Останавливаемся около одного бога, славящегося огромной физической силой. Какой у него грозный взгляд и как отпугивает оскал зубов! Рядом с ним стоит трехглазый бог. Он в генеральской одежде и высоко поднял над головой саблю. Одним взмахом этот бог способен уничтожить безнравственность.

Но, пожалуй, наиболее страшен бог змей и драконов, держащий в руках лютню. У него пять глаз. Первая пара — обычного расположения, вторая — строго над ней, а пятый глаз помещается в центре лба, над самым носом.

— Двумя глазами всех змей и драконов не разглядишь, — комментирует американский турист, разглядывая пятиглазого бога. — А лютня нужна, чтобы музыкой гипнотизировать их.

В ряду богов есть боги мудрости и красоты. На лицах такое спокойствие! Особенно у богов в женском одеянии.

Ряд статуй заключает фигура отшельника. Худощавый и босой, он идет по пустыне и спасает грешников, которых насчитывается… 9200 млн. В руках у него посох. Особенно запоминается его лицо, если смотреть на отшельника в профиль. Удлиненный нос и клинообразная бородка.

Под сильным впечатлением покидаем мы храм Сандзюсангэндо. Прощаемся с тысячей и одной Каннон и ее сподвижниками — добрыми и злыми богами.

Следующий храм интересен, во-первых, тем, что он очень древней постройки — 798 г. н. э., во-вторых, тем, что расположен на возвышенности, с которой открывается вид на Киото. И, в-третьих, дорога к храму идет узкой улочкой, по обеим сторонам которой множество лавочек и гончарен. Улочка называется «улицей чайников». Здесь торгуют керамическими изделиями, слава о которых распространилась далеко за пределы Киото.

Идя по «улице чайников», заглянули в лавочки. Сколько тут разнообразной керамической посуды и колоритных фигурок! Повсюду развешаны бумажные разноцветные фонарики. Большой выбор плетеных корзин разных размеров, зонтов, вееров. Словно попали в народный музей.

Буддийский храм Киёмидзу — «Чистый источник». Издали он напоминает огромную изящную этажерку с множеством полочек. Высокая деревянная веранда вот уже сколько веков прочно держится на специально сооруженных столбах-опорах.

Внизу на отлогой горке раскинулся парк. Одна из его дорожек приводит к трем источникам. Один дает человеку здоровье, второй обеспечивает безбедную жизнь, третий сулит любовь.

Поднимаемся по ступенькам на небольшую крытую веранду. К перилам привязаны ковши с длинными ручками. Вода из трех источников бежит сначала по склону горки, потом попадает в желобки и затем струйками падает с крыши веранды. Этой священной водой и наполняются ковши.

— Попробуйте воду из всех трех источников, — советует Эрико-сан и мне и Марет.

Так и поступаем. Наполняем ковши трижды: пьем за здоровье, за благополучие в жизни и за любовь. Вода прозрачна и приятна на вкус.

Спускаемся по ступенькам с веранды. Эрико-сан показывает на идущего впереди нас старого японца.

— Этот еле идущий человек, как я заметила, выпил три полных ковша. И все три наполнил из источника любви. Боюсь, что он перепутал источник любви с источником здоровья.

— Эрико-сан! Судя по виду этого человека, он долгожитель. У вас в стране их много. И разве не является великая сила любви, независимо от возраста человека, прекрасным лекарством?

Вижу, что Эрико-сан быстро достает из сумки неразлучную записную книжку и карандаш. Что-то записывает.

Последний в программе — храм Хэйан, построенный в 1895 г. в память о 1100-летней годовщине со дня основания Киото.

Красивые колонны. Свисающие изогнутые крыши. Большой сад уже тронули краски осени. Гармонично соседствуя друг с другом, перемешались красные и желтые тона.

— Весной здесь царствует сакура. Осенью не налюбуешься золотистой расцветкой кленов. Ежегодно в день двадцать второго октября жители Киото проводят здесь массовый красочный праздник. Организуются шествия, участники которых наряжаются в национальные костюмы давних лет.

Слова Кэйко-сан заглушает громкая музыка. Неподалеку от храма собралась небольшая толпа. В окружении людей жених и невеста. Несколько минут мы наблюдаем за действиями фотографа. Сколько раз он пересаживает новобрачных с места на место, просит изменить позу. Снимок-то памятный: на всю жизнь!

— Хотите погадать? — предлагает Эрико-сан. — Все же интересно знать, что ждет в будущем.

В руках у меня и Марет небольшие медные бачки. В них лежат тоненькие металлические прутики. При потряхивании бачка из отверстия в днище выскакивает прутик с выбитым на нем номером. Это «номер судьбы». У меня оказался «номер один», у Марет «номер тринадцать».

Монах, сидящий в будочке у входа в храм, протягивает листочки с расшифровкой. Просим Эрико-сан прочитать наши «японские гороскопы».

Текст «номера один»: «Ваше дерево — сосна — долголетие. Взгляд держите на Восток. Здоровье будет. Живите дальше так, как жили до сих пор».

Такой гороскоп меня вполне устраивает, а вот Марет явно огорчена. Ох уж эти мне тринадцатые номера! Их вообще бы следовало исключить из всех гаданий.

Продолжаем знакомиться с японской кухней. Поднимаемся на второй этаж ресторана. На этот раз в меню свежая рыба, бамбук и соусы с ароматными приправами. И, увы, сидение на подушках. Опять «вынужденная аэробика».

— До вашего отъезда в Токио не так много времени, — смотрит на часы г-н Фудзита. — Но мы успеем посетить выставочный зал «Тацумура».

Хозяин выставочного зала — знакомый супругов Фудзита. Он занимается текстилем и хочет показать нам выставку тканей. Она размещена на первом этаже дома.

Вдоль стен стенды, на которых представлены модные образцы тканей. Спокойные расцветки, мягкие тона. Выбор для женщин всех возрастов. Широко представлены шелковые ткани. Задерживаемся с Марет около них.

— Японию не случайно называют страной шелка, — говорит Кэйко-сан. — На островах растут тутовые деревья. Многие японцы разводят шелковичных червей.

В разговор включается хозяин дома. Он рассказывает, что в 1864 г. большой урон шелководству нанес мор. Тогда погибли почти все шелковичные черви. Но, к счастью, время залечило нанесенные раны.

Развитие шелководства в Японии часто связывают с именем поэтессы Оно-но Комати. В последние годы жизни она много странствовала и нередко, усталая, засыпала под тутовым деревом. И «очарованные ее поэтическим плачем черви сплетали из своих шелковистых нитей полог над нею, чтобы ни москиты, ни ветер не потревожили сна поэтессы».

Оно-но Комати сочиняла стихи, занималась шелководством. «Почувствовав приближение смерти, она созвала своих близких, передала им искусство разводить червей и ткать шелк и, сочинив свою последнюю песнь, умерла».

Шелк и поэзия… В этом есть, безусловно, что-то связующее. В расцветках выставленных тканей словно проскальзывает солнечный свет.

Покидаем выставку. Хозяин приглашает нас в свой сад. Он хочет показать нам карпов.

— Японцы большие любители разведения декоративных рыб, — говорит г-н Фудзита. — Часами могут созерцать их, любовно ухаживать. Сейчас вы увидите замечательных карпов.

Отлогий берег пруда. В воде до сотни карпов. Крупные, смелые и удивительных расцветок: зеленые, голубые, в крапинку и без крапинок. Так и кажется, что заглянула в этот пруд радуга и раскрасила стаю рыб в свои радужные цвета.

Хозяин карпов приносит две миски с кормом. Одну протягивает мне. Предлагает покормить карпов, уже сгрудившихся около мостков. Они высовывают свои головы, берут корм прямо из рук.

К нам подходит еще один японец, видимо друг хозяина. Завязывается беседа о «культе карпов» и о «карповодстве».

Оказывается, сейчас более трех тысяч ферм в префектуре Ниигата занимаются разведением этой декоративной рыбы. Карпы очень гармонируют с ландшафтом японского сада. К тому же они редкие долгожители. Некоторые живут двести и даже триста лет! Спрос на такие экземпляры необычайно велик, но велика и их стоимость, доходящая иногда до двух миллионов йен за карпа. В шутку таких рекордсменов называют «миллионерами».

Еще любопытная информация. Один из японских специалистов «рыбного дела» сообщил прессе, что осенью 1983 г. прошла научная конференция, посвященная проблеме разведения рыбы. С докладом на ней выступили представители рыбохозяйственного факультета университета города Хоккайдо. Они разработали методику искусственного оплодотворения лососевых рыб с помощью гамма-лучей при различных давлениях и температурах. Поставили они и эксперимент, позволяющий получать мальков либо самок, либо самцов. Этот эксперимент затем был распространен и на другие виды рыб: красного морского карася, пильчатую креветку, палтуса, а также на других обитателей морских глубин.