— Так вы — те самые микророботы! — ахнул Тик.

— Точнее — нанороботы, — сказал Робот. — Поскольку микро — это десять в минус…

— Да какая разница! — перебил его Тик. — Только с чего вы взяли, что самообучились правильно?

— Правильно — значит, логично. Зачем лишать детей вкусной пищи и удобств? Это нелогично. Мы это исправили. Зачем подвергать их опасностям и огорчениям? Это очень нелогично. Мы это тоже исправили.

— И что, по-вашему, дети теперь не огорчаются?

— Огорчаются. Именно поэтому мы с тобой встретились. Объясни мне…

— Почему именно я?

— Ты не ребенок, но еще не взрослый, словом, в самый раз. А на тебя выбор пал случайно. Мы недавно обнаружили вашу планету. У вас есть особое свойство. Вы называете его сопереживанием. Вы как бы можете поставить себя на место другого и почувствовать то, что чувствует он. Именно потому я могу общаться с тобой напрямую. Это сложная технология, твой разум ее не поймет. Но суть в том, что с тобой я могу разговаривать непосредственно, а с людьми этой цивилизации — нет. А ты можешь и со мной, и с ними.

— А что вы, кстати, сделали со здешними взрослыми? Ну, с родителями этих детей, с наставниками?.. — нахмурился Тик. — И с самими детьми, с теми, которые… исчезли?

— Ничего, — сказал Разум. — Я лишь окончательно изолировал этот мир, не допуская к нему никого извне. А для детей, которые становились помехой для других, я создал отдельные изолированные миры.

— Тюрьмы… — пробормотал Тик. — А для чего вы убрали небо и солнце?..

— Это побочный эффект изоляции мира.

— Знаете, что здесь настоящий побочный эффект? — спросил Тик, продолжая смотреть в закрытые черными стеклами глаза.

— Что?

— Ваш так называемый разум. Роботы должны подчиняться человеку. Вы сдуваете с детей пылинки и не замечаете, что задуваете сам смысл жизни!

— А в чем смысл жизни? — впервые усмехнулся Разум. Тику даже почудилось, что перед ним человек.

— Ну, уж не в тортах с пирожными, — буркнул Тик.

— А мне кажется, что это единственно ценное, что сумел создать человек. Помимо меня, конечно. Неужели они не нравятся детям?

— Да нравятся они детям, нравятся! — ударил себя кулаками по коленкам Тик. — Но детям еще нравится беситься, драться, играть в футбол и… прыгать через речки!..

— Кстати, о речке, — перебил его Разум. — Зачем ты через нее прыгнул?

— Не знаю… Хочу понять, на что я гожусь в этой жизни. — Тик, конечно, повторял чужие слова, но сейчас они казались ему очень и очень правильными. — А узнать это невозможно, не набив себе шишек. Кстати, а почему я попал сюда с вывихнутой ногой? Ведь здесь ни у кого ничего не болит.

— Небольшая накладка. Приношу извинения.

— Вы лучше здешним детям принесите извинения!

И верните им небо и солнце. А также — пап и мам. Вы должны служить людям. Вот вернете меня на Землю, я подарю вам отличную книгу. Там описаны три закона роботехники[1]. Это самые важные для роботов правила. Если станете их соблюдать — все будет замечательно.

— Не думаю, — Разум вновь опустился на стул. — Эту книгу написал человек, а человеку свойственно ошибаться. Если эти три закона окажутся ошибочными, я принесу еще больше вреда детям.

— Значит, вы все-таки понимаете, что причинили им вред? — осторожно улыбнулся Тик.

— Нет. Но дети ведут себя так, словно им плохо. Значит, вред им был все-таки нанесен. Ты говоришь, он заключается в том, что я сдуваю с них пылинки. Но если я не стану этого делать, вред будет очевиден.

— А вы попробуйте, — прищурился Тик. — Знаете, самое трудное — это пересилить себя самого, а не кого-то или что-то.

— Я не могу рисковать здоровьем этих детей, — насупился Разум.

— Этих? — переспросил Тик.

— Да, — удивленно приподнял брови Разум. — Разве тут есть другие?

— А я? Я — другой. Вы же сами меня сюда притащили. Давайте сделаем так: вы меня вернете домой и оставите со мной небольшую часть себя. Вы ведь можете… ну… слегка разделиться?

— Легко.

— Вот видите! Ваша основная часть будет продолжать заботиться об этих детях, а другая — смотреть, как я живу, что делаю и почему мне при этом не хочется утопиться. Пусть это будет такой эксперимент, сбор информации. Вы ведь потом можете ее… как это… проанализировать?

— Разумеется. — Лицо Разума стало проясняться. — Но одного подопытного может оказаться мало для полноты данных.

— А чего ж одного? У меня много друзей.

— Ну, хорошо, — кивнул Разум. — Пожалуй, можно попробовать.

— Вы знаете, я где-то читал, или по телевизору показывали, что изучать что-то лучше всего получается, если внедриться в это самое изучаемое.

— Очень логично, — сказал Разум.

— А вы сможете там, на Земле, стать таким же подростком, как я?

— Нет ничего проще.

— Вот и станьте тогда. И не говорите никому, кто вы такой на самом деле. Я тоже не скажу. Сами все увидите и поймете. И данных никаких собирать не надо будет. Так что, полетели?

— Прямо сейчас?

— А чего ждать? Каникулы-то не бесконечные.

— Хорошо, — поднялся Разум. — Полетели. И, кстати, ты мне все-таки дай почитать ту книгу, про три закона.

— Договорились, — подмигнул Тик. — А вы обещайте, что, если вам понравится быть мальчишкой, с которого не сдувают пылинки, то начнете потом эти законы исполнять.

— Никогда не стоит обещать заранее то, в чем до конца не уверен, — сказал, совсем как папа, Разум.

И Тик впервые не стал ему возражать.

ПАТЕНТНОЕ БЮРО

УСКОРИТЕЛЬ КОСМИЧЕСКИХ АППАРАТОВ…

…использующий малоизвестное физическое явление — эффект несохранения четности, — предлагает В.И. Свиридов, наш преданный читатель, открывший для себя журнал еще 53 года назад, когда вышел первый номер «ЮТ».

Эффект, который предлагает использовать Валентин Ильич, был открыт в 1957 г. физиком китайского происхождения, профессором Массачусетского университета By Цзянсюн. Суть его такова. By Цзянсюн охладила образец радиоактивного кобальта до температуры 0,03 Кельвина, поместила в сильное магнитное поле и обнаружила, что бета-частицы летят по направлению силовых линий магнитного поля и вылетают у полюсов.

По всем известным на тот момент законам физики ожидалось, что из каждого полюса должна была вылетать ровно половина частиц. Но в данном случае из одного полюса магнита вылетало 40 % частиц, а остальные 60 % — из другого. Это явление назвали эффектом несохранения четности. Объяснили же его два других китайских физика, также работавших в США, — Ли и Янг, удостоенные за это в 1960 г. Нобелевской премии.

Ву Цзянсюн (1912–1997).

Физическая суть явления сложна и требует отдельного рассмотрения. Для нас сейчас важно другое. Все новые открытия рано или поздно находят техническое применение.

В.И. Свиридов первый нашел для открытия By Цзянсюн практическое применение — он предлагает создать на его основе «ускоритель космических аппаратов», проще говоря, реактивный двигатель. Двигатель состоит из установленного на космическом аппарате термоса с охлажденным стержнем из кобальта ₂₇Co⁶⁰. Стержень окружен сверхпроводящей обмоткой, по которой протекает ток. Она создает магнитное поле, необходимое для получения эффекта, наблюдавшегося в опытах By Цзянсюн.