— Ясно! — перебил Аргунов.

«Если что…» Он знал, что в самолете установлен заключенный в бронированный колпак самописец, четко фиксирующий на ленте и скорость, и высоту, и перегрузки, и работу двигателя, и работу самолетных систем. Знал и другое: о самых значительных и важных деталях полета никто не сможет рассказать лучше, убедительней, наглядней, чем сам летчик.

Самолет продолжало трясти как в лихорадке. Казалось, тонны наваливались на острое щучье тело истребителя, доискиваясь слабого места. Машина мчалась, разрывая плотную стену воздуха. Вот и заветная скорость. Стрелка прибора застыла у той цифры, достичь которую было ему поручено на земле.

Аргунов записал в наколенном планшете показания приборов и, выключив форсаж, стал плавно прибирать обороты. Машина неохотно замедляла свой сатанинский лет.

Теперь, когда основная часть программы успешно выполнена, он мог, пожалуй, позволить себе небольшое «лирическое отступление» — попилотировать: ведь после разгона максимальной скорости — занятие довольно однообразное — следует выполнить сложный пилотаж. Здесь уже раздолье эмоциям. И вдруг он вспомнил о своем обещании Ларисе.

…Спустя два дня после именин она позвонила:

— Здравствуйте, это я. Не ожидали? А я взяла и позвонила. Не помешала?

— Нет, конечно! — обрадовался Аргунов. — Я изнываю от безделья! — Он обманывал: письменный стол был завален схемами. — Слушайте, откуда вы звоните?

— Из автомата, возле кинотеатра «Космос».

— Подождите меня там, ладно?

— Хорошо.

Ларису он увидел еще издали. Каких-то два парня уже вились около нее, пытаясь, видимо, познакомиться, но она не обращала на них внимания.

Аргунов подошел сзади, негромко окликнул.

— Ой какой вы… нарядный! — обрадовалась Лариса. — Но кожанка вам больше идет.

— Хорошо, теперь всегда будут надевать кожанку.

Лариса улыбнулась, и Андрей заметил на шее, возле уха, небольшую черную родинку. Раньше, когда волосы были распущены, родинки не было видно. Сегодня же у Ларисы высокая прическа — видать, готовилась к встрече.

— И куда мы пойдем? — спросила она.

— Куда? Куда хотите. В парк, в ресторан, в кино, на пляж, — начал перечислять он.

— На пляж! — подхватила Лариса.

— На пляж так на пляж.

Стоял жаркий летний день, и народу на пляже — яблоку негде упасть. И все-таки Аргунов отыскал укромное место — под высокой сосной. Правда, солнце здесь светило тускло, зато можно было спокойно поговорить. Лариса лежала на песке, и сухие хвоинки прилипали к ее мокрому телу. Она их стряхивала ладонью и смеялась, исподтишка разглядывая Аргунова.

— Какой вы загорелый…

Вдруг она заметила в небе белую змейку, начинавшуюся маленькой точкой.

— Смотрите, самолет!

— Наш брат, — улыбнулся Аргунов.

— Как я вам завидую, — вздохнула Лариса.

— А чему тут завидовать?

— Жизнь у вас красивая!

— А, это бывает, — протянул с усмешкой Аргунов.

— Что бывает? — спросила Лариса.

— Налет романтики.

— «Налет романтики», — передразнила она и вздохнула: — Вы такой рассудительный… А ведь летчики не бывают такими…

— Откуда вы знаете?

— Не знаю, а предполагаю. Правда, я вас никогда не видела в воздухе, может, и ошибаюсь. Вы хоть петли-то крутить умеете? Как это у вас? Мертвые петли.

Андрей добродушно расхохотался:

— Приходите завтра на это место часам к четырем, ладно?

— Зачем?

— Я покажу вам, умею ли я крутить петли.

— Приду! — обрадовалась девушка. — Вы специально для меня пролетите над пляжем? Да? А вам не влетит?

— Вы, кажется, тоже начинаете рассуждать?

— Вы мне сами говорили, что для этого зона имеется.

— Не беспокойтесь, пилотажная зона расположена как раз над водохранилищем.

— Хорошо, я приду. Обязательно!

…Сейчас Андрей вспомнил об уговоре и накренил самолет влево. Затем повернул его вправо, без труда отыскал желтоватую полоску — пляж.

Пляж был почти пуст, но Андрей не сомневался, что девушка там. Чтобы обратить на себя ее внимание, испытатель выполнил на малой высоте облет пляжа, а затем приступил к заключительной части программы.

Машина стлалась над самой водой, приближаясь к берегу, усеянному, точно ракушками, белыми и оранжевыми грибками, Аргунов уже различал людей. Пора! Синий водопад неба хлынул навстречу, и вот уже не видно ни земли, ни горизонта, только одна голубая беспредельность.

Машина ввинчивалась вертикально вверх — восходящие бочки, — пока наконец из промчавшегося в страшном грохоте стрелоподобного чудища не превратилась в едва различимую отдаленно рокочущую точку.

И вдруг кровавым глазом замигала красная лампа — аварийный остаток топлива. Аргунов с сожалением посмотрел на топливомер и, вывернув машину из перевернутого положения, взял курс на аэродром.

После посадки, наскоро заполнив дефектную ведомость, Андрей поспешил на пляж. Ларисы нигде не было. Странно, где же она? Он выкурил одну за другой две сигареты, взглянул на часы: время встречи давно истекло. Он направился к выходу и только теперь увидел ее.

Она бежала к нему навстречу. В светленькой кофточке, в коротенькой юбчонке, она была похожа на школьницу, такая юная и непосредственная. Подбежав, она встала на цыпочки и быстро чмокнула его в щеку.

— Ох, пока добралась… Народу в автобусе…

— А разве вы?.. Разве ты не была здесь? Не видела, как я летал?

— Правда? Вы летали? — Она так и подалась к нему. — Ой, простите… Ну да ладно, пролетите завтра, хорошо?

Андрей смотрел куда-то мимо нее.

— Вы не слушаете меня? А я действительно не могла прийти: столько работы. Потом подружка забежала… То да се. Новое платье показывала. Вы обиделись, да? Ну не надо, пожалуйста…

— Да ничего, пустяки, — отмахнулся он.

— Нет, вы чем-то очень расстроены. На работе что случилось?

— Ничего не случилось.

— Вы устали, да? Вы, наверное, много работали? — настойчиво допытывалась Лариса, участливо заглядывая в его глаза.

— Да, много работал.

Только сейчас Аргунов почувствовал, что он действительно устал. Не от работы. Еще от чего-то…

9

На летно-испытательную станцию зачастили незнакомые люди, подолгу собирались в кабинете у Вострикова, о чем-то совещались и спорили: тут же нашел постоянную прописку и главный инженер завода Владимир Николаевич Каштан, высокий, сутулый человек с бритой головой и вечно усталыми глазами, с угрюмо свисавшими вниз черными усами.

Нередким гостем на испытательной станции стал и директор завода Георгий Афанасьевич Копытин.

Готовились к запуску в серию самолета новой модификации, с новым двигателем.

Зачастил на ЛИС и Гокадзе, осунувшийся от забот.

В это утро он появился в летном зале со свернутым в рулон ватманом и, увидев Аргунова, одиноко стоявшего у окна, обрадованно бросился к нему:

— Привет, Андрюха! Твои скоро подойдут?

— Чего ради они тебе понадобились?

— Занятия с вами проведу. Или вас не интересует новинка?

— Почему не интересует? Летать нам на ней, пора и за учебу браться. Правда, сегодня Востриков обещал парочку самолетиков подкинуть.

— С ним уже согласовано, он-то и послал меня к тебе. Если не возражаешь — сейчас и начнем.

— Ради бога! Какие могут быть возражения? — Андрей помог ему повесить на стене длинную, как простыня, схему, долго разглядывал ее и наконец обернулся к Гокадзе: — Добрый, видать, истребитель будет?

— Еще какой! Сказка — не самолет! А вот и твои соколы! Проходите, товарищи, не будем терять времени. — Гокадзе уверенно начал: — Двигатель, понимаете, и по мощности, и по экономичности превосходит своего предшественника. Это показали стендовые испытания на земле, а также воздушные испытания на летающей лаборатории. Габариты его меньше, а раз так, то освободившаяся полезная площадь на самолете будет использована для дополнительного топлива и для различной радиоэлектронной аппаратуры. Улавливаете?