Изменить стиль страницы

Долго не могла она уснуть, а когда наконец глаза ее закрылись, последним она увидела яркие настороженные глаза Ивы и неподвижные очертания верхового стражника у входа.

***

Назавтра к полудню прибыл караван шунг-ню.

– Теперь все в порядке, госпожа, – сказала Ива. – Новизна отвлечет твоих спутниц, и мы сможем уехать раньше, чем проснется эта твоя Бабочка и расскажет, что ею овладела лиса.

Серебряная Снежинка кивнула и знаком велела Иве занять ее обычное место в тени. Сама она очень заинтересовалась приближающимся отрядом. Всадники в коже были вооружены гибкими, усиленными костью лукам, какими пользуются в орде; музыканты сразу заиграли, но такой музыки девушка никогда не слышала. Две женщины, которые казались массивней и сильней половины чинских стражников; повозки; огромный табун вьючных и запасных верховых лошадей; и карета, которая явно предназначалась для Серебряной Снежинки.

Девушку особенно поразило, что в карету были впряжены не лошади и не быки, а верблюды. Она впервые увидела их, двух животных с ровной, слегка покачивающейся походкой, которые так же беззаботно несли на спинах горбы, как тащили карету. Приехавшие криком и шумом приветствовали Вугтуроя и трижды объехали лагерь под самой Стеной.

Именно вид верблюдов убедил Серебряную Снежинку, что они добрались до места, где Чина встречается с дикостью. Она глубоко вдохнула от страха, удивления и – да – радости и повернулась к своим женщинам. С отсутствующим видом протянула старшей пакет писем, старательно написанных на шелке, препоручила своих сопровождающих Сыну Неба и попрощалась с ними. Больше она их никогда не увидит, и это вполне ее устраивало. Ее удивило, что они, по-видимому, относились к ней иначе. Столпились вокруг и в слезах плакали от расставания.

Их слезы – всего лишь ритуал, они плачут из страха перед Сыном Неба. Да, я осталась для них Тенью, – думала девушка. – Но когда они успели полюбить меня? И почему?

– До того места, где находится зимний двор моего отца шан-ю, три месяца пути, – заметил Вугтурой, когда Серебряная Снежинка села на лошадь и готова была выехать за Стену, покинуть единственную страну, которую она знает с детства.

– Правда? – Она подняла брови, не утратившие изящества, хотя девушка больше не выщипывала их и не придавала при помощи карандаша форму крыльев мотылька. Там, куда она едет, о таких вещах не думают. – В таком случае не лучше ли выступить немедленно, господин принц?

Они направились к Стене, и чинские стражники преподнесли прощальные дары. Ворота, которые Сын Неба приказал отныне именовать Вратами Слез, со скрипом открылись. Вопреки своему желанию, Серебряная Снежинка оглянулась на суматоху свертываемого лагеря у Желтой реки. Ее удивило, как безразлична ей вся эта суета. Подняла прощально руку, и ветер донес до нее вопль женщин, собравшихся проводить ее. Девушка поморщилась и сжала коленями бока лошади.

Серебряная Снежинка миновала ворота, и копыта ее лошади застучали по песку и сухим веткам пустыни. Все это нанесено здесь ветром. Она въехала в земли шунг-ню, и ветер, пропитанный песком и пылью, ударил ей в защищенное шарфом лицо.

Глава 13

День за днем двигались они по местности, в которой, казалось, ни деревья, ни ручьи, ни камни, ни холмы не отличают один день пути от другого. Но вот однажды утром девушка увидела десять обвалившихся камней, возможно, остатки какой-то древней заставы. Для нее вид этих развалин, эти остатки каменной кладки были большим событием. Шунг-ню, проезжая мимо, только пожимали плечами.

– Единственная крыша, которая нужна шунг-ню, – это небо, – сказал один из них поблизости.

Сама девушка была озабочена. Если развалины существуют так близко к Стене (они повернули немного на юг и по-прежнему время от времени видели Стену), не стало ли Срединное царство слишком зависимо от защиты шунг-ню? Она вначале не поверила словам Ли Лина. А он говорил, что придворные чиновники стараются заверить императора: для Срединного царства вполне достаточно Стены, чтобы защититься от варваров.

Но ведь глупо со стороны Чины так полагаться на Стену и добрую волю кочевников. Неужели в ней говорит тщеславие? Я сама оружие в руках своего народа, – сказала себе Серебряная Снежинка. Ледяной ветер срывал слезы с ее глаз, и края шарфа начали примерзать к щекам.

Воздух стал холодным и сухим, потом еще холоднее и суше. Снег покрыл мертвую траву. Иногда небо бледнело, солнце блестело на нем, как серебряная монета, оно давало свет, но не тепло. К удивлению Серебряной Снежинки, несмотря на холод и ветер, крепкие низкорослые лошади чувствовали себя прекрасно. Шерсть их стала гуще. А верблюды шли по пустыне, надменно равнодушные ко всему, кроме своей ноши, погонщиков и своего мрачного характера.

Вначале дневной переход так утомлял Серебряную Снежинку, что вечером ей хотелось только забраться под одеяло и уснуть, иногда даже не поев. Очень много такого, что не понимает никто при императорском дворе, что она сама не поняла в рассказах отца о шунг-ню, стало ей теперь ясно! Их ненависть к стенам и заточению, их своеобразная одежда – короткие рубашки и брюки, а не настоящее длинное платье, их диета, в которой преобладают мясо и жир, – все это не признаки варварства, но просто образ жизни, наиболее подходящий для их земель. И здесь, под огромной чашей неба, которое гулко отражало звуки ветра, а не бамбуковых флейт и голоса людей, этот образ жизни становился понятен. Эта музыка обладает своеобразным ритмом, даже изяществом, и Серебряная Снежинка подумала, что когда-нибудь полюбит ее.

Постепенно, однако, начали сказываться результаты ее подготовки в отцовском доме. Привыкшая к сладким ароматам внутреннего двора, девушка вначале находила острый запах костров шунг-ню, в которых горел навоз, отталкивающим и ядовитым. Постепенно она привыкла к этому запаху и дыму и перестала их замечать. Она и раньше была здорова, но теперь закалилась, окрепла. И если не была столь элегантна, как видение в жемчугах и перьях зимородка, то все равно прекрасна и вполне подготовлена к жизни в своем новом доме.

– Я сейчас такая, как нарисовал Мао Йеншу: худая, обветренная и мужеподобная? – спросила она как-то у Ивы.

Служанка рассмеялась.

– Госпожа, тебе недостает черной родинки, а Мао Иеншу – головы. Не стоит о нем и говорить.

Шунг-ню, особенно женщины, которые вначале посматривали на них, качая головами, теперь стали по крайней мере понимать, что и женщины Чины способны без жалоб и плача, без обмороков и болезней выдержать день в седле Серебряная Снежинка думала, не разочарованы ли они. Их предводитель, принц Вугтурой, разговаривал редко. Может, сердится, что какую-то девушку-принцессу прислали из Чины, чтобы заменить его мать? Она старалась не вызывать неприятностей и знала, что ей это удалось; однако принц по-прежнему держался отчужденно.

Потом она заметила кое-что еще. Хотя Ива хромает, верхом она ездит не хуже кочевников. И так же вынослива, как они. И холод на нее не действует. И если Серебряную Снежинку шунг-ню считали слишком хрупкой, слишком неподготовленной для поездки к шин-ю Куджанге и жизни при его дворе, то к Иве они относились с неохотным уважением. Как сказал Ли Лин, у шунг-ню есть женщины, обладающие способностями, недоступными большинству людей. Постепенно знание трав принесло Иве известность, и кочевники, дикие и грубые, выражали это свое отношение открыто и свободно. Даже иногда шутили по этому поводу. Серебряная Снежинка не вполне понимала их шутки.

– Нужен острый язык, чтобы выдержать твои настойки, – пошутил всадник, пришедший к Иве за лекарством. – И таким языком…

Но тут, однако, за палаткой показался принц Вугтурой, и кочевник исчез, как напуганный щенок. Принц посмотрел ему вслед и пошел своим путем.

Постепенно Серебряная Снежинка и Ива смогли видеть в ночных лагерях что-то большее, чем возможность поспать и поесть. Защищенные от ветра – этого белого тигра, несущегося с запада над просторами степей и равнин, – защищенные прочным войлоком, кожей и шелком, женщины занимались своими делами. Ива разбирала травы, а Серебряная Снежинка писала или играла на лютне.