Конечно, он несчастен, потому что личная жизнь у него не сложилась, потому что он потерял женщину по-настоящему дорогую и близкую: Лугановичи через некоторое время переехали в другой город. А он так и остался безвылазно крутиться, как белка в колесе, в своем огромном имении. То, что Анна Алексеевна встретилась в своё время не ему, а Лугановичу, человеку неинтересному и вялому, который, однако, принял как должное своё право быть счастливым, иметь от неё детей, – это, конечно, «ужасная ошибка». Но эта «ошибка» судьбы, и Алёхин не стал её исправлять. Правильно ли он поступил? От чего уберегла его порядочность, которая, как футляром, оградила ситуацию от радикальных перемен? – Бог ему судья. Однако факт остается фактом: именно о частокол «футлярных» вопросов разбилось личное счастье героев.
«Душечка» (1899)
Можно, конечно, иронизировать над необильным женским умом, можно посмеиваться над абсолютной готовностью жить интересами другого человека, забывая о собственных или даже не имея их вовсе. Но факт остается фактом: способность любить и сопереживать – ценнейшая в человеке. Именно ею в полной мере природа одарила женщину. Перефразировав Толстого, можно сказать, что Ольга Семеновна Племянникова «не удостаивала быть умной». Только любовь что-то значила для неё, только она наполняла смыслом её существование, только под влиянием любви Оленька хорошела, молодела да и умнела тоже (по-своему, конечно). И как бы ни посмеивались над ней соседи за очевидную непоследовательность её высказываний и слепой характер её привязанностей, – несомненно одно: для людей она – «душечка», «матушка», «Оленька», – все «пассии» её любили и были с ней вполне счастливы.
Для Душечки любить и жалеть, по сути, одно и то же. Так, её первый муж, антрепренер Кукин, «возбудил в ней настоящее, глубокое чувство потому, что её тронули его несчастья. И это несмотря на то, что «он был мал ростом, тощ, с желтым лицом, с зачесанными височками, говорил жидким тенорком». «Ванечку» она полюбила глубоко и преданно. Как впоследствии и «Васечку» – управляющего лесным складом Пустовалова. А потом и ветеринара «Володечку». Это не было распущенностью. Просто «она постоянно любила кого-нибудь и не могла без этого. Раньше она любила своего папашу, который теперь сидел больной, в темной комнате, в кресле, и тяжело дышал; любила свою тетю, которая иногда, раз в два года, приезжала из Брянска; а ещё раньше, когда училась в прогимназии, любила своего учителя французского языка».
Но самой глубокой её привязанностью стал сын ветеринара – Саша, который покорил её душу беззаветно и бескорыстно, разбудив в ней истинно материнское чувство. «За этого чужого ей мальчика, за его ямочки на щечках, за картуз, она отдала бы всю свою жизнь, отдала бы с радостью, со слезами умиления».
Иначе Душечка и не умеет. И может ли это быть объектом иронии? Разве люди не хотят, чтобы их жалели и любили именно так – бескорыстно и самозабвенно? Однако не каждому это дано. Подчас люди руководствуются в своих поступках соображениями эгоистическими, в погоне за деньгами и развлечениями предают и разрушают что-то важное в себе.
«Анна на шее» (1895)
Это рассказ о том, как совсем юная Аня вышла по расчету замуж за Модеста Алексеича, чиновника в чинах и с деньгами, пятидесяти двух лет отроду. Так случается, если в родительском доме нужда, хронически пьяный отец, а у девушки красивой, с изящными манерами, вечная дума о бедности, неустроенной жизни и блекло проходящей молодости. Что же увидел в этой житейской истории Чехов? Куда привел он свою героиню? Что обрела она и что потеряла?
Начнем с портрета мужа, чтобы в полной мере оценить характер ситуации и переживаний Анны. «Это был чиновник среднего роста, довольно полный, пухлый, очень сытый, с длинными бакенбардами и без усов, и его бритый, круглый, резко очерченный подбородок походил на пятку. Самое характерное в его лице было отсутствие усов, это свежевыбритое, голое место, которое постепенно переходило в жирные, дрожащие, как желе, щеки. Держался он солидно, движения у него были не быстрые, манеры мягкие».
В портрете этом бросаются в глаза несколько деталей. Первая: акцент сделан на полноте и сытости героя. Причем, это не только внешняя, это и внутренняя его характеристика. Он «очень сытый», и это никак не связано с конкретной
ситуацией. Это свойство пресыщенности от многолетней привычки объедаться, а потом вдумчиво отдыхать.
Это характеристика устойчивого образа жизни человека вполне довольного, уверенного в себе. «За обедом Модест Алексеич ел очень много и говорил о политике, о назначениях, переговорах и наградах, о том, что надо трудиться, что семейная жизнь есть не удовольствие, а долг, что копейка рубль бережет и что выше всего на свете он ставит религию и нравственность».
Вторая особенность его лица полностью лишает юную Анну возможности обрести хотя бы лояльность по отношению к супругу. Подбородок – признак мужественности на лице – у престарелого молодожена похож…на пятку. Несомненно снижающая деталь! Она поддерживается и ещё одним штрихом, окончательно лишающим облик Модеста Алексеича даже налёта одухотворенности. Не лицо, а «голое место», на котором самым запоминающимся являются… желеобразные щёки и отсутствие усов под носом. Обратите внимание, нет ни описания лба (признака интеллекта), ни намека на глаза (зеркало души), ни зарисовки губ (пристанища страстей). И в самом деле, не лицо, а голое место с пяткой.
А что же очаровательная Анна? – «Ещё утром сегодня (в день венчания – Н.Т.) она была в восторге, что всё так хорошо устроилось», и только после церемонии впечатление несколько испортил этот «пожилой, неинтересный господин» – её муж: уж слишком он оказался неловким и неинтересным. К тому же явно не спешит давать ей деньги. Итак, Анна разочаровалась, но в чём? В том, что муж обманул её, как последнюю дурочку, что он манипулировал ею, что денег она имеет меньше, чем в родительском доме. Вот и всё! Барынька бесится от безделья. В течение дня она либо «играла на рояле, или плакала от скуки, или ложилась на кушетку и читала романы и рассматривала модный журнал».
Что-то не хочется сочувствовать девушке, которая слишком быстро забывает о вещах, беспокоящих память и совесть (смерть матери, пьянство отца, нужда младших братьев), и вообще очень она похожа на красивую, но бездушную куклу (кстати, в тексте есть и это упоминание: «Её покойная мать сама одевалась всегда по последней моде и всегда возилась с Аней и одевала её изящно, как куклу , и научила её говорить по-французски и превосходно танцевать мазурку»). Вот, собственно, и вся коллизия: как вещь её купили, как вещь её и используют: я – тебе, ты – мне. Перед ответственным балом муж ей это прямо и сформулировал: «Я тебя осчастливил, а сегодня ты можешь осчастливить меня». Что, в общем, и было исполнено. Вскоре Модест Алексеич получил искомый орден – Анну второй степени.
Сделка состоялась. Положение дорогой безделушки полностью устраивает героиню. Страдания Ларисы Огудаловой ей не свойственны. Анна и впрямь устроилась на шее своего мужа, полностью оправдывая каламбур его сиятельства: «Значит, у вас теперь три Анны… одна в петлице, две на шее». И развеселая светская жизнь Анны есть не что иное, как «вложения» Модеста Алексеича в следующую награду – Владимира IV степени.
«Дом с мезонином» (1896)
Это «рассказ художника», как явствует из подзаголовка. Рассказ о несостоявшейся любви, о нерешенных (а может быть и нерешаемых) вопросах жизни: о смысле труда, творчества, искусства, политики. О том, как сложно соединить отдаленные цели человечества и задачи текущей жизни. И чем должен руководствоваться порядочный человек: принесением малой, но осязаемой пользы или, не отвлекаясь на «злобу дня», обязан настойчиво решать стратегические общественные задачи? Этот маленький рассказ – воспоминание об одном дорогом эпизоде, случившемся с художником, когда несколько лет назад он жил в одном из российских уездов и там познакомился с семейством Волчаниновых: двумя сестрами – Лидией и Женей, прозванной в семье Мисюсь, и их матерью Екатериной Павловной. Семья эта жила круглый год в имении, от которого повеяло на художника «очарованием чего-то родного, очень знакомого». Да и милые лица сестер после первой же встречи оставили у художника ощущение давнего знакомства, как будто увидел он хороший сон.