— Здравствуйте, мистер Колтейк, — гость склонил голову. — Меня зовут Геллиот, я помощник посла. Вы можете звать меня Гео — как все, кто живет в этом доме.

— Очень приятно.

Майкл настороженно изучал юношу, пытаясь понять, кого же он ему напоминает. Ясно было, что это — соэллианин, голубые глаза, золотистые волосы и ресницы не оставляли никаких сомнений. Но черты лица невыносимо знакомые…

— Друзья зовут меня Майк, — и он протянул руку, гадая, сделает ли соэллианин ответный жест.

Ладонь Гео оказалась чуть прохладной, а рукопожатие — осторожным, но сильным.

— Я вижу, у вас некоторые проблемы с поиском, — заметил он, глянув на голограмму над столом.

— А вы наблюдательны, — невольно улыбнулся Майкл.

Спустя полчаса на руке Гео ожил браслет-передатчик.

— Где тебя носит? — Лиэлл была сердита. — Мы вас ждем уже почти сорок минут!

— Ой! — как-то по-детски растерянно сказал соэллианин. — Извини, мы уже идем.

Он виновато посмотрел на Майкла.

— Вообще-то, она меня попросила проводить тебя на обед, — во время знакомства с поисковой системой Межпланетной Сети они плавно и естественно перешли на «ты». — А я что-то увлекся.

— Ничего, — улыбнулся Колтейк. — Вали все на меня!

Это было странно, но уже спустя несколько дней и Майкл, и Джулия вполне освоились в новом доме. В случае с Лоран все было ясно — рядом с Тео она везде чувствовала бы себя как дома. Кроме того, Лиэлл сдержала обещание, и теперь Джулия, действительно, училась в Римском Медицинском Университете, причем, как и Кэти, она оказалась принятой сразу на третий курс — Майкл и не сомневался в этом. Он знал, кем они все были до Сьенны, и тяга Джулии к медицине, и интерес Барби к экзобиологии, и собственные способности, и успехи гладиаторов в астронавигации — все это было ему понятно.

Самому ему адаптироваться, кроме природного рационализма, помогли совершенно неожиданные, но удивительно искренние отношения с Гео. Соэллианин и Колтейк удивительно быстро нашли общий язык. Сергей тоже постоянно был рядом. Если с Гео у них была уже сложившаяся дружба, то с Майклом его связывало знание. Пусть Колтейк был все тем же человеком без прошлого, но он знал. И Сергею общаться с ним было несравнимо проще, чем с остальными, даже с Тео и Полом. Впрочем, эти двое были теперь заняты работой и своими женщинами. А те вечера, что они проводили с Сергеем, были посвящены исключительно учебникам и симуляторам.

Лиэлл наблюдала за всем этим немного со стороны. Сергей видел, чувствовал, что ей так же тяжело, как и ему, если не хуже. Он был единственным, кто понимал всю ее тоску, и то напряжение, в котором она пребывала каждый день, каждую минуту. Да, она была соэллианкой, да, ее психика была во много раз более устойчивой. Но она была женщиной. И она ни на секунду не переставала любить человека, который на ее глазах уходил к другой, даже не замечая, как больно он делает Ли. Сергей ничем не мог помочь. Посол запретила ему вмешиваться, как запретила с кем-либо, кроме Майкла, обсуждать их прошлое.

Однажды после его возвращения из Калькутты, где они с профессором Виджаендрой удачно закончили очередную серию опытов, он нашел Лиэлл в саду. Она сидела в своей любимой беседке, подставив лицо солнцу, и просто отдыхала. Сергею соэллианка обрадовалась, и после обсуждения результатов его поездки разговор плавно перетек на события в доме. Лиэлл охотно рассказывала ему об успехах Тео, о том, что Кэти грозится экстерном перескочить следующий курс, о том, что Виктор своими выкладками по одной проблеме физики гиперпространства уже поразил каких-то больших ученых в Риме. И только о Коулсе не обмолвилась ни словом. Сергей вздохнул, но спрашивать не стал. Для поддержания разговора он вспомнил, что еще на Сьенне Виктор смог занять какой-то недосягаемый для обычного пленника пост, где в его обязанности входили какие-то вопросы, связанные с компьютерами и электроникой.

— Да, талант не сотрешь, как память, — сказала Лиэлл. — в этом я убедилась на вашем примере. Слушай, а расскажи мне о нем, — вдруг попросила она. И пояснила, видя его недоумение: — Ну, про Сьенну. Я всегда боялась об этом спрашивать, а знать хочу. Мне снятся какие-то кошмары. Я хочу узнать правду, пусть уж они хоть правдивыми будут, сны эти.

Сергей помолчал немного, собираясь с мыслями, а потом махнул рукой. Она имеет право знать.

Лиэлл слушала молча, не задавая вопросов, и он был ей благодарен. Тяжело было снова погрузиться в тот мир, снова вспомнить тот страх и то одиночество. А потом как-то плавно рассказ перетек к Дику, и соэллианка опять не мешала, слушала, впитывая каждое слово. А когда он закончил, рассказав все, вплоть до побега, вдруг после паузы спросила:

— Расскажи про тот бой.

— Какой? — удивился Сергей, который мысленно еще был на катере, среди чужих холодных звезд.

— С этим… богомолом.

Понадобилось несколько секунд, чтобы юноша понял, о чем она. Как ни странно, вспомнить то, что она просила, было даже приятно.

— Это было… — он прикрыл глаза, вспоминая тот восторг и гордость, которые охватили его там, после того, как он смог выдохнуть, осознать, что Павел жив, что все позади. — Это было так… Знаешь, я никогда им так не гордился.

Лиэлл коротко вздохнула.

— Я всегда знала, что он особенный. Каждая женщина знает это про своего любимого мужчину. Наверное, это будет звучать неправильно, но я все бы отдала, чтобы увидеть то, о чем ты сейчас вспомнил. Я чувствую твой восторг и понимаю, что сама чувствовала бы то же самое, — она замолчала и отвернулась.

Сергей помолчал, стараясь успокоиться, и решился.

— Ли, ты ведь можешь увидеть мои воспоминания? — спросил он вслух, открыв глаза.

Соэллианка резко повернулась, глядя вопросительно, явно сомневаясь в том, что услышала.

— Я не смог тебе привезти его в сохранности, как обещал, — виновато объяснил Сергей. — Но это-то я могу тебе дать.

— Сережа, я не хочу, чтобы ты снова переживал вторжение, — покачала головой соэллианка, которую терзали самые противоречивые чувства.

— Не забывай, что я его так ни разу и не пережил, благодаря тебе, кстати, — остановил он ее движением руки. — Я хочу тебе это показать, оно того стоит.

Лиэлл все еще колебалась. Потом по ее лицу скользнула тень.

— Я боюсь, — вдруг призналась она. — Уже не за тебя — за него. Но ты прав, я очень хочу увидеть, хоть и боюсь.

— Я тоже боялся. Представить себе не можешь как. Ты-то знаешь, что он жив. А я тогда ни в чем не мог быть уверен.

Они снова находились на одной из трибун гостевого сектора — Дик выбрал места подороже, чтобы лучше видеть всю арену с оптимальной точки. Сергей сидел рядом с хозяином.

Чудовищный инсектоид на огражденной прозрачной стеной арене уже был готов к нападению. Человек напротив него стоял свободно, не напрягаясь, будто это не ему сейчас должны были снести голову сверкающие сабли шкасста. Сергей вновь, как тогда, чувствовал этот животный ужас, страх за него, за того, кто давно был ему уже много больше, чем другом. Павел.

Нет. Взять себя в руки и укрепить пси-блок. Как бы то ни было, помочь ему Сергей не может пока ничем. Только наблюдать и надеяться. А шансов ведь почти нет. «Торжественно обещаю, что он вернется в первую очередь. Под мою личную ответственность». Я не могу. Это мне не под силу, с этим может справиться только он сам. Прости меня, Ли, я тебя все-таки обманул.

Шкасст на арене, резко раскинув верхние конечности в стороны, стремительно бросил вперед и вниз переднюю часть тела, как кобра для укуса, одновременно резко сводя «руки», как будто хотел обнять. За секунду до того, как лезвия сошлись на теле гладиатора, тот выхватил ритчер, почти не целясь, выстрелил в инсектоида и каким-то неуловимым движением переместился левее.

— Попал! — выдохнул Дик. — В основание шеи попал! Это его не вырубит, конечно, но он будет двигаться медленнее. Будем надеяться.