По общему признанию современников, Невский проспект уже в XIX веке считался красивейшей городской магистралью в Европе. Классическая стройность Невского проспекта вошла в иностранные поговорки. Когда барон Жан-Эжен Осман стал префектом столичного департамента Сены, он предпринял невиданную ранее коренную реконструкцию Парижа. Но и тогда влюбленные в свой город парижане, отдавая дань восхищения петербургскому Невскому проспекту, говорили: «Сколько бы Осман Париж ни ломал, такого Невского не выломал».

Такой почетный статус Невского проспекта поддерживался не только городскими властями. Всякое изменение внешнего облика проспекта вызывало ответную реакцию населения. Особенным вниманием фольклора пользовался самый оживленный участок Невского – тротуар вдоль Гостиного двора. Случилось так, что в жизни Петербурга именно этот участок чаще всего подвергался изменениям. То здесь высаживались деревья, то разбивался партерный сквер, то все пространство между тротуаром и галереями Гостиного двора просто засеивалось травой. Это место всегда было вытоптано тысячами ног посетителей гостинодворских лавок и гуляющей по проспекту публики. В городе оно так и называлось: «Плешка». А когда при императоре Павле I здесь появились жалкие одинокие березки, родилась ядовитая эпиграмма на самого императора. Правда, уже после его смерти.

Поистине был он, покойник, велик,

Поставил на Невском проспекте голик.

За всю историю Северной столицы неоднократно предпринимались искусственные попытки создать центр города. То на Васильевском острове, то в Кронштадте, то в районе Средней Рогатки. Но каждый раз эти попытки наталкивались на непреодолимое сопротивление самого города. Общественным центром Петербурга, Петрограда или Ленинграда всегда оставался Невский проспект. Этот неоспоримый статус проспекта ревниво и постоянно подчеркивался в городском фольклоре. И без того кажущиеся самодостаточными микротопонимы «Бродвей», «Брод», «Бродик» или «Невский брод» в фольклоре многократно усиливались. Участок Невского проспекта от Малой Морской улицы до площади Восстания, назвался «Бродвей-центр», а угол Невского и Владимирского проспектов – «На углу всех улиц».

Но и этого было недостаточно для удовлетворения высоких амбиций истинных петербуржцев. Адрес деловых, дружеских и товарищеских встреч на Невском требовал еще большей конкретизации. И вот не нуждающаяся в дополнительной расшифровке петербургская идиома «Встретимся в центре» обозначила перекресток Невского проспекта и Садовой улицы. В разное время этот самый оживленный и многолюдный перекресток в фольклоре называли по-разному. То это был просто «Деловой перекресток», то «Черный угол», потому что на нем, по общему мнению, могли заключаться только неблаговидные сделки, то «Штык» – место терпеливого ожидания назначенных или обещанных встреч.

Долгое время Невский оставался проспектом особняков, дворцов и модных магазинов. Стремительное развитие капитализма после отмены крепостного права придало Невскому более деловой характер. За короткое время в Петербурге открылись десятки самых различных банков и деловых контор. Большинство из них разместилось на Невском проспекте. Достаточно сказать, что до революции в 28 домах из 50, расположенных на участке Невского от Адмиралтейства до Фонтанки, открылись респектабельные банковские конторы и агентства. И если в начале XIX века Невский проспект называли «Проспектом веротерпимости» за обилие на нем молельных домов самых различных христианских конфессий, то в конце века его стали называть «Улицей банков».

В то же время Невский проспект всегда оставался местом отдыха, встреч, развлечений, прогулок.

Мы по Невскому гуляли,

Были очень влюблены —

Я в горячие пельмени,

Ты в сосиски и блины.

Любимым маршрутом прогулок по Невскому всегда считалась его четная сторона. У нее было свое, как утверждал Д. С. Лихачев, «почти официальное название»: «Солнечная сторона». Согласно питерскому детскому фольклору, здесь можно было встретить даже экзотических представителей сказочного мира:

Бил-дил, крокодил

По Невскому ходил,

По-турецки говорил,

Трубку курил.

Трубка упала

И написала:

Эни, бени, рики, фики,

Турба, урба, синти, бряки,

Бамс!

Пословицы и поговорки из собрания петербургского городского фольклора исключительно точно характеризуют именно такой Невский проспект: «Прошвырнуться по Невскому», «Шлифовать невские мостовые», «Шлифовать тротуар Невского проспекта». Питерские щеголи, которых в Петербурге называют «Невский франт», «Невский джентльмен», «Питерский с Невского брода», любили прохаживаться по «Стометровке» – участку четной стороны улицы напротив Гостиного двора или пройти «Вниз по Питерской», то есть от площади Восстания до Адмиралтейства. Со стороны это выглядело бессмысленным времяпрепровождением, которое в народе получило даже свое определение: «Собирать грибы на Невском», то есть совершать заведомо нецелесообразные поступки. «Какой самый популярный спорт в Петербурге?» – спрашивается в одном расхожем анекдоте. «Хождение по мостовой».

Между тем на Невском не только работают, гуляют или приобретают покупки, но и живут. Для тех, кто прописан на Невском, проспект представляет особый смысл и значение. Проспектом гордятся, как своим личным домом, а пропиской дорожат. «Ты что, не на Невском живешь?» – вопрошают друг друга постоянные жители проспекта, когда сталкиваются с проявлениями слабости, недобросовестности или просто глупости.

Особые отношения у Петербурга, и в частности у Невского проспекта, сложились с французским словом «тротуар». В пресловутом многовековом диалоге двух столиц Москва из небогатого синонимического ряда предпочитала слово «тротуар», а Петербург – «панель». Дело в том, что в Петербурге пешеходная часть центральных улиц выкладывалась каменными плитами, или панелями, как их здесь называли. Благодаря городскому фольклору сохранился даже такой лингвистический монстр, как «плитуар», которым одно время пытались пользоваться строгие ревнители исконно русского языка:

Не ходи по плитуару,

Не бренчи калошами.

Все равно любить не буду,

И не сумлевайся.

В этом не было бы ничего особенного, если бы не одно обстоятельство. Для Невского проспекта Петербург сделал принципиальное исключение. Пытаясь преодолеть двусмысленность, связанную с известным словосочетанием «пойти на панель», он предпочел для пешеходных мостовых Невского проспекта синоним «тротуар».

Фольклор оказался исключительно изобретательным. Переносный смысл он оставил для художников, готовых в любое время выйти на Невский проспект и отдаться на милость невзыскательных заказчиков, рисуя их портреты прямо на улице. Это получило название: «Выйти на панель». Что же касается универсального «пойти на панель» в смысле «заняться проституцией», фольклор предложил свою питерскую формулу: «Пойти на Невский». В широко известных в свое время стихах об этом сказано откровенно и недвусмысленно:

Она была модисткой

И вышивала гладью.

Потом пошла на Невский

И стала бл…ю.

Нынче я уже не прачка,

Больше не стираю.

Я по Невскому хожу,

Граждан примечаю.

Этот дамский промысел на Невском проспекте был чуть ли не официальным. Похоже, существовал некий общественный договор, согласно которому все делали вид, что Невский проспект и создан-то был исключительно для этого. Вот анекдот начала XX века. «Городовой! Не можете ли указать поблизости недорогой ресторан?» – «А вот, барышня, идите прямо по Невскому до Аничкова моста… Потом повернете обратно, до Конюшенной… От Конюшенной поверните опять к Аничкову – пока к вам не пристанет какой-нибудь господин. Вот тут вам недорогой ресторан будет совсем близко».