— ХА! КОРОВА-КОРОВИЩА! — Джейн легко обошла соперницу. — И ВСЕ ТВОИ «МЕТАЛЛИКИ» — КОРОВЫ, МУ-У-У!
— А ТЫ… А ТЫ… — задыхаясь от возмущения, выкрикнула Мелисса. — А ТЫ ЕЩЁ КОРОВЕЕ!
Это «коровее» прозвучало так нелепо, что расхохотались даже сами «Металлики». И совершенно напрасно. Потому что одно дело, когда тебя обзывают «коровой» или каким-то непонятно каким «лузером», и совсем другое, когда над тобой насмехается твоя же собственная команда. И Мелисса немедленно за себя отомстила — поставила подножку в тот самый момент, когда Джейн собиралась забить очередной гол. Скай, гордясь своей выдержкой, ждала, когда судья назначит заслуженный пенальти в ворота «Камерон Металлика». Однако судья, видимо, в тот момент смотрел в другую сторону и не заметил нарушения. Хуже того, когда Джейн, вскочив, понеслась дальше, Мелисса опять поставила ей подножку! А пока Джейн падала, она ещё и пнула её коленкой в бок («случайно», как она потом уверяла).
И тут спокойствие Скай лопнуло как мыльный пузырь, о чём Скай ни капельки не жалела. Кому оно нужно, это спокойствие, если из-за него приходится стоять и смотреть, как твою сестру пинают коленками в бок? И, отбросив сомнения, она помчалась вперёд со скоростью ветра, даже быстрее ветра. Гнев кипел и бурлил в ней, ноги несли сами, сжатые кулаки готовились обрушиться на Мелиссу — и обрушились бы, если бы на неё не наскочила коварная полузащитница Мелиссы — и, конечно, вся «Антонио Пицца» немедленно навалилась на полузащитницу — за Скай, за капитана! Мелисса завизжала «СПАСИТЕ!», её нападающие сцепились с нападающими Скай, потом к ним присоединились защитники, полузащитники и даже вратари, судьи свистели в свистки, тренеры и родители бежали на поле разнимать дерущихся…
И, наконец, матч был официально прекращён, и всех игроков с позором выдворили со стадиона.
Когда Пендервики ехали домой, говорить никому не хотелось.
— Судья мне пожаловался, что в этой лиге никогда ещё не было таких безобразных потасовок, — прервал тягостное молчание мистер Пендервик. — Я, конечно, сделал вид, что я ничей не папа, а так, случайно завернул на стадион.
— Прости, пап, мне очень жаль, — сказала Скай.
На самом деле ей было не просто жаль, она была в отчаянии. Она столько трудилась, так работала над самообладанием, так взращивала и лелеяла в себе драгоценные ростки спокойствия — и что? Ничего, один пшик. «Антонио Пицца» должна была одержать убедительную победу — и вот из-за капитана всё пошло насмарку. Она, Скай, подвела свою команду, своего тренера, свою семью — всех подвела.
— Тётя Клер, и ты меня прости, пожалуйста. Тебе же, наверно, пришлось делать вид, что ты мне не тётя.
— Так и быть, прощаю. — Тётя Клер улыбнулась, отчего у Скай слегка отлегло от сердца. — Знаешь, когда ты ринулась на Мелиссу, это было… сногсшибательно! Может, тебе стоит заняться хоккеем? Или, ещё лучше, борьбой?
— Клер, оставь свои шуточки, — проворчал мистер Пендервик.
— Ну почему шуточки? Твоя дочь и правда выглядела впечатляюще.
— Пап, ты пойми, Скай же защищала меня. Она думала, что Мелисса меня чуть насмерть не зашибла, — сказала Джейн, которую, как выяснилось, не только не зашибли, но даже не ушибли. — Эх, это я со своим Миком Хартом во всём виновата!
— Кстати, Джейн, насчёт Мика Харта. По-моему, его обаяние в последнее время несколько потускнело. Как думаешь, не пора ли отправить его обратно в Манчестер — или откуда он там родом?
— Да, ты прав. Пора. Просто когда я Мик Харт, это мне помогает не реветь от обиды… Хотя, наверно, лучше иногда пореветь, чем так.
— Ну, если выбирать из двух зол — реветь или так, — тогда лучше уж, пожалуй, пореветь.
Джейн вздохнула, мысленно прощаясь с Миком Хартом.
— Но ты учти, пап: защищая меня, Скай боролась за всех Пендервиков, за нашу семейную честь.
— Учёл. Я вот только думаю: надо ли за неё так рьяно бороться?
— А я думаю, что Скай была лучше всех, — сказала Бетти.
— Ну ты и дурында! — Скай покачала головой. — Где же лучше всех, когда я капитан, а испортила всю игру? Но теперь уж я до конца сезона буду вести себя идеально. Ни за что не выйду из себя, лучше сдохну!
— Постарайся всё же до этого не доводить, — посоветовал мистер Пендервик. — Одного не пойму: как так получилось, что меня со всех сторон окружают такие воинственные особы? Кстати, Розалинда, как будет «война» на латыни?
— Это я помню! — Розалинда явно обрадовалась перемене темы. — Bellum, belli.
— Верно. А от слова bellum можно образовать bellatrix. Это значит «воительница».
Джейн тут же решила показать миру, какой должна быть настоящая воительница. Воздев кверху сжатые кулаки, она провозгласила:
— Bellatrix Пендервик!
Бетти не собиралась отставать от старших, поэтому она тоже подняла кулачки и потрясла ими.
Остаток пути все веселились и размахивали кулаками, а Скай размышляла о сложностях человеческой натуры. Странная штука: вот она сейчас раскаивается, что не смогла сдержаться и потеряла самообладание, — и в то же время сама драка доставила ей просто невыразимое удовольствие. И ещё почему-то страшно приятно вспоминать, как взбешённый тренер «Камерон Металлика» отчитывал Мелиссу. Ведь, наверно, нехорошо, что ей сейчас так приятно об этом вспоминать? Да, странно. И Скай решила, что как только у неё появится возможность, она выберется на крышу гаража и хорошенько всё это обдумает.
Но когда они подъехали к дому и вышли из машины, выяснилось, что одновременно с ними к своему дому подъехала и их новая соседка. Мистер Пендервик сказал, что сейчас самый удобный момент с ней познакомиться. Поэтому Скай, вместо того чтобы улизнуть к себе на крышу, неохотно поплелась вместе со всеми к соседнему дому. Сказать по правде, у неё совершенно не было настроения ни с кем знакомиться. Особенно с новой соседкой. И особенно сейчас. Потому что эта соседка, как сёстрам Пендервик было известно, преподавала в папином университете астрофизику. А Скай не просто очень уважала астрофизиков — она сама мечтала когда-нибудь стать астрофизиком. И ей совсем не хотелось встречаться впервые в жизни с настоящим астрофизиком, не задав при этом ни одного умного вопроса. А откуда у неё в голове возьмутся умные вопросы — после такой-то свалки на футбольном поле?
Когда Пендервики подошли, соседка вытаскивала ребёнка с заднего сиденья. У неё была целая копна рыжих кудрявых волос — точнее, как выяснилось вблизи, волосы были рыжие с золотистым отливом. И глаза тоже с золотистым оттенком — светло-карие. За стёклами очков они казались огромными и очень-очень осторожными. Как у лани, сказала потом Джейн.
Мистер Пендервик осторожности то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил.
— Добрый день, миссис Ааронсон. Хочу познакомить вас со своей семьёй, — сказал он. — Вот это Клер, моя сестра, она приехала к нам на выходные. А это мои дочери. Розалинда — старшая. Следующая за ней Скай. Потом Джейн. И самая младшая… — Он умолк и оглянулся с таким видом, будто Бетти должна была по дороге потеряться (что обычно и происходило, когда сёстрам предстояло с кем-то знакомиться).
Но Бетти никуда не потерялась, а стояла рядом и дёргала его за рукав.
— Вот же я, — прошептала она. — Я тут.
— Гм-м, как интересно… Да, ты тут. — Он положил ладонь ей на голову. — И самая младшая, Бетти.
— Пап, спроси, как зовут малыша.
Бетти сказала это шёпотом, но соседка услышала.
— Его зовут Бен, — ответила она. — Бен, поздоровайся с нашими соседями.
— Утя, — сказал Бен. Волосы у Бена были ещё рыжее маминых.
— «Утя» — это пока единственное, что он говорит, — смущённо пояснила она. — Просто у нас дома много разных уточек, он их очень любит. А меня зовите, пожалуйста, Иантой.
— Ианта, астрофизик, — радостно брякнула Скай и только потом сообразила, что её бряк прозвучал — глупее некуда. Теперь уж точно никакие умные вопросы не помогут, думала Скай, пятясь мелкими шажочками за Розалинду. Произвела, называется, первое впечатление. Ну и ладно. В конце концов, что толку с того, что соседка астрофизик, если у соседки на руках всегда висит щекастый младенец? Общение с младенцами у Скай как-то не очень складывалось.