— Исав это предвидел, — говорил Джаред. — В революции его больше всего пугало то, что она может вылиться в анархию. Он предупреждал нас, что начать революцию легко, но как ее закончить?

— Не могу их осуждать, — вступил в разговор Джейкоб. — Эти люди боролись за свободную страну с оружием в руках, и что они получили взамен? Непосильные налоги, безденежье. Многие из них обанкротились, потеряли фермы, сели за долги в тюрьму. Я бы тоже взбунтовался![70]

— И много фермеров взялись за оружие? — спросил Филип.

— Я слышал, где-то тысяча, — ответил Джаред.

— Их возглавил Даниел Шейс[71]. Во время войны он был капитаном.

— Что может заставить христианина направить оружие против собственной страны? — спросил Филип.

Джейкоб усмехнулся:

— Кажется, мы уже это проходили.

— Страна молодая, — вступил Джаред. — Нам еще предстоит столкнуться с проблемами, и они будут нарастать, как снежный ком. Возможно, это указывает на слабые места в некоторых статьях Конституции. Нам нужна более сильная правительственная система.

— Интересно будет посмотреть, что произойдет этим летом, когда соберется Конституционный конвент. Если не сможем сформировать нормальное правительство — своими руками развалим страну на части.

— Упаси Бог, — вставил Филип.

Вечером вся семья собралась в гостиной. Стулья расставили так, чтобы в окна можно было видеть Бостонскую гавань. Маленький прогулочный кораблик лениво скользил по заливу. Небо разрезали стройные мачты торговых судов (в том числе и принадлежавших Морганам), стоявших в порту или мирно покачивающихся на волнах близ верфи (все со спущенными парусами).

Собравшиеся заняли свои места. Джаред и Энн встали перед ними.

— Мы хотим поблагодарить вас за то, что вы пришли в наш дом, — начал Джаред. — Вы…

— Секундочку, отец! — воскликнул Джейкоб. И нырнул за дверь.

Спустя минуту-другую он вместе со слугой внес в гостиную пьедестал и поставил его в центре комнаты — так, чтобы его могли видеть все собравшиеся. На пьедестале что-то стояло — что-то, скрытое драпировкой.

— Обещанный сюрприз, — сказал он.

— Мы думали, ты имел в виду Абигайль, — удивилась Энн.

— Очаровательный сюрприз, не правда ли? Но речь шла не только об Абигайль. Она привезла кое-кого с собой.

Джейкоб сдернул драпировку. Это был бюст Исава. Работа была столь выразительна, что, казалось, Исав находится здесь, среди них, в гостиной. Подбородок гордо вскинут, глаза ясные и твердые, возле губ — решительная складка. Завершали образ пудреный парик и треуголка.

Энн заплакала. Джаред тоже, хотя и стесняясь своей слабости. Бо от изумления замер с открытым ртом.

— Абигайль! — Энн растроганно шагнула к гостье. Лица обеих женщин были мокры от слез. — Спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо тебе.

Джаред смахнул слезу.

— Я говорил… — Он прочистил горло и, глядя прямо в глаза Абигайль, продолжил: — Мы все — семья. И у нашей семьи есть традиция, связанная с этой Библией. — Он взял Библию со стола и поднял над головой так, чтобы все видели (в этом не было необходимости; все, кроме малыша Сета, знали, что за книгу он держит в руках). — Эта Библия нашего предка Эндрю Моргана, который покинул Англию и приехал в дикую, необжитую страну для того, чтобы создать мир, где его семья могла бы процветать и свободно исповедовать свою веру. Внутри, — Джаред открыл Библию и вынул кружевной крестик, — находится настоящее произведение искусства — кружевной крестик, сотканный руками Нелл Морган, возлюбленной жены Энди. — Джаред положил крестик на место и захлопнул книгу. — Вместе эти символы олицетворяют веру семьи Морган. Трудно вообразить, как сильно изменился мир с тех пор, как здесь появились первые глинобитные хижины.

Он помолчал, посмотрел в окно на крыши церквей, домов, пакгаузов, таверн.

— Энди Морган передал эту Библию своему сыну Кристоферу под красивым раскидистым деревом — там, где первые поселенцы устраивали службы. Он возложил на сына ответственность за то, чтобы следующее поколение Морганов не утратило веру и сохранило духовные традиции семьи. А еще он наказал передавать фамильную Библию от поколения к поколению. Он хотел, чтобы все поколения Морганов следовали путями Иисуса Христа и приняли Его как Спасителя нашего и Господа.

Какое-то время казалось, что его мечте не суждено сбыться. Кристофер стал миссионером и проповедовал христианство индейцам. После того как вспыхнул индейский мятеж, названный войной Короля Филипа[72], связь с ним была потеряна. И если бы не наш отец, Бенджамин Морган, мечта Энди так бы и осталась мечтой.

Дневник Энди попал в руки отца случайно. Из него он узнал о пропавшей Библии. Это было незадолго до его гибели. Помните, как взволнованно, с каким упоением собирал он воедино разрозненные ниточки? — Филип и Присцилла улыбнулись и согласно закивали головами. — Умирая, он взял с Филипа слово, что тот найдет Библию и вернет ее семье. Все ниточки вели в резервацию наррагансетов. И мы вернули себе Библию, но потеряли моего брата Филипа!

Все посмотрели на Филипа и засмеялись.

— Надо сказать, что Филип нашел не только Библию, но и Кристофера Моргана. А еще он влюбился в красавицу индианку и остался в резервации. Они с Витамоо учат наррагансетов чтению и письму, а также тому, что Иисус — Бог всех людей. Ну а теперь обо мне. — У Джареда перехватило горло, он сглотнул и продолжил: — Филип хотел, чтобы Библия осталась у нас, в кругу семьи, поэтому он передал ее мне, своему брату. И вот сегодня, в соответствии с традицией, начало которой положил наш общий предок Эндрю Морган, я выполняю свой долг и передаю эту Библию моему сыну. Джейкоб, подойди, пожалуйста, ко мне.

Джейкоб поднялся и шагнул к отцу.

— Я выбрал этот день неслучайно. Думаю, Энди Моргану мой выбор пришелся бы по душе. Он сбежал от английской тирании; он хотел помочь становлению нового, свободно поклоняющегося Богу общества. Сегодня мы празднуем десятую годовщину Декларации независимости. Парламентарии готовятся сформировать правительство, которое станет гарантом так высоко ценимых нами свобод. Среди нас появился первый Морган, родившийся гражданином Соединенных Штатов Америки. Я говорю о моем внуке, Сете. Хочется верить, что Эндрю Морган гордился бы нами.

Послышались негромкие рукоплесканья. Джаред выглядел довольным. Он открыл Библию.

— По традиции, имена хранителей духовного наследия Морганов заносятся на титульный лист нашей фамильной Библии. Рядом с каждым именем ставится дата и стих Писания, который характеризует жизнь данного человека. Позвольте мне прочесть эти имена:

«Энди Морган, 1630, Захария 4:6.

Кристофер Морган, 1654, Матфея 28:19.

Филип Морган, 1729, Филиппийцам 2:3,4.

Джаред Морган, 1741, Иоанна 15:13».

И сегодня я вношу в этот список еще одно имя — имя моего сына Джейкоба. Я передаю ему эту Библию, а вместе с ней вверяю ему будущее семьи Морган.

Он посмотрел на сына с нескрываемой гордостью.

— Но сначала одно маленькое пояснение. Когда я сказал Джейкобу, что хочу сегодня передать ему Библию, он сам выбрал стих. И я от всего сердца согласился с его выбором. Вот что я написал внизу, под своим именем:

«Джейкоб Морган, брат Исава, 1786, 1 Иоанна 2:10».

И пока существует эта Библия, Джейкоб и Исав будут делить эту строчку в память о том вкладе, который они внесли в нашу семейную историю. Этот стих гласит: «Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна».

Джаред положил руку на плечо сына и произнес слова молитвы:

— Господи, много лет назад не было счастливее человека на земле — ведь Ты благословил Энн и меня близнецами. Все эти годы они соперничали друг с другом, пока не познали истинный путь. И хотя Исав пребывает с Тобой, а Джейкоб с нами, сегодня и навсегда они объединились сердцами. Благослови моих сыновей счастьем, Господи. И дай Джейкобу мужество прожить положенный ему срок до конца дней своих, веруя так же сильно, как Исав. И молимся мы во имя Иисуса Христа, Спасителя нашего. Аминь.