К Зевсу за чашей воззвав, кого ж воспевать нам пристойней,
Как не его самого — вовеки державного бога,
Что Землеродных смирил и воссел судией Уранидов,
Зевса диктейского…156 так ли? Дикейского, может быть, скажем?
5 Сердце в сомненье: немалая тяжба о родине бога!
Молвят, о Зевс, будто свет увидал ты на Иде высокой,
Молвят, о Зевс, что аркадянин ты: так кто же солгал нам?
«Критяне все-то солгут»;157 еще бы, и гроб сотворили
Критяне, боже, тебе, — а ты пребываешь живущим!
10 Так, решено: на Паррасии был ты рожден! Изобильно
Эта вершина одета густою листвой, и поныне
Свято блюдется: вовеки для дел Плифии ни самка
Зверя лесного туда не придет, ни женщина.
«Реи Древней Ложницей» зовет это место народ апиданов.158
15 Вот разрешилось тобой роженицы почтенное чрево,
Вот она стала искать проточной воды, пожелавши
Скверну смыть и сама и тебе сотворить омовенье;
Но ведь тогда не струился еще ни Ладон величавый,
Ни Эриманф не катил чистейшей волны, и безводным
20 Весь был аркадский предел, что теперь многоводным зовется!
Так: ведь в оное время, как Рея пояс расторгла,
Много лелеял дубов в сухом своем русле Иаон,
Много повозок свой путь совершало по ложу Меланфа,
Много плодилось зверей в той самой лощине, где нынче
25 Сам Карион полноструйный течет, и шествовал путник
По каменистому дну Крафисы, по руслу Метопы,159
Жажда терзала его — а вода под ногами таилась.
Этой нуждой стеснена, изрекла почтенная Рея:
«Матерь-Земля, роди же и ты: легки свои роды!»
30 Молвила так и, высоко воздев многомощную руку,
Камень жезлом поразила; разверзлась скала под ударом,
Брызнул обильный поток, и Рея омыла младенца,
После ж тебя, спеленавши, — о царь! — доверила Неде
Тайно доставить на Крит и воспитывать в месте надежном —
35 Неде, старейшей из нимф, что служили родильнице-Рее,
Самой почтенной в их сонме святом, кроме Стиксы с Филирой.
Выслужить ей довелось большую награду у Реи:
Именем Неды богиня поток нарекла, что струится
Мимо града кавконов, а имя граду — Лепрейон,160 —
40 Прямо во сретенье старца Нерея, и древнюю влагу
Черпает все и досель Ликаонской Медведицы племя.161
Вот уж и Фены прошла, на Кносс свой путь направляя,
Неда с тобой на руках (поблизости Фены от Кносса);
Отче Зевес, пупок у тебя отпал в этом месте —
45 Дол и поныне зовут «Пуповым» с той поры кидонийцы.162
На руки взяли тебя, — о Зевс! — корибантов подруги,
Нимфы диктейских лесов, а потом в колыбельку златую
Спать Адрастея сама уложила. Кормился младенец
Млеком козы Амальфеи, а после и лакомым медом,
50 Ибо внезапно открылись творенья пчелы «панакриды»163
В тех Идейских горах, что Панакрами мы именуем.
Бурно кружились Куреты окрест твоей колыбели,
Громко бряцая оружьем, для Кронова чуткого уха
Звоном медяных щитов твой детский плач заглушая.
55 Зевс-миродержец, отменно ты рос и кормился отменно,
Быстро мужал, и скоро пушок осенил подбородок.
Даже и в детские лета была твоя мысль совершенна;
То-то и братья твои, пред тобой первородство имея,
Все же без спора тебе уступили небесные домы.
60 Речи старинных певцов не во всем доверья достойны:
Можно ль поверить, что жребий уделы Кронидам назначил?
Кто ж это стал бы делить Олимп и Аид жеребьевкой,
Кто, коль не вздорный глупец? О вещах равноценных пристало
Жребий метать; а здесь велико непомерно различье.
65 Я бы солгал, да никто ведь лжи такой не поверит.
Нет, не жребий владыкой богов тебя сделал, но длани,
Мощь и Сила твои, что держат дозор у престола.
Их ты в стражи избрал, а меж всех наилучшую птицу —
Для благовестий своих, что да будут с нами вовеки!
70 Так и среди человеков ты лучших избрал: не пучины
Влажной браздитель достался тебе, не певец, не копейщик, —
Этих доверил ты меньшим богам в собранье блаженных,
Это другим поручил, а себе избрал градодержцев,
Властных царей; ведь у тех под рукой земледел, и воитель,
75 И мореход, и кого ни возьми — все служит владыке!
Медников мы прозывать навыкли Гефестовым родом,
Воины — люди Ареса, охотники — люди Хитоны,164
Славной в лесах Артемиды, а лирники — Фебовы люди;
80 Но «от Зевса цари»,165 и нет божественней рода,
Нежели Зевсова часть: ты сам владык избираешь.
Им ты доверил блюсти города, а сам восседаешь
На высотах городских, надзирая, кто правит народом
Дурно, а кто исправляет расправу и суд правосудно.
85 Ты одарил изобильем царей; одарил их достатком,
Всех одарил — да не поровну дал; тому подтвержденье —
Наш государь: намного других владык превзошел он!
К вечеру он завершает деянье, что утром задумал,
К вечеру — подвиг великий, а прочее — только подумав!
Год на такое потребен иным, а иным — так и года
90 Мало: ты сам сдержал их порыв и отнял победу.
Радуйся много, всевышний Кронид, блаженства податель,
Здравья податель! Дела же твои я воспеть неспособен.
Кто же Зевса дела воспеть достойно способен?
Радуйся, отче, а нам ниспошли достаток и доблесть.
95 Доблести нет — и достаток не даст возрасти человеку,
Нет достатка — и доблесть не даст. Одари нас двояко!
Слышишь, как зашептались листы Аполлонова лавра,
Как содрогается храм? Кто нечист, беги и сокройся!
Это ведь Феб постучался к нам в дверь прекрасной стопою.
Или не видишь? Нежданно согнулась делосская пальма, —
5 Но не от ветра! — а в воздухе лебедь залился напевом.
Вот уже сами собой засовы снялись, и раскрылись
Вот уже сами собой врата. О, бог недалече!
Юноши, время настало: усердие в пляске явите?
Зрим не для каждого царь Аполлон, но для славного мужа:
10 Кто его узрит, велик, а кто не узрит, тот жалок, —
Мы же, узревши тебя, Дальновержец, жалки не будем.
Но, коль скоро явился нам Феб, — о дети! — не должно
Вашим кифарам молчать или топоту ног прерываться,
Если хотите дожить до брака и старость увидеть,
15 Если желаете стенам стоять на древних устоях.
Так вот за это хвалю: я слышу, лира не праздна.
Ныне безмолвствуйте все, внимая песни о Фебе,
Ибо и море безмолвно, когда поют песнопевцы
Лук и кифару, прекрасный убор ликорейского Феба.166
20 Горькие стоны Фетиды, тоскующей матери, молкнут,