— Ты что — с ума сошел?! — вполне искренне возмутилась Клодин.
— Ну ладно — вон, иди! — кивнул он на серебристую будку туалета-автомата.
В туалете было чисто, сыро и тихо, пахло лавандовым освежителем.
Клодин взглянула на себя в зеркало — волосы всклокочены, лицо бледное, на футболке ржавое пятно... наверное, еще на крыше запачкалась — и присела на крышку унитаза.
Дверь можно было открыть только изнутри. Значит, теперь у нее есть несколько минут передышки — несколько минут, чтобы решить, что делать дальше.
Пресловутое «безопасное место» все меньше привлекало ее. Не окажется ли она там без связи с внешним миром — фактически, на положении пленницы? Вполне возможно...
Значит, если она не хочет оказаться пешкой в чужой, непонятной ей игре — то ничего не остается, кроме как бежать. И бежать как можно быстрее. И метро, где можно затеряться в толпе или вскочить в первый попавшийся поезд, для этого — идеальное место.
А что потом?
Неважно. Что-нибудь — да придумает.
Сейчас главное — любым способом оторваться от своего сопровождающего...
Парень ждал у самого выхода. При виде Клодин он вздохнул с облегчением, но не сказал ничего вроде «Ты что там — заснула?» — просто молча взял ее под руку.
В туалете она, как могла, привела себя в порядок, чтобы не выглядеть очень уж неряшливой и растрепанной, заколола волосы сзади и теперь незаметно поглядывала по сторонам, прикидывая: если сейчас оттолкнуть его, броситься бегом, свернуть в переулок... нет, догонит. И второго шанса уже не даст...
— Нам с пересадкой ехать? — спросила Клодин, когда они вошли в метро.
— Да. — Парень по-прежнему вроде бы рассеянно, а на самом деле настороженно поглядывал по сторонам. — Нам направо, на восьмую линию.
— А потом на какую?
Что бы еще такое спросить, чтобы побольше надоесть ему вопросами и усыпить бдительность?
— Потом... — Клодин вдруг почувствовала, что ее спутник как-то странно напрягся. Взглянула на него, но понять, куда он уставился, не успела — он резко потянул ее в боковой проход.
— Не оборачивайся! — прошипел он ей в ухо. — Иди быстро — но не беги!
— Это снова они? — шепотом спросила Клодин.
— Пардон, месье! — раздалось сзади.
— Не оборачивайся!
— Пардон, месье! Мадемуазель! — На плечо ее легла чья-то рука.
Парень затормозил внезапно, отпустив ее локоть.
Наверное, если бы Клодин была готова к тому, что произойдет, то использовала бы этот момент, чтобы сбежать, но вместо этого она проскочила по инерции вперед, обернулась — и застыла, приоткрыв рот.
Его держали за плечи двое мужчин — один в бежевом плаще, другой в длинной светло-серой куртке. Это продолжалось лишь долю секунды — потом он словно взорвался, ударив в обе стороны одновременно двумя руками и коленом.
Человек в парусиновой куртке рухнул на пол, второй, в плаще, отлетел в сторону и врезался в стену.
— Ходу! — Парень схватил ее за руку. — Бежим!
Боковой проход, лесенка... Навстречу спускались люди, но, разрезая плечом толпу, он упорно тянул ее за собой; выскочив на перрон, с разгону влетел в стоявший там поезд — дверь закрылась, и вагон дрогнул, набирая скорость.
— Ну вот... — негромко рассмеялся спутник Клодин, глядя поверх ее плеча. Она обернулась — мужчина в бежевом плаще, стоя на перроне, растерянно провожал взглядом поезд.
— А это кто? Тоже они? — спросила она, переводя дыхание. — Те же, которые в квартире?
— Нет. Не совсем.
— Кузены? — он волнения Клодин забыла, что нужно разыгрывать дурочку.
— Да, — ответил он машинально и лишь потом взглянул на нее с удивлением.
— Я так и поняла, потому что они не в черном были, — принялась нарочно путано объяснять ока. — А те, в квартире, все были в черных куртках. И тот, четвертый — тоже в черном!
— Какой еще четвертый?!
Упс! Хотела получить информацию от него — а выходит, сама сболтнула лишнего!
— Н-ну, там был еще один мужчина — тоже в черном, но не в куртке...
— Где — там?! В квартире?!
— Нет, там... ну, откуда я приехала к Максу.
— Ты его запомнила? Как он выглядел? — вперился в нее парень, от волнения аж схватил за плечо.
— Ну так... нормально, — Клодин хихикнула. — Симпатичный. Высокий такой...
Больше он ничего спрашивать не стал, но ей почему-то показалось, что он не слишком поверил в ее внезапное поглупение.
Они вышли на следующей остановке; спутник Клодин пару секунд изучал висевший на стене план метро, после чего повел ее на другую линию.
Там они снова сели в поезд, проехали три остановки и вышли. Парень уверенно двинулся по длинному, выложенному цветной плиткой коридору, свернул налево, потом направо. Руку Клодин он не отпускал ни на секунду, и шанса сбежать все не представлялось.
Наконец, поднявшись по лестнице, они оказались в большом вестибюле. Под потолком светилось табло огромных часов, на черной высокой доске расписания RER[3] мигали, меняясь, цифры, от разноцветных стрелок и указателей пестрело в глазах.
И люди, везде, много — они двигались в разных направлениях, спускались по эскалаторам, исчезали в видневшихся по сторонам проходах, откуда на смену им тут же появлялись новые.
«Вот! — подумала Клодин. — Вот то место, которое мне нужно! Ну отпустит он когда-нибудь мою руку или нет?!»
— Как ты здесь ориентируешься? — решила она подольститься к своему сопровождающему. — Для меня это какой-то лабиринт!
— Я уже два месяца здесь, привык. — Лавируя в толпе, он провел ее на другую сторону вестибюля, где вниз, в разных направлениях, расходились несколько эскалаторов. Подтолкнул Клодин к самому правому, сам встал ступенькой ниже и повернулся к ней лицом.
— Ну вот, скоро уже доберемся. Не без приключений, конечно, но... — не стал продолжать, просто улыбнулся. Улыбка у него была приятная — такая, что хотелось верить ему и слушаться.
Клодин глянула ему через плечо — до конца эскалатора было еще далеко. «Сейчас или никогда!» — подумала она, а вслух сказала:
— У тебя щека запачкана. Вот здесь что-то черное. — Свободной рукой дотронулась до его правой щеки, легонько провела пальцем. — Ой, еще сильнее размазалось!
— Где? — Левой рукой вытирать правую щеку было неудобно, и парень наконец отпустил ее руку. Потер щеку ребром ладони. — Все?!
— Нет, еще осталось. У тебя платок есть?
— Сейчас... — полез в карман брюк, потом в другой.
Клодин хихикнула.
— Моя мама говорит, что у настоящего джентльмена всегда должен быть платок, чтобы вовремя предложить его даме!
— Я хоть и не совсем джентльмен... — парень сунул руку в задний карман.
На секунду Клодин кольнула совесть, но выбирать не приходилось. «Сейчас или никогда!» — словно заклинание, повторила она и отступила на одну ступеньку.
И в тот момент, когда он с триумфальной улыбкой вытащил из кармана белоснежный, аккуратно сложенный платок, она резко выбросила вперед ногу, целясь ему в грудь.
В глазах парня промелькнула мгновенная растерянность, он нелепо дернулся, пытаясь удержать равновесие — завалился на спину и кубарем покатился по ступенькам вниз.
Он все еще падал, когда Клодин, упершись руками в резиновую ленту поручня, перелетела на соседний, движущийся в противоположном направлении эскалатор и стремглав бросилась по нему вверх.
«Что я делаю, господи, что я делаю!» — стучало в голове, но ноги двигались все быстрее и быстрее.
— Стой! Подожди! — раздался крик снизу.
Значит, он не очень расшибся... ну хоть это хорошо — что бы там ни было, а поступила она с ним по-свински.
Она выскочила в вестибюль, судорожно огляделась и бросилась в ближайший проход.
«Идти как все! Не бежать!» — повторяла себе Клодин.
Она шла торопливой походкой, опустив голову, чтобы не встречаться ни с кем взглядом; сворачивала то влево, то вправо, спускалась, поднималась — все равно куда, лишь бы понадежнее запутать следы.