— Сколько ты отсутствовал? — обернувшись, Райдер одарил меня презрительным взглядом.

— Около трех часов, — честно ответил я.

Он посмотрел на задумчивое лицо Луцлафа.

— Ты не считаешь себя виноватым, не так ли?

Закусив губу, я ответил не сразу, ощущая, как громко бьется мое сердце.

— Не думаю, что совершил что-то предосудительное.

— Вот как, — капитан нахмурился и отошел от окна.

Его костыль монотонно чеканил пол, отмеряя длинные секунды ожидания. Мне хотелось поскорее услышать слова укора и закончить затянувшийся, по моему мнению, разговор, но Райдер не спешил.

— Каждый из нас делает общее дело, — не спеша, начал капитан. — Наблюдает, слушает, записывает, делится новостями. Только разве в этом дело? Нет, дело вовсе не в охоте. Мы пытаемся остановить зло. И если ты еще не понял этого, то постарайся усвоить этот горький урок, пока не поздно. Это — не игра! Если Хрому удастся вывезти из города первую партию манипуляторов, он сможет отвоевать Рифт. И тогда…

— Райдер абсолютно прав, парень, — присоединился к разговору Луцлаф. — Конечно, стоит верить в лучшее, но ни одна армия не в состоянии остановить манипуляторов, если они обретут силу. Хрому нужно не так много: всего лишь склад с капсулами черного пара. И тогда его механические воины заполонят весь материк. Ты знаешь, что произойдет тогда? Представь марш стальных ног по дорогам, вдоль которых будут висеть те, кто попытается встать на их пути.

Я взволнованно посмотрел на капитана, надеясь услышать от него совсем другие слова, но наткнулся на ледяной взгляд голубых глаз. Он думал так же, как Луцлаф. И создавалось впечатление, что они оба уже видели эту ужасную картину вторжения. Ведь тогда, много лет назад, на Рифте, все произошло так же. Долгое затишье, внезапный всплеск и гигантские машинерии стали втаптывать в землю человеческую плоть.

К горлу подступила предательская тошнота, и я почувствовал, что меня охватила нервная дрожь.

— Все слишком серьезно, Сти. И ставка в этом противостоянии — тысячи жизней, — не сводя с меня глаз, закончил Луцлаф.

— Тогда чего мы ждем?! И чего ждет он! Почему просто не оживит свою армию сейчас? — последний вопрос я произнес с придыханием.

Мне не хватало воздуха. Перед глазами из табачного дыма трубки, раскуренной капитаном, вырастали мощные фигуры немых воинов, сотканных из металлических частей, пружин, узлов и гонимых вперед опасным ресурсом, добытым из недр горных пород.

А что, если за то время, что я отсутствовал на Стальной, появлялся Хром? Что, если, покинув свой пост, я совершил роковую ошибку, которую невозможно исправить? Что тогда?!

Остановившись возле стола, Райдер присел, открыл бортовой журнал, превратившийся теперь в исчерченный планами черновик. Внимательно изучил последние записи. Достал огрызок карандаша. Внес очередную пометку и, оторвав взгляд от страницы, спросил:

— Что происходит с тобой? Ты сильно изменился, Сти. Словно живешь за пределами нашего мира и тебя не интересует ничего вокруг.

Вздрогнув, я во что бы то ни стало старался сохранить спокойствие, но моя бледность выдала меня с потрохами. Разве можно было что-то скрыть от этого проницательного человека?! Я виновато потупил взор.

Капитан тяжело вздохнул.

— Послушай, приятель, — облокотившись о стол, обратился он ко мне. — Мы сейчас как никогда нуждаемся в тебе. Оставь все сомнения в стороне. Только командой мы можем остановить Хрома. Поодиночке он передавит нас, как крыс — каблуком ботфорта. — Повернувшись к циклопу, он подозвал его и поспросил: — Покажи ему, кто такой Владелец Рифта.

Я не сразу понял, о чем идет речь.

Луцлаф попытался что-то возразить, но капитан крепко сжал его руку и утвердительно кивнул, давая понять, что данный приказ не стоит обсуждать.

Всего через пару минут циклоп появился в комнате, неся в руках нечто огромное, завернутое в плотную ткань, в которой механикусы обычно любили хранить свои «драгоценные» изобретения. И вскоре я убедился в правильности своей догадки.

Затаив дыхание, я с замиранием сердца уставился на прозрачный округлый экран странной машинерии, напоминавшей скафандр для подводного погружения. Циклоп долго возился с рычажками, а затем принялся долго и нервно распутывать длинные провода.

Я терпеливо ждал.

Закончив все приготовления, циклоп вставил какой-то штырь в резервуар, расположенный в верхней части таинственной коробки, повернул тумблер и отошел так, чтобы не заслонять стеклянный экран.

Капитан тем временем успел вернуться к окну, плотно закрыть рваные шторы и очутился у меня за спиной.

Тумблер издал множество протяжных щелчков, словно взрывной механизм замедленного действия, изобретенный шестым потомком Икара, длиннобородым Сквонсоном, и представление началось. Под экраном замигали две огромные лампочки синего и зеленого цвета. Потом изнутри раздался противный свист, и я выпучил глаза от удивления.

Яркий свет в полумраке комнаты ослепил меня, заставив зажмуриться. Но даже так я смог различить ожившие картинки. Люди, живые люди. Они двигались, разговаривали. При этом их движения были абсолютно реальны. Я имею в виду, что они отличались от кукол мистера Розвела, который давал в Плакте воскресные представления на площади Труб.

На экране были вовсе не искусственные создания. Настоящие, такие, как мы с вами. И к моему несказанному восторгу, они ко всему прочему еще и умели говорить. Обтянутый сеткой динамик выдал несколько хрипов, фырчащих слов, и я наконец смог разобрать вполне понятную, привычную речь.

— Конец смены, кончай корячиться. Все равно никто не оценит, — произнес один.

— Может, и так, — согласился другой и отставил инструмент, похожий на огромный винт, в сторону.

Дальше диалог продолжался между женщиной и мужчиной. Причем она руководила широкоплечим громилой, постоянно указывая ему на всяческие недостатки. Тот виновато пожимал плечами и беспрекословно со всем соглашался.

Дальше изображение расплылось, и я увидел город. Невероятных размеров широкие улочки — таких уже не встретишь на материке. Люди гуляли свободно, не страшась наезда карет или механических повозок, которым здесь были отведены отдельные огороженные линии. Дома тоже отличались от привычных строений. О привычном однообразии и речи не шло. Не похожие друг на дружку фасады — ни единой схожести даже в мелких деталях. Узкие, высокие, кряжистые и тонкие, словно столбы, округлые, как башни, и многоугольные, будто придорожные заставы — буйство архитектуры поражало взор.

Причудливые штыри антенн, шпили, улавливатели молний — они, словно иглы ежа, украшали почти каждую крышу. Что тут скажешь? Я не сразу узнал Ржавый город в его первозданном великолепии.

Рифт был живой. Стряхнув с себя пыль времени, он шумел, дышал и копошился, напоминая переполненный улей. Пыхтящие трубы, голосящие возницы, гудящие пароводы и паровозы. И я, словно могучий Икар, с высоты птичьего полета наблюдал за всем происходящим.

— Как это возможно? — пересохшими губами прошептал я.

— Самые лучше умы трудились в городе металла и песка, — туманно ответил капитан, но я его прекрасно понял.

Я еще долго путешествовал по прошлому, пока вой сирен не наполнил эту прекрасную идиллию паникой, страхом и болью.

Уже через секунду я видел, как погибает Рифт. Видел его отчаянье и слышал его мольбу о помощи. Но металл не реагировал на голоса жителей города. Металлу было все равно. Он был призван крушить и уничтожать. Он имел цель — все превратить в прах.

Я стоял у пневматических часов. Каждую минуту центральный компрессор подавал по трубопроводам порцию сжатого воздуха, и минутная стрелка неумолимо приближала нашу встречу с Тисабель. Только я изо всех сил желал, чтобы эта встреча не состоялась. Мне безумно не хотелось расстраивать девушку. Но выбор сделан, а изменить его — равносильно предательству. А я не мог поступить иначе.

Перед глазами все еще вспыхивали ужасные картины, показанные мне чудо-транслятором. Последние минуты жизни Рифта оказались кошмарнее самой лютой казни, которые иногда устраивали у нас в Плакте, в назидание отчаянным лиходеям. Я закрыл глаза, но видение не исчезло. Искореженные тела, измученные болью лица, обезумевшие взгляды, — наверное, даже через десяток лет я буду помнить падение великого города-механизма.