Герметически закрепив мембрану на диске, женщины накачали ее воздухом с помощью протянутого с корабля шланга. Внутри мембраны находились обычные бытовые вещи. Гамак с металлической рамой, лампа, радиопередатчик. Женщины вошли в мембрану через эластичный клапан и привели там все в порядок. Затем осторожно перетащили туда последние предметы обихода — три бака с зеленой порослью, каждый в защитной оболочке.

Также они выгрузили паукообразный вездеход с шестью громадными надувными колесами и поставили его пока что на три изолятора.

Закончив выгрузку, две женщины стали лицом друг к другу рядом с домиком-пузырем. Старшая сказала:

— Вернусь через десять месяцев. Если ничего стоящего не подвернется — бросай оборудование и возвращайся в спасательной капсуле.

Обе взглянули вверх — где, едва различимая в ледяном мраке, скользила белая искорка. Спасательная капсула. Перед посадкой базовый корабль оставил ее на орбите.

— Понятно, — отозвалась младшая. Звали ее Заэль; пятнадцатилетней девушке впервые предстояло остаться одной вдали от космограда. Исар, ее мать, вскоре направилась к кораблю и скрылась за дверцей шлюза, даже не обернувшись. Бледная искорка над головой у Заэли опускалась тем временем к горизонту. Краткий выплеск пламени — и базовый корабль тронулся с места, поднимаясь и поворачиваясь. Затем факел снова вспыхнул — и в считанные секунды звездолет исчез из виду, став лишь чуть более яркой звездочкой среди прочих.

Заэль выключила нашлемный фонарик — и застыла во мраке под необъятным небесным сводом. Только такое небо девушка и знала — как и многие ее предки, она родилась в космосе. Изгнанные столетия назад со своей изобильной зеленой планеты, люди ее расы стали суровее бесплодных звездных полей, по которым они скитались. В пяти громадных космоградах, а также на Плутоне, Титане, Мимасе, Эросе и в тысячах меньших миров они боролись за существование. Немного их осталось. Трудна и коротка была жизнь колонистов — и оставить пятнадцатилетнего подростка одного на планетоиде для разработки полезных ископаемых считалось делом вполне обычным.

Корабль превратился в тусклую искорку, взбирающуюся по длинному наклону к эклиптике. Исар и другие ее дочери летели, чтобы доставить груз на Плутон — и принять новый. Грон, родной город Заэли, удлинил маршрут корабля ради одного обследования. Планетоид теперь приближался к Солнцу по кометной эксцентрической орбите — впервые за последние двадцать тысяч лет. Было бы непростительной глупостью не воспользоваться его поверхностными залежами минералов. С такой задачей мог справиться и подросток — а заодно и обследовать планетоид.

Оставшись одна, Заэль невозмутимо направилась к шестиколесному вездеходу. Неплохо, конечно, отдохнуть в домике-пузыре… но когда остается еще шесть часов полезного времени — какой смысл их терять? Девушка легко впрыгнула в кабину; затем включила фары и запустила мотор.

Паукообразное чудовище поползло вперед на шести колесах с автономными рессорами. Местность оказалась немыслимо пересеченной; гигантские пики и кратеры перемежались впадинами и расщелинами — порой футов на сорок в ширину и тысячи в глубину. Согласно астрономическим наблюдениям, орбита планетоида проходила совсем недалеко от Солнца — ближе орбиты Венеры. Пока что, впрочем, температура скал лишь на считанные градусы превышала абсолютный нуль. Теперь здесь царил самый лютый холод, какой доводилось испытывать Заэли. Девушка чувствовала, как холод проникает в тело через длинные изолирующие шипы на подошвах ботинок. Молекулы каждого камня на планетоиде замедлились почти до неподвижности — мир этот походил на застывший голодный зевок.

Сила тяжести на планетоиде составляла лишь десятую долю g — почти невесомость; легкий вездеход с надувными колесами запросто карабкался вверх по отвесным склонам лишь с несколькими градусами отклонения от вертикали. Где не получалось взобраться, приходилось объезжать. Узкие расщелины легко перешагивались раздвижными ногами вездехода; добравшись до более крупной, Заэль выстрелила гарпун, который взлетел над бездной и вонзился в грунт на другой стороне. Затем вездеход двинулся вперед, упал и завис на конце троса; пока его медленно тянуло к другой стороне расщелины, вездеходная лебедка быстро сматывала трос. Наконец машина легко ударилась о дальний край — и без промедления выбралась наверх.

Прямая и неподвижная, Заэль сидела пepeд аппаратурой и наносила на карту участки скоплений минералов, мимо которых проезжал вездеход. Возможности промышленности были неисчерпаемы, но требовалось сырье — прежде всего металлы.

Заэль удалялась от домика-пузыря по спирали. Она собиралась объехать и нанести на карту участок около тридцати миль в диаметре. В негерметизированном вездеходе большую площадь охватить было просто невозможно.

Завершив составление карты, Заэль выехала опять. У каждой отметки она оставила пару самовнедряющихся электродов. Каждая такая пара вырабатывала ток, ионизировавший соли и окислы — в результате чего на катоде скапливался чистый металл. В конце концов объем металла становился таким, что его можно было спилить, получая удобную для погрузки болванку.

И лишь потом Заэль переключила внимание на лепившиеся тут и там к скалам следы профилированного металла. В основном это оказались фрагменты, часто встречающиеся на холодных спутниках типа Мимаса или Титана, а также на некоторых каменных астероидах. Особой важности такие находки не представляли; они свидетельствовали о том, что планетоид некогда был заселен той самой догуманоидной цивилизацией, которая оставила свои следы по всей Солнечной системе.

Впрочем, за тем сюда и послали Заэль, чтобы изучить все, что попадется на глаза. Основная часть ее работы была практически завершена; и девушка добросовестно обследовала фрагменты — некоторые сфотографировала, а из других взяла пробы. Она отправляла на Грон регулярные радиоотчеты; иногда, через пять дней после отправки, в принтере появлялось краткое подтверждение; иногда — нет. Время от времени Заэль замеряла объем накопившегося на электродах металла.

Планетоид висел на своей орбите длиною в тысячелетия. Небо вокруг него медленно и незаметно менялось. Движущаяся искорка — спасательная капсула — снова и снова прочерчивала свои круги. Заэль становилась все неугомоннее — и, наконец, решила предпринять более обширное исследование на вездеходе. Глубоко в холодных расщелинах девушка обнаружила несколько металлических конструкций — не просто фрагменты, а нечто цельное — жилища или машины. Если это и впрямь были жилища, то предназначались они для существ, размерами явно уступавших людям; дверные проходы представляли собой овалы не более фута в поперечнике. Заэль исправно передала информацию на Грон и получила неизменное подтверждение.

В один прекрасный день принтер вдруг заработал в непривычное время. Послание гласило: ПРИБЫВАЮ. ИСАР.

Корабль следовало ожидать месяца через три после сообщения. Заэль сохранила прежний рабочий распорядок, раз за разом выезжая на осмотр электродов. А над головой у нее теперь уже ненужная спасательная капсула все очерчивала свои круги. Заэль обследовала целый комплекс поверхностных структур, чудесным образом уцелевший; некоторые строения оказались наполовину погруженными в скалы, другие же стояли открытыми под светом звезд. За неделю до ожидаемого прибытия корабля Заэль выяснила, что комплекс доходит до кратера в сорока милях от базы.

В кратере Заэль обнаружила массивный металлический шар — весь в выбоинах и царапинах. Когда Заэль направила на шар фары вездехода, откуда-то из металлических внутренностей вдруг вырвались клубы пара; казалось, шар ненадолго заволокло туманом. Девушка заинтересовалась находкой и стала вглядываться внимательнее. Судя по всему, ничтожное тепло светового луча растопило пленку замерзшего газа.

Но затем картина повторилась, и на сей раз Заэль отчетливо разглядела: струя пара вырвалась из вдруг появившегося на шаре тонкого темного шва.

Шов расходился прямо на глазах у девушки. Шар раскалывался на две половинки — и там, внутри, что-то шевелилось. Заэль вдруг испугалась и дала вездеходу обратный ход. Когда машина стала взбираться по склону, свет фар опустился. В мутном сумраке вне световых лучей заметно было, как шар продолжает раскрываться. В глубине его что-то шевелилось, и девушка пожалела, что убрала свет.