Его звали Гарольд Джеймс Поттер, или просто Гарри Поттер, или Гарри, или Золотой мальчик, Мальчик-Который-Выжил. И это не принесло ему счастья в жизни. Смерть родителей, которых он не помнил, привела (с лёгкого решения «благодарного» магического сообщества) его в дом тёти Петуньи и дяди Вернона, которые не просто боялись Магии - они её ненавидели всей душой! Одиннадцать лет, проведённые в их доме, вспоминать не хотелось. И вдруг, как сказка, как пение феникса, явление Хагрида и новость о том, что он - волшебник! Хогвардс. Друзья. Квиддич. Философский камень. Василиск. Спасение Сириуса и побег человека, предавшего его родителей. До конца третьего курса всё было так просто. А потом – Турнир Трёх Волшебников. Странное поведение Дамблдора. Воскрешение Воландеморта. И смерть Седрика Диггори – первого человека, который погиб на его глазах, по его вине. Человека, который ему нравился. И вопросы, на которые он, тогда ещё четырнадцатилетний мальчишка, не смог найти ответа. Впавшего в некоторое состояние оглушения подростка, Дамблдор, разумеется, для его же «блага», вновь отправил на летние каникулы к Дурслям. И неизвестно, сколько бы продолжался его ступор, если бы не нападение дементоров, случившееся через неделю после его возвращения на Тисовую улицу. Насмешки Дадли и тошнотворно-мертвящее воздействие этих тварей быстро «вернуло его к жизни». А потом был суд Визенгамота. И отводящий взгляд от его лица директор. А потом… его просто вернули к Дурслям. И это после всего того, что мальчик рассказал членам Ордена Феникса. А на Тисовой улице его ждал разъярённый, как дикий кабан, нападением «урода» на его сына дядя Вернон и полная презрительной брезгливости тётя Петунья. Сам Дадли подленько похихикивал за его спиной, предчувствуя скорую «потеху». И она не заставила себя ждать… Дальнейшее Гарри помнил с трудом. Знал только, что потом пришлось залечивать рваную рану за левым ухом, три сломанных ребра и раздробленную кисть левой руки. Единственное, что он запомнил чётко – это ощущение сжимавшейся пружины где-то в области солнечного сплетения, а потом «пружина» лопнула и… Юноша ощутил вдруг такое чувство свободы…
Как в испуге разбегались Дурсли, он уже не помнил. Потом он отыскал их, спрятавшихся от него в подвале и, как будто сто лет это делал, «подчистил» память, внушив полное безразличие к любым действиям племянника. Но находиться в этом доме ему уже совершенно не хотелось. Поэтому Гарри стал уходить из дома. Сначала – на несколько часов, потом – на день, на несколько суток… Каково же было его изумление, когда он понял, что не только его родственники, но и соседи не замечают его отсутствия. Осторожно расспросив миссис Фигг, Поттер понял, что все эти люди видели его в дни, когда он исчезал.
Ещё в Хогвардсе Гарри ночами облазил всю Запретную секцию и раскопал много интересной информации о редких формах магии. Самой редкой считалась Магия Иллюзий. Многие авторы книг даже считали её выдумкой. Информация о случаях применения данного вида магии, и без того малодостоверная, вовсе обрывалась где-то триста лет назад, и с тех пор нигде не появлялась. Уже тогда у юного гриффиндорца зародились подозрения. Ведь ещё до школы в самые тяжёлые моменты его жизни, когда ему могли грозить серьёзные неприятности со стороны родственников, периодически случалось нечто, что заставляло Дурслей забыть свои «воспитательные» намерения. А иногда они вели себя так, будто уже наказали нелюбимого племянника. Поступив в Хогвардс, он благополучно позабыл об этом. И вот теперь всё вставало на свои места. Существовал ритуал, который мог достоверно подтвердить его способности. Но чтобы провести его, не вызывая недовольство Министерства, необходимо было находиться в доме какого-нибудь чистокровного семейства. Но как это сделать? На их домах было такое количество Защитных чар, что он не то что войти, даже подойти близко не смог бы. Возможность решить эту задачу подвернулась случайно. Однажды, спустя неделю после «экзекуции», Гарри в очередной раз отправился побродить по магическому кварталу Лондона и случайно наткнулся на какой-то узкий проход. Он оказался потайным выходом из Паркинсон-Холла. Как потом оказалось, такие ходы были во всех старинных поместьях на случай срочной эвакуации семьи хозяев при угрозе их жизни. А двести лет назад, когда были изобретены порт-ключи, о ходах забыли.
Так началось самообразование Гарри. Он забирался в какое-либо поместье (почему-то защитные чары весьма благосклонно относились к мальчику) и отыскивал в их библиотеке всё, что его интересовало. На собственном опыте Поттер узнал, какой ритуал необходимо провести, чтобы не только защитные чары, но и весь старинный дом (обладающий, как правило, собственным разумом), признали его. А если его признавал особняк, то на него не действовала и магия домовых эльфов. Ритуал же «Невмешательства и убежища» действовал безотказно, он подразумевал лояльность «гостя» только в пределах дома, да и то лишь при условии ненападения хозяев. Итак, почти все каникулы после окончания четвёртого курса парень провёл в поисках тайных ходов к библиотекам и хранилищам старинных чистокровных семей и в изучении хранящихся там книг и рукописей. Он стал жилистым и ловким, нарастил так необходимые для лазанья по тесным полуобвалившимся переходам мускулы, но так и не прибавил в росте и выглядел скорее миниатюрным, чем спортивным. Не всегда «улов» был богатым. Иногда Гарри проводил в тайных комнатах какого-нибудь поместья пару дней, иногда – неделю, или больше. Всё зависело от содержимого библиотек и хранилищ. Кстати, по этому признаку можно было легко судить об образованности и силе данного рода. Меньше всего его «впечатлила» библиотека Фаджа (он не провёл в ней и часа), а самый богатый "улов" принесли хранилища Забини и Лонгботтомов (в каждом из них он просидел не меньше двух недель). Выносить книги и рукописи за пределы поместий не позволяла защитная магия домов, а просьба об Убежище была настолько древней, что в разрешении не могли отказать ни маг, ни любое другое магическое существо. В результате Гарри получал доступ к тому, что ему требовалось - рабочее место (хозяева, как правило, даже не догадывались о его присутствии в доме) и… двухразовое питание (не очень разнообразное, но достаточное, чтобы наесться). Он многое узнал в то лето: точно определил, что на самом деле является магом-иллюзором; изучал любую, какую мог найти, литературу, способствующую развитию его Дара; одновременно выискивал понравившиеся боевые заклятия и чары; тренировался в их применении до полного изнеможения (в старинном магическом доме его не могли отследить чары Министерства). А пару раз нарвавшись на «неподатливые» защитные чары в переходах, стал изучать и Геральдику с кратким описанием Даров той или иной семьи. Теперь, пожалуй, он разбирался в этом лучше Хорька. И чем больше он узнавал, тем большее недоумение вызывала у него школьная программа. Там не просто всё было упрощено (иногда до абсурда), но и многие разделы магии вообще не изучались, так как были признаны Тёмными Искусствами. Гриффиндорское предубеждение против «Тёмной» магии приказало долго жить приблизительно после второй вылазки, а после третьей он вообще перестал делить магию на Тёмную и Светлую. Такая жизнь продолжалась до середины августа и вполне устраивала подростка.
В предпоследней своей вылазке (он ведь прожил инкогнито в доме Забини две недели) юноша нашёл дневники, по-видимому, принадлежавшие прадеду Блейза. В них упоминалась разработанная его другом и учителем теория о типах магического наследования. Насколько парень сумел понять из сбивчиво изложенных мыслей автора, всё в Мире Магии было «завязано» на Кровном Наследии, но имели его только чистокровные. Магглорожденные же в большинстве своём обладали только определённой индивидуальной магической силой. Проблема была в том, что, заключая близкородственные браки, аристократы сохраняли своё Наследие (какой-то Магический Дар, характерный только для этой семьи), но постепенно теряли силу и вырождались. В их семьях всё чаще рождались сквибы. «Грязнокровки» же, не обладающие Наследием, в случае брака с магглами также рисковали «наплодить» не волшебников. А если чистокровный женился на сильной маглорожденной ведьме (или маге), имелся шанс рождения очень сильного мага, обладающего в полной мере и Наследием и Силой. Это могло объяснить, откуда в полукровке Поттере взялся Дар мага-иллюзора, но также вызывало сильнейший шок. Получалось, что Лили Поттер, отдав свою жизнь за жизнь сына, вполне могла остановить убийцу и даже сильно его покалечить (не будь он магом такого уровня, это его убило бы), но оставить на своём сыне Защиту Крови, «завязанную» на свою сестру – никогда. У неё просто не было необходимого для этого Наследия. Если бы остался в живых кто-нибудь из Поттеров, тогда другое дело, а так… Открытие «убило» ещё одну частичку веры в непогрешимость директора Хогвардса и вызвало глухую волну застарелой боли (потом он проверил чары, наложенные на дом № 4 по Тисовой улице, и обнаружил там лишь заклятия Ненахождения, которое при желании можно было обойти). Как следует изучив все записи, Гарри наконец-то нашёл упоминание имени автора, разработавшего данную теорию. Им оказался… Максимус Малфой – прадед Драко. Необходимо было найти рукопись. Поначалу это не казалось такой уж большой проблемой. Юноша настолько хорошо изучил все признаки, по которым можно было «вычислить» ходы, что просто «чуял» их при приближении, но, как назло, потайной ход в Малфой-Менор никак не обнаруживался. Парень облазил все подозрительные места - и ничего. Ни единого намёка. А потом…