Прошло ещё несколько минут, и Максимкиному взору предстала троица: молодой комсомолец с лицом Силантия, одетый в чёрный кожаный лётный костюм с меховой подбивкой, а при нём — две девушки, очень похожие на комсомолок с молодых фото бабы Маши и Маринки. Только в этот раз на ногах у них были не носочки старомодные и не туфельки «прабабушкинской эпохи», а наимоднейшие шкары. Да и по одёжке их теперь уже старомодными было не назвать — чисто рокерши, только без мотоциклов.

«Внутри чёрного жука, сто процентов, зеркало имеется, с помощью которого я взрослым становился», — подумал Мася, но вслух не высказал. Вместо этого решил поиздеваться.

— Ну и прикид! — зашёлся он хохотом. — А зачем вам столько мотоциклов, вас же всего трое? Может, и меня с собой прихватите, а то я здесь умру от любопытства, представляя вашу сибирскую эпопею!

Силантий обнял его и пробормотал на ухо:

— А как же школа? Мы ведь надолго уезжаем…

Те слова, конечно же, были услышаны всеми, но отреагировала одна баба Маша, вернее, рокерша с её физиономией.

— Здрасьте! Школу, значит, нельзя бросать, а как же я хозяйство-то своё брошу? На кого?

Все повернулись к мадам привратнице. Та смущённо развела руками и закивала:

— Раз надо, значит надо, возражать не буду. Мне давно мечталось пожить в деревне, не зная хлопот. Колка дров и мытьё посуды, уход за курами для меня экзотический отдых, всё равно, что для кого-то Куршевель-Муршевель…

Бывшая зазеркальная мадам, теперь заправская крестьянка, по-владычному обошла автобус, оглядела со всех сторон. Потом цыкнула зубом и понесла уже совсем противоположное:

— Гм… А меня вот, за каким-то рожном, не берут… Для хозяйничанья можно и людей нанять, между прочим, я бы заплатила…

Она сказала это тихо, почти шёпотом, но Силантий расслышал, подбежал к ней.

— Не обижайтесь, душенька, я это не со злого умысла, не чтобы вас обидеть, просто там ваше присутствие будет не к месту, из-за одной отвратительной личности, очень хорошо вам знакомой…

Догадливый Максимка пришёл на выручку:

— Мадам, не обижайтесь, но, по-моему, там будет горячо, и на подмогу требуются люди, которых старый болотный правитель ещё не видел…

Мадам не унималась.

— Дык… И меня можно было бы в соплюшку превратить… А?

Силантий не дрогнул и на этот раз.

— Да, но… Эти две почтенные дамы могут оказаться нужными и в их сегодняшнем возрасте, а вам придётся постоянно в девочках ходить…

Максимка снова не выдержал.

— В скандальных девочках! Ваш характер известен всем, дочь родную в своё время выгнали…

Экс-привратница воздела руки к небу.

— Да сколько ж можно мне одно и то же вспоминать? Я — мать! Мне видней, что для дочери лучше, кабы не знала наверняка, что ей будет хорошо впоследствии, не обошлась бы с ней столь сурово. Я нарочно гнала её прочь, подальше от мерзейшего подземного болота, хотя и разрывалось материнское сердце…

— А-а-а… Понятно, — вздохнул Максимка, — нашли удобный повод?

Тут, как по заказу, из дома вышли заспанные Юра с Лялей. Они всю ночь выясняли отношения, а потом, знамо дело, отдыхали в своём стиле.

— Что такое? Что за агрегат? Снова тещёнькины шуточки? И кто это к нам идёт? Никак, колядовать?

Все глянули в ту сторону, куда смотрел Юра. На не очень-то далёком белом горизонте показались три ярко разодетые персоны — двое мужчин и женщина. Шли они невероятно быстро, будто летели, строго в направлении чёрного «жука», и уже через минуту стояли рядом с Силантием, энергично беседовали с ним. Слов почему-то не было слышно.

Одним из странных гостей оказался «электрик» Миша! Чудные шмотки на нём в этот раз, подумал Мася, как из предновогодней лавки, видно параллельно в детдомах и садиках подрабатывает, массовиком-затейником. Косит под простачка, а сам, вишь, начальник Силантия! Бабка трезвая была, когда такое говорила… Ну да, точно начальник, раз бывший старухин подчинённый теперь уже к его руке прикладывается. Больше ни к чьей руке не приложился, только к его… А ведь там ещё и женщина, одетая не хуже…

Максимка подошёл к мадам, потеребил рукав её вытертой шубы. Старуха по привычке в бомжовенькое рядилась.

— Кто это рядом с Силантием?

Бабка хотела цыкнуть, но сжалилась и пояснила.

— Мишу узнал?

— Да.

— А другие двое — Ольга и Георгий.

— Тех впервые вижу.

— Коли видишь — уже круто! Не всем такое право право дадено…

Максимка глянул туда, где спорили Ляля с Юрой. Князь что-то доказывал супруге, кивая в сторону гостей, а та только хохотала:

— Пить меньше надо, тогда и мерещиться не будет!

— Маринка с бабой Машей при всём этом не присутствовали, ибо снова спрятались в автобусе-мутанте, по команде Силантия…

Вскоре гости ушли, той же дорогой. Но почему-то за ними следов не осталось, а снег был пушистый, ещё не успевший заледенеть, за ночь его порядком навалило.

Настал момент, когда чёрный жук-самолёт, выдвинув дополнительную пару крыльев, в сумме их четыре стало, взмыл в утреннее небо, на миг в точку превратился, а затем и вовсе сделался невидимым. И нескольких секунд не прошло! Бывший автобус, расправив крылья аки пчела, помчался куда-то за Урал, неся на борту двух старых комсомолок и их временного вожака Силантия. Остальные вернулись в дом.

Глава 6. Мадам и её Петербург

Ударить ретро-мотоциклом или крутейшим байком по бездорожью любимой родины Максим всегда мечтал, потому и клянчил, чтобы его тоже взяли на борт жука. Ну, не взяли, так не взяли. Не очень-то и надо было. Многие вообще не знают про Сибирь, а папа Юра — тот в последнее время только мамой Лялей занят, остальные как бы умерли. Хотя, с утра не преминул полюбопытствовать:

— Стоп! А куда это наши матроны, переделанные в комсомолок, так поспешно рванули с малознакомым мужчиной? Не знаю, как насчёт бабы Маши, но на тёть-Марину явно не похоже.

— На экскурсию по СНГ! — радостно выкрикнул Мася.

— И надолго?

— Да как сказать, если уж Силантий за что-то взялся основательно, то дело это длинное… — сказала экс-привратница, взяв пятый кусок торта. — Пусть прокатятся подружки, а то кроме Питера и Ленобласти, поди, нигде и не были…

Отхлебнув из блюдца, она с улыбкой добавила:

— А я мальца побалую, покажу ему свой Петербург…

Максимка расцвёл, так как был уверен, что на прогулке той скучать не придётся.

После очередного дежавю, после авральных сборов Юры с Лялей в коммуналку, прозвучала долгожданная фраза:

— Ладно, Мася, мы поехали, а ты потом своим ходом доберёшься. На маршрутке.

— Не впервой!

Мадам сделала как обещала, в тот же день вывезла Максимку в город. Для начала прошвырнулись по Невскому. Мимо них, несмотря на раннее утро, торопливо шли не менеджеры с секретаршами, и даже не туристы, а вроде как живые манекены, вроде как с очередной театральной выставки: мещанки с полными корзинами еды, крупные и мелкие чиновники в цилиндрах. Даже один поэт попался, бормотавший какую-то фигню. Умора! До Максимки дошло: они в другом веке, скорее всего в девятнадцатом. Глянув на вывески, узрел старинные надписи.

— А нельзя весь этот сброд убрать? Погуляли бы спокойно…

— Убрать?!

Старуха растерялась.

— Вроде, не жестокий мальчик, а такое говоришь. И потом: куда я их уберу? Специальной клетки у меня для них нет. Перенесёмся в другую эпоху, пожалуй, там не так суетно…

Секунды не прошло, как по Невскому уже не чиновники бежали, и не поэты с гусиными перьями за ушами разгуливали, а, чуть вразвалку и с прискоком, шествовали мужики в кафтанах петровской эпохи. Те тоже выглядели смурно, но количеством явно уступали предыдущим. Толпа значительно поредела.

— Это что, восемнадцатый век?

— Да.

— А только что был девятнадцатый?

— Да.

Привратница типа замечталась. Видать, нахлынули воспоминания.

— Интересных личностей увидим? — дёрнул её за рукав Максимка.

— Мой интерес тебе известен — хочу встретить кого-нибудь, кто знает меня и окликнет по имени. Но для этого необходимо вернуться в девятнадцатое столетие, ибо, хоть и родилась я в восемнадцатом, но теперешнюю внешность имела уже в следующем веке. Ты не против возвращения? — спросила мадам, подмигнув.