Купеческая община состояла из лиц троякого рода: из самостоятельных купцов, их слуг и учеников. Купцы образуют собрание общины (ст. 6), по прибытии в подворье бросают между собой жребий относительно занимаемых ими помещении (ст. 5), уплачивают определенный сбор в пользу двора (в виде процента с ценности привезенных товаров — ст. 22) и в пользу князя (ст. 23). Они обязаны поочередно охранять днем и ночью двор и ночевать в церкви (ст. 20). Купцы привозят с собой слуг или приказчиков «когда хозяин привез слугу» — ст. 11). Для начинающего купца эти путешествия в другие страны имели не меньше значения, чем для ремесленного подмастерья странствования по городам. Будущему купцу ведь предстояло торговать с иноземцами, всю жизнь свою проводить в поездках. Здесь-то он в молодости и узнавал торговые обычаи, учился торговать. Слуга производит продажу товаров по поручению хозяина (ст. 55). Но может случиться, что хозяин будет недоволен заключенной слугой сделкой; тогда слуга должен присягнуть, что он не может доставить товара покупателю, и в этом случае он свободен от всякой ответственности. Это сказано во второй скра; напротив, согласно 3-й (ст. 30), хозяин обязан присягнуть, что он не приказывал слуге продать, и тогда продажа считается несостоявшейся. Таким образом, для расторжения сделки в первом случае достаточно отказа со стороны хозяина, и действия слуги теряют свою силу, тогда как во втором продажа недействительна лишь в том случае, если окажется, что слуга действовал без согласия хозяина. Если же имелось распоряжение последнего, то сделку уничтожить уже невозможно. В 4-й скра предусматривается и случай, когда купец сам уезжает, но не успел распродать товар и поэтому ему предоставляется оставить слугу в Новгороде.

Наконец, с купцами приезжают и ученики. Они образуют особую группу с собственным старшиной (ст. 16), в их пользование предоставляется особая комната, поскольку она не занята товарами (ст. 10).

Мы имеем здесь, следовательно, перед собой обычное деление купеческого сословия на хозяев, слуг и учеников, подобно тому как ремесленники состояли из самостоятельных мастеров, подмастерьев (слуг) и учеников. Такое же разделение на три ступени находим в рыцарстве и в церковной иерархии Средневековья. Связь между этими тремя группами была теснее, чем впоследствии, ибо она основывалась на обязанности слуг и учеников работать у хозяина в течение всего продолжительного срока найма и подчиняться его приказаниям. Покидая хозяина или оказывая ему неповиновение, слуга нарушал правила дисциплины. Сообразно этому, в первой скра уже говорится о том, что слуга обязан помогать своему господину и не может оставить его без согласия (ст. 13). В случае же непослушания хозяину, «если бы он был столь дерзок дорогою или во дворе», он подвергается штрафу, причем для главного виновника пеня составляет огромную по тому времени сумму в 10 марок серебра, а для соучастников 2 марок (ст. 16). Упоминание о последних допускает мысль о соглашении между слугами, о своего рода забастовке, которая в то время считалась особенно резким нарушением обязанностей слуг, бунтом и возмущением, направленным против властей. Однако в то же время и хозяин обязан был взять с собой привезенного им слугу (ст. 11) и не мог рассчитать его в случае болезни (ст. 12).

Из двух групп немецких купцов, посещающих двор св. Петра, — купцов, едущих водой, и тех, которые приезжают горой, — первые, по-видимому, пользовались преимуществами. По крайней мере если ольдерман едущих водой по прибытии в подворье находит ольдермана сухопутных гостей, то последний обязан ему уступить место. Равным образом сухопутные гости должны по прибытии приехавших водным путем потесниться ради них, очистить занятые дома и уступить им. (ст. 3, 5). Шлютер объясняет эти преимущества едущих водой тем, что первыми немцами, явившимися в Новгород, были заморские купцы из Готланда, а затем из вендских и вестфальских городов — все они ездили морем. Лишь с течением времени, когда укрепилось владычество Ливонского ордена, приобрели значение и ливонские города, из которых купцы ездили сушей. Последних долго лишь терпели и только постепенно они приобрели равноправие с заморскими купцами — ездящие горой сравнялись с приезжающими водой. Действительно, в третьей скра, хотя и говорится по-прежнему, что сухопутные гости должны уступить место морским, но относительно ольдермана тех и других это уже не сказано, а установлено лишь, что ольдерман подворья с прибытием нового ольдермана отказывается от своего звания (ст. 1).

Во второй скра предусмотрены различные виды преступлений, совершаемых членами купеческой общины, причем объектом являются, само собою разумеется, другие члены той же общины, а не новгородцы. Здесь и убийство, и нанесение ран, и побои, и удар в ухо, и оскорбления вообще ольдермана или ратмана в частности. За них полагается по общему правилу денежная вира, только за убийство смертная казнь и за увечье отсечение руки. Однако и в двух последних случаях виновный может полюбовно уладить дело с пострадавшим (или его наследниками), ольдерманом или ратманами, иначе говоря, уплатить требуемую ими сумму (ст. 40-42). Если бы он скрылся, то в случае убийства отдается только половина, а в случае нанесения ран — две трети его имущества законным наследникам, остальное же получает потерпевший или его наследники за вычетом известной суммы в пользу св. Петра (ст. 41-42). В двойном размере облагается увечье или побои, совершенные на кладбище, в церкви или в большой горнице, т.е. в местах, являющихся убежищами или находящихся под особой охраной (ст. 52; в 3-й скра прибавлено: или в бане, где человек бывает голым, или в тайном помещении, куда люди ходят по своему делу, — ст. 28). Усиленное наказание полагается, как поясняет статья, за нарушение мира. Это обычные постановления средневекового права. Аналогичная статья впервые внесена в третьей скра и относительно кражи в особо охраняемом месте, именно в церкви или жилом помещении. В последнем случае виновный подвергается изгнанию из подворья, если же явится туда, то смертной казни. Допускается пытка (ст. 57). Она может быть применена и при обыске (ст. 58). Как указывает Френсдорф, столь ранних случаев применения пытки для выяснения истины мы не находим в других памятниках германского права^{194}.

Наиболее строгое наказание полагается, естественно, за покушение на права немецкого подворья, т.е. за всякого рода действия, подрывающие его самостоятельность. Это как бы преступление против правительственной власти, притом совершенное силой или скопом, — за него установлен штраф в 50 марок серебра, при неуплате которого виновный заключается в тюрьму (сажается в погреб); сверх того он изгоняется из подворья навсегда (ст. 66). В третьей скра (ст. 56) прибавлено еще преступление, совершенное новгородцем против подворья или против немца. На это подается жалоба старшинам подворья, но также и тысяцкому новгородскому. Виновному может быть запрещено вступать в подворье в течение года, если он не даст возмездия за свою вину. Здесь речь идет в виде исключения о вине не членов общины, а посторонних лиц в отношении последней, причем самостоятельно подворье, конечно, не может налагать наказания на новгородца, а в состоянии только лишить его права посещать немецкий двор.

Наряду с наказаниями за преступления находим много случаев наказуемости всякого рода нарушений полицейского характера. В особенности 4-я скра содержит целый ряд постановлений, преследующих охрану порядка, безопасности, чистоты. Помимо упомянутых уже отчасти правил относительно пользования комнатами и клетями (для хранения товаров), относительно варения пива и меда, пользования дровами, имеется еще ряд статей, касающихся предупреждения пожаров, столь опасных в те времена, почему, например, имелись особые сторожа, которые делали обход для надзора за огнем. Далее установлено, что тюки и бочки должны быть размещены в порядке, запрещено перелезать через забор, как и портить столы или скамьи, бросать солому, употребляемую при упаковке товаров, и многое другое.