— Тётя Ляля, вы не обидитесь, если я сам куплю себе подарок?

Ляля стала рыться в кошельке.

— И сколько ж тебе выделить?

— Не знаю, мне ещё бабушка кое-что дала, тоже на подарок, может, и наскребу на приличную вещь…

Мася ждал не только денег, но и удобного момента вырваться вперёд, оставив далеко позади тётю Лялю, которая при всём её желании, быстро идти не могла. Она взяла на прогулку дочку, четырёхлетнюю Кристину. Такую кроху одну в квартире не оставишь, да ещё и с Харитонычем. Вечно пьяный изобретатель наливки «харитоновки» и супа «харитонья» раньше целыми днями дрых в своей комнате, но неожиданно ситуация изменилась. На выпивку старику пенсии хронически не хватало, и он замахнулся на святое: решил продать коллекцию орденов и медалей, унаследованную от предков. В связи с этим в квартире стали появляться подозрительные личности, которых Ляля дико боялась. Юра, почти никогда с ней не споривший, мигом сменил замки во всех комнатах.

Кристина едва тащилась рядом с матерью, держась за карман её полушубка, и Мася не преминул уточнить:

— Ну, так доверите мне деньги или побоитесь?

— Потеряешь — твоя проблема будет! — подхохмила Ляля, любившая отстойный юмор даже в положении беременной матроны. Вручив Максимке целую тысячу, она кинулась напутствовать:

— Смотри, сам не потеряйся! И на ерунду не трать! Купи что-то одно, но стоящее! И с незнакомыми дядьками не болтай, щас знаешь, сколько случаев…

— Не волнуйтесь, всё будет о'кей!

Быстренько пересчитав наличность, Фантомася дёрнул вдоль Обводного канала. Насчёт того чтобы не потеряться, он имел совсем другое настроение: бабки получены — чего ещё надо! А если б он пошёл гулять один, как обычно, без взрослого присмотра? Не потерялся ведь ни разу в жизни! Но тут, хотя бы для приличия, следовало благодарно оглянуться. Ляля усиленно махала рукой в сторону Фрунзенского универмага. Ага! Кто ж подчинится, если есть возможность сделать вид, что ничего не понял. Ведь не слышно же ничего с такого расстояния! Разноцветные киоски-раскладушки, возникшие с утра прямо на набережной, манили куда больше, чем универмаг. Но до них ещё надо было домчаться! Чтобы потом, так же бегом, вернуться с покупками и сложить их у ног вечно беспокойной и вечно беременной тёти Ляли…

У киосков была давка, причём, сразу у обоих. Ладно бы молодёжь толпилась, а то… Убогое старичьё. Одёжки примерно той же древности, что и хозяева. Картина Репина «Бомжи крышуют ярмарку».

— Из какого вы дурдома? Откуда вырвались? Или что-то покупайте, или…

Продавцам лень было подбирать слова, раз компания попалась такая стрёмная. Узрев Максимку, оба заорали:

— Чего тебе, малыш?!

— Я хотел сперва в очередь стать…

— О-о-о! Зачем же в очередь! — вдруг завыл один из бомжей, расталкивая друганов и подружек. — Расступитесь, господа, дайте дорогу серому кардиналу, пусть купит себе игрушечку! Тайное начальство надо уважать!

Остальные беззубо захохотали.

— Мальчик, иди сюда, не слушай этих супостатов! — скомандовала самая старая, но аккуратнее всех одетая бомжиха. Она схватила Фантомасю за рукав и вытащила из толпы. Продавцы, опять же хором, возмутились:

— Не трожь мальца, старая путана!

Максимке стало жаль пожилую женщину, которую так страшно оскорбили. Тем более что она уже успела вынуть из потрёпанной авоськи коробку с приставкой, о которой он давно мечтал. Новые приставки дорогущие, два-три дня рождения копить надо, а тут, похоже, по дешёвке предлагали… Или даром отдать собирались?!

— Иди-иди ко мне, не слушай их, — повторила, подмигнув, старуха-аккуратистка. — Отойдём в сторонку, подальше от ханыг, и я сделаю тебе выгодное предложение…

Интересно, стибрила она эту игрушку или нет? Да не всё ли равно… Фантомася еле поспевал за благодетельницей. Та шла довольно быстро, чуть ли не бегом. Подмышкой у неё была нераспечатанная приставка, а в другой руке — сразу две тяжёлые хозяйственные сумки.

— Вам помочь? — спросил Максимка, потянувшись за приставкой.

— О, нет! Ты и так не очень быстро ходишь… Ну, разве что вот это понеси…

Прямо на ходу, она ловко вытащила из тяжёлой сумки прозрачный пакет с какими-то побрякушками. Приглядевшись, Фантомася даже рот открыл: то были ордена из коллекции Харитоныча!

— Тётенька, где вы их взяли?!

— Не взяла, а купила, правда, не очень дорого, сейчас это не ценится…

— А купили-то у кого?

— У одного старичка! Зашла в гости, а ему как раз еды не на что было купить, ну, я и сжалилась…

— Коллекционируете антиквариат?

— Нет, тут другое… Иногда такие вещи помогают в розыске…

— Ветеранов?

— Если бы! Жульё приходится искать, и довольно крупное…

— Прям сегодня искать начнёте?

Старуха хмыкнула, остановилась, бросила поклажу на асфальт.

— Любознательный ты, это хорошо. Но пока шишь тебе, никакой инфы, а то разболтаешь кому не следует!

— Не разболтаю…

— Разболтаешь! А пользоваться ими мне пока не к спеху, до поры, до времени сдам в наш театр — в качестве реквизита!

— У вас есть знакомые в театре?

— В том театре у меня сплошь одни знакомые!

— А что такое «реквизит»? Это всё равно что «конфискат»?

Старуха вздохнула, снова взяла свою ношу.

— Бедные дети, не знают нормальных слов! Всё-то им зверства мерещатся!

Она рванула с места, продолжая бормотать:

— Жестокая эпоха: «отобрать», «конфисковать», «всё взять и поделить»… Реквизит, деточка, связан с высоким искусством! С театром, кино, с цирком, наконец! Цирк тоже иногда небезынтересен!..

Мася не собирался долго слушать этот культурный монолог, тем более что ему пришлось бежать вприпрыжку за быстроногой бабкой.

— А-а-а!.. — с важным видом перебил он, пытаясь оседлать любимого конька. — Тогда всё это вокруг — тоже реквизит, а люди — почти сплошь «персонажи»… Все-все-все… Кроме приезжих, разумеется!..

Он стал размахивать руками, тыча пальцами в дома, в мосты, в колокольни, в ничего не подозревающих прохожих.

— Откуда у тебя такие мысли? — снова остановилась бабка. — Не очень детские, однако…

— Об этом многие судачат, ну, в смысле, чешут языками, вот и дядя Юра постоянно намекает, что в Петербурге всё вокруг искусственное…

Глаза старухи затуманились.

— Он смеётся над Петербургом… Странно…

— А ещё он говорит, что все местные дворы — «задники», а вовсе никакие не «колодцы»…

— Здесь он прав, ибо «задник» — это фон в глубине сцены. Всё логично! Если дома — декорации, то всё, что находится сзади них — «задники». Жаль, что теперь они не всегда ухожены. Впрочем, и ранее не все дворы отличались аккуратностью… Эх! А нам-то что! У нас свои дела, верно, малыш?

Тут она снова припустила, почти бегом, как гончая.

— Стойте! — Мася чуть не выронил пакет с орденами. — Куда это мы с вами всё время идём, да ещё так быстро?!

— Какой ты въедливый, однако, не можешь чуток подождать и насладиться сюрпризом! Ты не романтик, нет… — хихикнула бабка.

Вот где вспомнились Максимке тёти-Лялины предупреждения! Старуха, конечно, не сиволапый дядька и не педофил, но чисто внешняя интеллигентность может быть чревата ужасными намерениями. Может быть, она маньячка, сбежавшая из дурки? Или ещё хуже — людоедка! Спасибо голливудовцам, умеют напугать.

— Уже чуть-чуть осталось, я живу совсем рядом, не бойся…

— А кто боится-то? Никто особенно и не боится…

Бабка, между тем, продолжала стрекотать:

— Ты ведь хочешь проверить новую игрушку на качество? Необходимо хорошенько рассмотреть товар, прежде чем с деньгами расставаться!

Мася решил прикинуться наивнячком. В принципе, если он сам того не захочет, никакая старая карга не заставит его войти в свои душные комнаты. А пока можно и позубоскалить. Он фиглярски потряс прозрачным пакетом.

— И всё-таки скажите поточнее, как давно вы эти побрякушки купили?

— Не юродствуй и не тряси так, а то растеряешь! Это не побрякушки, а настоящее сокровище! Жаль, что сейчас их никто не уважает…