воинов и красивых дам, разукрашенных как весенняя лужайка, на которой каждый цветок спешит быть опылённым и созреть до прихода холодов.

Колдун, изучавший историю, волшебство и естественные науки, был скорее всего стилизованной единицей, которая должна быть у правителя. У всех королей есть. И у нашего есть, чем мы хуже? Иногда он творил чудеса, народ радовался, король в его дела не вмешивался. Аэртан сам выбирал, чем ему заниматься и каждый год лично ездил на раскопки Паучьего, расчитывая найти там то же самое, что искали мы с принцем — книги и камни.

В этом году всё сбилось и книг привезли столько, что Мудрому нужно было не менее года только на их систематизацию, описание и чтение, поэтому он практически не выходил из Дворца. Зато имел право входить к владыке и мог передать наши записки или слова, причём, без лишних ушей и глаз.

Конечно, я ему доверял, но ту глухую каморку, которую он выделил под наши вещи, с его разрешения запечатал хорошей защитной стенкой и замаскировал фантомом под цвет камня в келье колдуна. И задвинул тяжелым стеллажом для верности. Кроме драгоценной карты, книг и арбалета там лежали те камни, которые на прощанье сунул мне в руки принц, ценности которых я в полной мере пока что даже и не знал. Не зря же все они были разными.

Но, к сожалению, ни времени на основательное изучение волшебства, ни учителей у меня не было. Старик, келья которого раскрывалась с помощью волшебной книги, моей первой книги, практически не учил меня. Это был сборник по разным темам. Советы он давал, но только в рамках выполнения одной задачи. К тому же, все его экзамены я кое-как сдал.

Аэртан Мудрый, как оказалось, тоже знает не очень много. Конечно, занятия с ним были очень полезны. Но он объяснял только основы и принципы, причём сам не всегда умел выполнить то, чему учил. Поэтому и торчал у расфуфыренного короля уже много лет, поэтому так рьяно начал натаскивать своего единственного ученика, то есть меня.

До Сара-Тона дошли с двумя ночевками, расчитывая обогнать танцовщицу, для этого с одной из петель дороги свернули на прямую тропу, которая шла через старое болото, давно уже высохшее, но всё ещё отпугивающее прохожих старыми слухами о неведомом колдовстве.

Об этой тропе я узнал по карте мага, когда готовился к посещению кордона. На карте были видны развалины строений, или россыпь крупных камней посреди небольшой лысины в полях, а основная дорога уходила далеко в сторону, через два поселения, обходя это место плавной петлёй и удлиняясь почти вдвое.

Местные жители, которых мы тогда расспрашивали о загадочном пути, ничего толком не сказали. Знают, что тропа есть, но никто там не ходит, не потому, что боятся, а просто, по дороге передвигаться лучше, и веселее, и ногам легче, и трактиры на ней встречаются.

Говорили и о колдовстве, но все с суеверным ужасом на лице, почти слово в слово, повторяли одну и ту же легенду о задушенном юноше, который решил украсть свою невесту и скрываясь от погони, повёл её через старое болото. Когда их догнали, то юноша лежал мёртвым, со страшными ранами на теле и с синим от удушения лицом, а невеста и вовсе пропала неведомо куда. Но нельзя же всерьёз верить сказкам!

Первую ночь мы провели в сарае харчевни приграничного городка, куда добрались с кордона уже поздно. Могли бы ещё идти, после отдыха на траве, но на всякий случай "отметились" в Ирит-Таре. Если у танцовщицы были дополнительные глаза, то они должны были подтвердить, что мы честно донесли свои шкуры.

А с утра уже попылили дальше и добросовестно шли весь день, обсуждая наши планы. Мы с Пашкой немного засомневались на повороте, который угадали не потому, что увидели тропу, а потому, что дорога неожиданно свернула вправо. Не было ей нужды поворачивать, никакие препятствия не просматривались вдали, так что я стал искать причины и испугался, что промахнулся раньше, но чёткие следы двух курьеров, смело взявшие прямой курс на столицу, убедили нас лучше всяких разговоров. Боюсь, что без них мы вообще это место проспали бы, даже с картой.

Ночь потихоньку сгущалась, но я знал свойства темноты: сначала, когда диск Сияющего скрывался за дальним контуром, наступал полуслепой сумрак и глазам казалось, что ещё вздох, и больше ничего не будет видно, но переборов его, оказывалось, что видеть можно, только надо потерпеть и тогда все складки неожиданно местности приобретали другой, сказочный вид. Исчезали тени, звёзды приближались и становились похожими на перевёрнутый океан, можно было не заметить столб перед собой и даже врезаться в него, но зато отчётливо проследить полёт маленькой ночной бабочки.

Тропа была вполне утоптанной и хорошо различимой даже в полумраке, шла она, практически, прямо, да и Пашка ориентировался прекрасно, мне оставалось только шагать за его спиной, не думая ни о чём, в смысле, думая о чём угодно.